Обуздав свой гнев, Бенедикт отпустил Эллиота, рухнувшего на пол, как мешок с картофелем.
– Бой дос! – хныкал он.
– Мы выставим его из дома, – сказала леди Крейчли, войдя в комнату вместе с Латимером.
Латимер, нахмурившись, посмотрел на Эллиота, лежавшего почти без сознания.
– Сядет в карету от деревни до Лондона.
– Я его провожу до деревни, – заявил Бенедикт. Он хотел вернуть на место дневник Аннабель Рочестер еще до начала вечерних развлечений. Бенедикт посмотрел на Харриет: – Ты не пострадала?
– Нет, – вздохнула она. – Просто немного выбита из колеи.
Беатрис Пруитт презрительно фыркнула, когда Латимер выволок Эллиота из комнаты. Ее больше интересовала Харриет.
– Осмелюсь заметить, что ничего этого не случилось бы, если бы вы немного соблюдали приличия, мисс Мосли.
Харриет ахнула, Бенедикт резко повернулся к миссис Пруитт, но их опередила Элиза.
– Замолчи, мама! – рявкнула она, и мать потрясенно повернулась к ней:
– Элиза!
– Ты вообще слышишь, как гадко все, что исходит из твоих уст?
Дортеа, широко распахнув глаза, повернулась и вышла.
– Харриет – добрая и остроумная, лучшей подруги не может пожелать себе ни одна женщина! А вот ты жестокая и пристрастная и знаешь о хороших манерах меньше, чем муха на куче конского…
– Элиза! – Глаза Беатрис стали величиной с блюдца, а лицо неприятно посерело.
– Ты ведешь себя так, что люди тебя просто не выносят. – Элиза прищурилась, глядя на мать. – Даже твоя собственная дочь. – Она вздернула подбородок, протопала мимо матери и вышла из спальни Харриет.
Беатрис издала задушенный хриплый звук, глядя то на Харриет, то на Бенедикта, словно ждала от них поддержки.
Потом, значительно медленнее, чем дочь, побрела по коридору.
Харриет сияла. Похоже, она была в восторге от поведения Лиззи.
– Я так горжусь Лиззи, – выдохнула она.
Глава 33
Харриет открыла дверь своей комнаты и резко остановилась. Еще чуть-чуть, и она обязательно столкнулась бы с миссис Пруитт, стоявшей в коридоре всего в дюйме от двери. Беатрис уже сменила слишком тугой корсет на ночной халат и чепчик с оборкой.
Она жалко улыбалась, искоса поглядывая в сторону. Харриет проследила за ее взглядом и увидела Элизу. Та стояла в нескольких футах от матери, скрестив руки на груди и постукивая по полу кончиком туфли.
– Привет, Лиззи.
– Привет, Харриет. Мама хочет тебе кое-что сказать.
Брови Харриет взлетели вверх.
Беатрис втянула щеки и вздернула подбородок.
– Хочу извиниться за все то, что наговорила вам. Вы очень добродетельная и утонченная леди, – солгала она.
– Что ж, а я прощу прощения за то, что называла вас глупой старой злюкой, – ответила Харриет таким же вежливым тоном.
– Вы никогда этого не говорили, – нахмурилась Беатрис.
– Я это думала.
– Спасибо, мама. Я уверена, что теперь ты хочешь пойти и лечь в постель. – Лиззи вскинула бровь.
Беатрис медленно побрела в сторону своей комнаты.
– Я все равно утверждаю, что ты не должна ходить на это ужасное сборище внизу.
– Мама, ты перегибаешь палку.
Беатрис сказала:
– Я знаю, что говорю. Библия запрещает общаться с мертвыми. Запрещает, Элиза!
– Женщина, которую пригласила леди Дортеа, всего лишь актриса, играющая роль. Это развлечение. Любые разговоры с мертвецами, а также стуки и грохот, услышанные во время сеанса, отлично отрепетированы.
– Эта женщина, – произнесла Беатрис двусмысленным тоном, – цыганка. Леди Дортеа сама это сказала. Все они мошенники и готовы на воровство, лишь бы заработать монету-другую.
Лиззи утомленно вздохнула.
