завершился очень весело, и благодаря усилиям Уоллингфорда даже Гвен сбросила с себя путы застенчивости. Николь ела ростбиф, потягивая эль, и тихо наслаждалась ощущением счастья.
— А теперь скажите мне откровенно, — проговорил Уоллингфорд, наклонившись таким образом, чтобы сидящая напротив Бесс могла его слышать. — Вы ее однокашницы и знаете ее лучше всех. Есть ли какая-нибудь область, в которой бы мисс Хейнесуорт не преуспела?
— Она безнадежна в вышивании, — высказалась Гвен.
— Фи! Вышивание! — Уоллингфорд небрежно махнул рукой.
— И в домоводстве, — добавила Бесс. — Во всех его формах!
— Подумать только, а я считала их своими друзьями! — засмеялась Николь.
— Честность лучше всего, — наставительно проговорила Бесс и подмигнула, — в сердечных делах.
— Но вы меня нисколько не обескуражили, — твердо заявил Уоллингфорд. — Если кто-нибудь, помимо вас, скажет, что у нее есть какие-то недостатки, я тут же вызову его на дуэль.
— Вместо вас это могла бы сделать и сама Ник, — сказала Бесс и тут же съежилась. — Ой, кто-то пнул меня ногой!
— Что вы имеете в виду? — не преминул спросить Уоллингфорд.
— Она фехтует, — пояснила Бесс.
Уоллингфорд повернулся к Николь:
— В самом деле? Так вот почему вы спрашивали меня вчера, умею ли я фехтовать.
— Просто я взяла несколько уроков, только и всего, — пробормотала Николь.
— У лорда Бору, — уточнила Бесс.
— В самом деле? — Уоллингфорд приподнял темные брови. — С таким учителем, мисс Хейнесуорт, вы, должно быть, достигли больших успехов. — Он вдруг щелкнул пальцами. — Послушайте, а как вы посмотрите на поединок между вами и мной?
— У меня нет с собой снаряжения, — пыталась возразить Николь.
— Вы в самом деле фехтуете? — заинтригованно спросил молодой человек, сидевший рядом с Бесс.
— Да, она очень в этом сильна, — заверила его соседка.
Молодой человек жестом попросил еще эля, затем провозгласил во всеуслышание:
— Мисс Хейнесуорт и Уоллингфорд собираются провести поединок на рапирах!
— Бесс, — прошипела Николь, — ты что, рехнулась? Да мама убьет меня!
— Сейчас, — вполголоса ответила Бесс, — твоя мама вряд ли станет придираться к тебе. — Она кивнула в сторону баронессы. Николь опасливо посмотрела на мать. Та лучезарно ей улыбнулась и помахала рукой. Николь была настолько этим потрясена, что даже уронила ложку.
— Я… никогда не имела дела с настоящим противником, — попробовала возразить она. — И потом, я беру уроки по фехтованию всего лишь несколько месяцев.
Однако предложение Уоллингфорда вызвало горячую поддержку. Молодой человек назначил себя кассиром и стал принимать ставки.
— Мисс Хейнесуорт получит фору в три укола! — объявил он.
Николь попыталась воспротивиться:
— Право же, я не думаю, что…
— Давайте обратимся к вашему учителю, — с улыбкой сказал Уоллингфорд, встал и, перекрывая шум людей, заключающих пари, крикнул: — Лорд Бору!
Тот медленно повернулся в своем кресле:
— Да?
— Я вызвал вашу ученицу мисс Хейнесуорт на поединок на рапирах, — объявил Уоллингфорд. — Говорят, вы никогда не уклонялись от вызова. Убедите ее принять мой!
— Честно говоря, — пророкотал лорд Бору, — я бы не советовал ей принимать вызов.
Николь вспыхнула:
— По какой причине?
Бору на момент встретился взглядом с Николь. Румянец на ее щеках стал еще гуще, когда она вспомнила, в каком виде она застала его утром — обнаженного, могучего, чувственного бога.
— Она всего лишь новичок, — сказал он после паузы.
Щеки Николь заполыхали огнем. Если она такое ничтожество в фехтовании, то зачем он тратил столько времени на ее обучение?
— Не обращайте на него внимания, — сказал кто-то из сидевших за столом. — Он всего лишь старый ворчун.
Николь снова посмотрела на Бору. Его ясный взгляд явно о чем-то ее предупреждал. Однако к черту его! Какое право он имеет призывать к соблюдению приличий, если сам вел себя так бесстыдно в лесу?
— Я принимаю ваш вызов, Уоллингфорд, — сказала Николь тихо и вызывающе посмотрела на лорда Бору. — Вы будете там? — холодно спросила она.
— Думаю, что не буду, — ответил он и уткнулся в тарелку.
Разумеется, у графа Ярлборо была фехтовальная дорожка, к тому же хорошо ухоженная. Николь, обрядившись в позаимствованные доспехи и маску, попробовала носком ботинка густую траву. Она не привыкла к столь роскошному газону.
— Нервничаешь? — шепотом спросила ее Бесс.
— Скорее, бешусь! Как ты могла заварить такую кашу!
— Но я не думала, что дойдет до этого. — Бесс в смятении уставилась на толпу зевак, которые обступили дорожку.
