С этими словами аббат Букмон низко поклонился графу Рапту и сделал вид, что действительно уходит, как вдруг его брат Ксавье схватил его за руку и сказал:
- Минуту, брат! Я со своей стороны тоже должен сказать несколько слов господину Рапту. Вы позволите, ваше сиятельство?
- Говорите, сударь, - кивнул депутат, не скрывая скуки.
Два брата были, конечно, достаточно умны, чтобы не заметить его движения. Однако они сделали вид, что не поняли этой молчаливой игры, и художник отважно начал:
- Мой брат Сюльпис только что говорил вам о моей робости и скромности. Позвольте и мне, ваше сиятельство, указать вам на его бескорыстие, какому нет равных в мире. Знайте:
во-первых, я согласился сопровождать его сюда, хотя не хотел вас беспокоить, лишь по одной причине - прийти ему на помощь и призвать вас проявить заботу о нем. О, если бы речь шла только обо мне, поверьте, я никогда не посмел бы потревожить ваш покой. Мне самому ничего не нужно, я могу и подождать.
Ведь я постоянно себе повторяю, что мы живем в такое время и в такой стране, где великими мастерами называют людей, едва ли достойных мыть кисти Беато Анжелико и Фра Бартоломее!
Почему так происходит, ваше сиятельство? Потому что художники в наше время ни во что не верят. Вот у меня вера есть!
А потому мне ничего не нужно, как, впрочем, и никто не нужен, а следовательно, я не умею просить, за себя во всяком случае. Но когда я вижу своего брата, своего несчастного брата, сударь, святого, стоящего перед вами, когда я вижу, как он раздает нищим тысячу двести франков своего дохода и даже не оставляет гроша на вино, которым должен причащать на следующее утро, у меня сжимается сердце, ваше сиятельство; я набираюсь смелости и не боюсь показаться назойливым. Ведь я прошу не для себя - для брата!
- Ксавье, дружок! - лицемерно остановил его аббат.
- О, тем хуже, если я все-таки сказал что хотел. Теперь вы знаете, ваше сиятельство, что делать. Я, упаси Бог, вам не указываю и ничего не приказываю. Я доверяюсь вашему благородному сердцу. Мы не из тех, кто говорит кандидату: 'Мы владельцы и редакторы газеты, вы нуждаетесь в поддержке нашего листка - платите! Оговорим заранее плату за услугу, мы вам ее вернем'. Нет, ваше сиятельство, нет, мы, слава Богу, не такие.
- Неужели существуют на свете подобные люди, брат мой? - спросил аббат.
- Увы, да, господин аббат, они существуют, - подхватил граф Рапт. - Но, как говорит ваш брат, вы не из их числа.
Я займусь вами, господин аббат. Я переговорю с министром религии, и мы попытаемся хотя бы вдвое увеличить ваши доходы.
- Ах ты Господи!.. Знаете, ваше сиятельство, - проговорил аббат, просить, так уж что-нибудь стоящее. Министр ни в чем не может вам отказать, ведь вы как депутат держите его в руках, и для него все равно, какой приход выделить: в три или в шесть тысяч. Да это не для меня, Бог мой! Я питаюсь хлебом и водой, но мои нищие или, вернее, Божьи люди!.. прибавил аббат и поднял глаза к небу. - Нищие вас благословят, ваше сиятельство, а узнав, от кого исходит благодеяние, они помолятся за вас.
- Поручаю себя их и вашим молитвам, - в другой раз поднимаясь, проговорил граф Рапт. - Считайте, что приход ваш.
Братья совершили тот же маневр, к которому уже раз прибегли.
Они подошли к двери в сопровождении кандидата, считавшего своим долгом их проводить, как вдруг аббат снова остановился.
- Кстати, я совсем забыл, ваше сиятельство... - начал он.
- Что такое, господин аббат?
- Недавно в моем приходе Сен-Манде, - продолжал аббат с сокрушенным видом, - умер один из самых почтенных, достойных уважения всех верующих французов, милосердный человек и истинный христианин; имя его, несомненно, дошло и до вас.
