вашим родственникам, пока не вернется Морган! Даже не стану сейчас обсуждать это. Мы поженимся так скоро, как только возможно. И не думайте, что сможете повлиять на меня своими детскими ультиматумами.
Джульет резко вскинула голову; она не на шутку рассердилась. Увидев огонь в ее глазах, Себастьян понял, что совершил ошибку. Проклятие, он опять не сдержался! Опять сказал лишнее.
– Детские ультиматумы? Детские, говорите? – Шагнув к нему с платьем в руках, она ткнула ему пальцем в грудь. – У вас хватает наглости называть мои поступки «детскими», хотя именно вы ведете себя как ребенок!
– Джульет, послушайте, я вовсе не хотел сказать...
– Нет, хотели! Вы думаете, я ничуть не изменилась за два года. Думаете, что можно просто приказать мне и я сделаю все, что вы скажете. А когда у меня хватает смелости не согласиться с вами, вы называете меня ребенком.
– Я не называл вас ребенком! – воскликнул Себастьян; он чувствовал, что Джульет ускользает от него.
Она проигнорировала его протест, а ее проклятый палец по-прежнему упирался в его грудь.
– И если вы действительно так думаете обо мне, то вы... заносчивый и хвастливый любитель пистолетов... вы очень сильно ошибаетесь. Я была глупенькой девочкой два года назад, когда поверила, что побег гораздо лучше, чем пойти прямо к моему отцу и рассказать ему все. Но будь я проклята, если позволю вам снова меня обмануть!
Он поморщился и отстранил ее руку.
– Джульет, будьте благоразумны. Вы же не хотите без нужды расстраивать своих близких...
– Именно так вы сказали в прошлый раз. – Джульет отступила на шаг и быстро надела платье. – Да, именно так вы сказали в прошлый раз... и в результате погубили мою репутацию. Полагаю, вы будете рады, что обо мне станет злословить каждый сплетник, пока вы ждете, когда вернется ваш драгоценный братец!
– Если вы выйдете за меня, никакие сплетни не будут иметь значения! Если вы, конечно, не собирались после свадьбы обосноваться в Лондоне и присоединиться к столичному высшему обществу.
Ее гневный взгляд, казалось, пронзил его насквозь.
– Вы, похоже, забыли, что от сплетен пострадают мои родственники, не ваши.
Джульет попыталась застегнуть на спине пуговицы, но у нее ничего не получалось. Мысленно выругавшись, Себастьян подошел к ней сзади и быстро застегнул платье. Затем, наклонившись к ее уху, тихо сказал:
– Какого черта вы так заботитесь о них? Ведь вы выходите за меня.
Повернувшись к нему лицом, Джульет с усмешкой спросила:
– А почему я должна поступать иначе? Вы же в первую очередь заботитесь о Моргане, не так ли?
Себастьян скрипнул зубами. Джульет рассуждала чертовски логично.
– Значит, вы хотите отложить свадьбу? – спросил он.
Она кивнула.
– Если вы ничего не расскажете моим близким, то другого решения просто не существует.
Она подошла к кровати и села. Затем принялась натягивать чулки на свои стройные ножки. Глядя на нее, Себастьян думал: «Неужели она всерьез?.. Неужели действительно хочет отложить свадьбу?»
– Как долго вы сможете удерживать вашу семью в Шропшире? – спросил он неожиданно.
Не глядя на него, Джульет стала надевать сапожки.
– Вообще-то я считаю, что нам пора возвращаться в Лондон. Ведь вы прекрасно знаете, что мы не можем дожидаться здесь возвращения Моргана. Вы сами сказали, что он, возможно, приедет очень не скоро.
– Но я не могу уехать отсюда, пока он не вернется, – пробормотал Себастьян.
– Конечно, не можете, – кивнула Джульет. – Вы останетесь здесь, чтобы дождаться брата. А когда у вас все устроится и вы будете готовы разговаривать с моими родственниками, приезжайте в Лондон. – Она немного помолчала, потом тихо добавила: – Если, конечно, вы не передумаете жениться на мне.
– Не передумаю. – Он решительно покачал головой. – По крайней мере скажите вашим родственникам, что мы помолвлены.
Встав с кровати, Джульет посмотрела на него с удивлением:
– Но разве мы помолвлены? По-моему, нет. И не будем, пока вы не скажете им правду. – Повернувшись, она направилась к двери.
Догнав Джульет уже на пороге, Себастьян схватил ее за руку.
– Вы обещали, что станете моей женой, если я скажу вам правду, и я это сделал. А ваши родственники не участвовали в нашем договоре.
Она подняла на него свои ясные глаза.
– Насколько я помню, условия были таковы: если мне не понравится то, что вы скажете, я могу делать все, что захочу.
– Проклятие! Джульет, я же обесчестил вас! И я несу ответственность за свой поступок. К тому же... – Он пристально посмотрел ей в глаза. – А что, если я скажу Найтону, что лишил вас невинности? Тогда он заявит, что я должен немедленно жениться на вас, не так ли?
Гнев и боль исказили ее прекрасные черты.
– Неужели вы действительно готовы так поступить? Неужели сможете опозорить меня?