— Ты заключила пари? — спросила Николь, пробуя, насколько пружинит рапира.
— Нет.
— А я заключила, — сказала Гвен.
— На кого поставила?
— На тебя, разумеется, — с гордостью ответила Гвен.
— Прямо не знаю, как я влипла в эту историю, — вздохнула Николь.
— Он наверняка тебе уступит, — заверила Бесс. — Кстати, а что случилось утром на охоте? Лорд Терлингтон говорил, что никто вас не видел почти в течение двух часов.
— Моя лошадь понесла. — Николь замерла. На дорожку вышел лорд Уоллингфорд. В черном с золотистой отделкой и безупречно сшитом снаряжении он выглядел весьма впечатляюще. Он подошел к ней, поднял маску и обворожительно улыбнулся.
— Диана! — Он отвесил поклон. — Вы изумительно красивы в доспехах!
Гвен подтолкнула Николь вперед. Лорд Терлингтон, которому отвели роль рефери, хлопнул в ладоши, призывая к вниманию.
Николь кивнула и опустила маску.
Лорд Уоллингфорд сделал то же самое.
— Сходитесь! — крикнул Терлингтон.
Уоллингфорд осуществил маневр, Николь ответила контрударом. Его поза была именно такой, какой требовал от нее лорд Бору, — прямой и настороженно-бдительной, но его движениям, которые отличались удивительной грациозностью, не хватало силы. Он позволил себе опустить рапиру, Николь с ходу бросилась вперед и нанесла ему укол в плечо. Зрители взволнованно загудели.
Лорд Терлингтон несколько удивленно объявил:
— Первый укол нанесла мисс Хейнесуорт!
Это оказалось таким легким, что Николь не усомнилась в том, что Уоллингфорд позволил ей это сделать. Он отступил назад, безупречно работая ногами. Она атаковала и сделала быстрый выпад. Он парировал, однако же не столь активно, как она ожидала. Николь отбила вправо и мысленно наметила для себя следующую атаку, нащупав его слабость при выполнении этого приема. То, как он ответил на ее следующий выпад, дало ей возможность собраться с силами. Лорд Бору отреагировал бы на этот ее элементарный ход сверхбыстрым, ошеломляющим ложным выпадом, а Уоллингфорд, похоже, действовал более сдержанно.
Он возобновил атаку. Николь нанесла ответный удар. Сила его оказалась такова, что рапира вылетела у Уоллингфорда из рук на траву.
Проклятие! Что ей делать теперь? Если она будет фехтовать как положено, то нанесет ему десять уколов раньше, чем он ей хотя бы один! Николь была абсолютно уверена, что не должна выигрывать этот бой. Но черт побери, каким образом может она позволить ему одержать верх, чтобы при этом все выглядело убедительно?
Уоллингфорд поднял рапиру. Терлингтон подозвал их к центральной линии. Выражение его лица, как показалось Николь, было отнюдь не уважительное, скорее — негодующее.
— Ваши подруги не солгали, говоря о вашем мастерстве, — сказал, тяжело дыша, Уоллингфорд.
— Просто повезло, — ответила она, решительно настраиваясь на то, чтобы дать ему возможность выиграть.
Это оказалось не так-то просто. Его картинно идеальная поза и стойка скрывали полное непонимание сущности этого вида спорта. Он бросался в атаку, когда нужно было уходить в защиту, делал выпады скорее эффектные, чем эффективные, не имел понятия о логически подготовленной атаке. Николь вынуждена была отказаться от всего, чему ее обучили. Она должна была следить за тем, чтобы не нанести Уоллингфорду укол, и он этим воспользовался. Но когда Терлингтон объявил счет, у нее упало сердце: четыре к двум. Господи, когда-нибудь они доберутся до десяти?
Труднее всего было убедить не только толпу, но ее простодушного поклонника в том, что он сильнее ее. Когда счет стал восемь к пяти — при этом три последних укола Николь просто не могла не нанести, ибо Уоллингфорд оказался совершенно открыт, — она сделала вид, что поскользнулась, и упада. Он мгновенно отбросил рапиру и бросился к ней.
— Николь! Я нанес вам травму? Терлингтон! Пусть принесут вина и воды!
— Щиколотка, — шепотом сказала Николь. — Должно быть, я ее подвернула.
— О Господи, я никогда себе этого не прошу! Было сумасшествием с моей стороны втягивать вас в это дело, моя драгоценная голубка! — Он погладил ее по шеке.
Позади него Николь увидела подруг с напряженными лицами. Когда Уоллингфорд помог ей дойти до комнаты и, рассыпавшись в извинениях, удалился, Гвен сердито сказала:
— Какой-то дурацкий фарс!
Бесс выглядела не менее раздраженной:
— Ты могла бы его разгромить, даже если бы твоя вторая рука была привязана за спиной!
Николь вздохнула:
— Вы ничего не понимаете. Я не могла поставить его в неловкое положение на глазах у этой толпы! Ведь это всего лишь игра! И кроме того, он мне нравится. Я не хотела, чтобы он оконфузился.
— Я не уверена, что игра стоит свеч, — заявила Гвен.
— Почему? — удивилась Бесс.
— Я думаю об академии. Мадам находит в нас лучшее