- Как же его зовут? - спросил граф, тщетно пытаясь понять, куда клонит аббат и какую новую дань придется ему уплатить.
- Его звали видам [Наместник епископа] Гурд он де Сен-Герем.
- Ах да, Сюльпис! Ты совершенно прав! - вмешался Ксавье. - Да, вот уж был истинный христианин!
- Я был бы недостоин жизни, если бы не знал имени этого набожного человека!
- Так вот, - продолжал аббат, - несчастный достойный муж умер, лишив наследства недостойных родственников и завещав Церкви все свое имущество, движимое и недвижимое.
- Ну зачем вспоминать о грустном? - вздохнул Ксавье Букмон и поднес к глазам платок.
- Затем что Церковь - неблагодарная наследница, брат мой.
Задав этот урок признательности своему младшему брату, аббат снова обратился к графу Рапту:
- Он оставил, ваше сиятельство, шесть томов неизданных писем духовного содержания, настоящие наставления для христианина, второе 'Подражание Иисусу Христу'. Мы должны беспрестанно издавать эти шесть томов. Вы увидите фрагмент этих писем в следующем номере нашего журнала. Я решил, дорогой мой брат во Христе, пойти навстречу вашим пожеланиям и дать вам возможность принять участие в этом благородном деле, а потому включил вас в список избранных и подписал на сорок экземпляров.
- Вы хорошо сделали, господин аббат, - промолвил будущий депутат, до крови закусив от бешенства губы, но продолжая улыбаться.
- Я был в этом уверен! - воскликнул Сюльпис и снова двинулся к двери.
Однако Ксавье продолжал стоять, будто пригвожденный.
- Что это ты делаешь? - спросил его Сюльпис.
- Это я должен тебя спросить, что ты делаешь, - возразил Ксавье.
- Ухожу! Оставляю его сиятельство в покое; мне кажется, мы и так отняли у него достаточно времени.
- Ты уходишь, позабыв о том, ради чего мы, собственно, и пришли.
- Ах, и правда! - кивнул аббат. - Простите, ваше сиятельство... Да, всегда так и бывает: занимаемся мелочами, а о главном-то и забыли.
- Скажи лучше, Сюльпис, что твоя редкая скромность помешала тебе побеспокоить его сиятельство новой просьбой.
- Да, признаться, это правда, - проговорил аббат.
- Он всегда такой, ваше сиятельство, из него слова клещами не вытянешь.
- Говорите! - предложил г-н Рапт. - Раз уж мы собрались, дорогой аббат, лучше обсудить все сразу.
- Если бы не вы, ваше сиятельство, - робко заметил аббат, словно пытаясь победить робость, - я бы ни за что не решился.
Итак, у нас есть школа, основанная мной и братьями в пригороде Сен-Жак. Дело идет трудно. Но мы хотим, невзирая на возрастающие трудности, купить довольно дорогой дом и занять его с первого этажа до четвертого. Однако один фармацевт живет на первом этаже, а также занимает часть полуэтажа [Пространство между первым и вторым этажом]. У него там лаборатория, откуда поднимаются испарения, доносится шум, - все это вредно сказывается на здоровье детей. Мы хотели бы найти достойный способ заставить переехать этого беспокойного жильца. Ведь, как говорится, ваше сиятельство, дело не терпит отлагательств.
- Я в курсе этого дела, господин аббат, - перебил его граф Рапт, - я виделся с фармацевтом.
- Виделись?! - вскричал аббат. - Я же тебе говорил, Ксавье, что это он выходил, когда мы входили!
- А я говорил, что это не он: я был далек от мысли, что ему хватит наглости явиться к господину Рапту.
- Ну, как видите, хватило, - ответил будущий депутат.
- Вам достаточно было на него взглянуть, чтобы понять, с кем вы имеете дело, - заметил аббат.
- Я хороший физиономист, господа, и надеюсь, что отлично его разгадал.
- В таком случае вы не могли не обратить внимания на его развитые крылья носа.
- Да, нос у него и впрямь огромный.