Себастьян нахмурился и проворчал:
– Лучше немного позора сейчас, чем много позора потом, если вы обнаружите, что ждете ребенка. Поэтому я все расскажу ему, если потребуется.
Она с вызовом вскинула подбородок.
– Что ж, рассказывайте! А потом я скажу ему, кто вы на самом деле. И тогда все откроется, верно?
– Но вы ведь все равно собираетесь об этом рассказать? Или нет?
Она покачала головой:
– Нет, конечно. Я хочу, чтобы они узнали обо всем от вас. А если я сама им расскажу, то они подумают, что я пытаюсь вас выгородить. Они не поверят, что у вас были серьезные причины... Поэтому я не скажу своим родственникам ни слова.
Себастьян невольно усмехнулся.
– Полагаете, что я поверю, что вы будете молчать?
– Мне наплевать, во что вы верите! – Джульет выдернула руку из его руки. Ее глаза блестели от слез. – А если вы не понимаете, что я люблю вас, то это ваши проблемы. – Она взялась за ручку двери, потом вдруг обернулась и спросила: – Себастьян, с вами тут все будет в порядке?
– Джульет, я обходился без вас большую часть жизни. Думаю, я смогу продержаться еще несколько недель.
Она побледнела.
– Да, конечно, сможете. Глупо думать, что вы будете скучать по мне. – Джульет снова повернулась к двери.
О Господи, конечно, он будет скучать! Как она может думать иначе?!
– Джульет... – Она посмотрела на него через плечо. – Джульет, вы ведь напишете, если обнаружите, что беременны, правда?
Она едва заметно кивнула:
– Да, конечно.
– В таком случае я сразу же приеду в Лондон.
– Уверена, вы приедете, – ответила она с сарказмом в голосе. – Эту ответственность вы не сможете игнорировать даже ради брата.
Себастьян вздохнул, однако промолчал.
– А мне, пожалуй, лучше уехать, – продолжала Джульет; глаза ее подозрительно увлажнились. – Когда Морган вернется и вы с ним закончите все свои дела, вы найдете меня в Лондоне. Прощайте, Себастьян.
Она вышла – и он вдруг снова почувствовал себя тринадцатилетним мальчишкой, узнавшим правду о своей матери. Стиснув зубы, Себастьян выбежал к лестнице. Он смотрел, как Джульет спускается по ступенькам, по которым всего несколько часов назад он нес ее наверх. Черт побери упрямую девчонку! Ему хотелось догнать ее, заключить в объятия и целовать до тех пор, пока она не согласится выйти за него немедленно. Но он сдержался, потому что понимал, что все равно ничего сейчас не добьется.
Пусть возвращается в этот проклятый Лондон со своей проклятой семьей. Если она отказывается выходить за него до тех пор, пока не получит то, чего хочет, то ей самой придется подождать. Он не позволит ей обвести его вокруг своего очаровательного пальчика! У него есть обязанности, и чем скорее она поймет это, тем лучше.
Глава 18
Джульет уже приближалась к Чарнвуду, когда услышала за спиной выстрел. Ее охватила паника. Что это?.. Неужели Себастьян мог что-то сделать с собой?
Но тут раздался еще один пистолетный выстрел, и она успокоилась. Какие глупые мысли лезут ей в голову... Себастьян совсем не такой человек, чтобы переживать из-за нее, тем более убить себя. Ему на нее наплевать, поэтому он сразу же после ее отъезда отправился упражняться в стрельбе.
Джульет тихонько всхлипнула. Слезы жгли ей глаза, но она не останавливала их – просто не могла. Какой же он негодяй! Да-да, редкостный негодяй...
Впереди показались стены Чарнвуд-Холла, и Джульет стала яростно утирать слезы. Никто никогда не должен об этом узнать. А если они каким-то образом узнают, то попытаются заставить ее немедленно выйти за него. Или, того хуже, попытаются как-то навредить ему. Бог свидетель, он, негодяй, заслужил наказание, но она не могла его предать.
Подъезжая к особняку, Джульет вдруг поняла, что солнце уже заходит – солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь ветви деревьев, на мгновение ослепили ее. О Господи, она вернулась слишком поздно! Да-да, поздно... Грифф и Розалинда наверняка уже вернулись.
Джульет подъехала к двери оранжереи, где ее должна была ждать Полли, но горничной там не оказалось. Быстро спешившись, она привязала лошадь к ближайшему дереву и вошла в дом. Ей следовало незаметно пробраться в свою спальню, а затем сказать Полли, чтобы та отвела лошадь в конюшню.
Благополучно добравшись до двери спальни, Джульет вздохнула с облегчением. Открыла дверь – и в ужасе замерла.
– Черт побери, где вы были?! – прогремел Грифф, сидевший в кресле у камина. – Мы тут с ума сходим от беспокойства!
Джульет судорожно сглотнула. Сердце ее гулко колотилось в груди. Осмотревшись, она увидела в углу комнаты Полли; горничную явно не выпускали из спальни, поэтому она и не смогла предупредить Джульет. На кровати же сидела бледная как полотно
