собравшимся.
Тридцать с лишним лет и чересчур обильные возлияния нагнали жирку на его мускулистые формы, но он был все еще сильным мужчиной. Он зорко взглянул на Дору, копавшуюся в пыли, затем обратил вопросительный взгляд на отца.
– Да убери ты у меня из-под рук эту проклятую девчонку, чтобы я мог закончить то, что начал! – раздраженно крикнул Карлсон.
Он был страшен в гневе, который, однако, так же быстро угасал, как вспыхивал. Ему уже не хотелось больше размахивать кнутом, но самолюбие требовало удовлетворения.
Но когда Чарли двинулся туда, куда ему было сказано, его за рукав схватила Джози.
– Не смей к ней прикасаться! Дора, уводи этого беднягу отсюда.
Дора почувствовала, как внутри, в душевной пустоте, стал разрастаться страх. Ей хотелось убежать и спрятаться или сделать вид, что ничего не происходит, но она понимала, что надо действовать, не полагаясь ни на чью помощь. Она знала также, что сейчас последует и какое это будет неприятное зрелище. Дора становилась свидетельницей этого много раз. Чарли не любил, чтобы ему перечили. Ему не нравилось мнение Джози о его обращении со слугами. Конечно, Чарли никак не могло понравиться то, что их несогласие по этому поводу станет широко известно.
Дрожа, Дора выпрямилась и стряхнула пыль с юбки, что сразу же отвлекло Чарли от мысли пустить в ход кулаки.
– Мне кажется, этот юноша принадлежит Пэйсу, – сказала она, тщательно выбирая слова, и сразу же переключила внимание Чарли с Джози на себя. – Я хотела только, чтобы он не пострадал чересчур серьезно. Извините мое вмешательство, если что-нибудь не так сделала.
– Не важно, кому он принадлежит, – крикнула Джози. – С ним нельзя так обращаться. Ведь он совсем еще мальчик.
Дора съежилась при виде того, как Чарли взмахнул рукой и нимало не задумываясь оттолкнул Джози, чтобы не мешалась под ногами. Да, джентльмену не полагается бить леди, но жена принадлежит мужу и он может делать с ней все, что угодно. Это Дора узнала еще очень давно. Она схватила Джози за руку, потому что та зашаталась и едва не упала. Однако Джози урезонить, таким образом, было уже нельзя. В отличие от матери Доры она не смирилась и ее обычная застенчивость сменилась безрассудной смелостью.
Джози изо всей силы ударила своим маленьким кулаком в массивную грудь мужа:
– Если ты еще хоть раз, грубиян, посмеешь толкнуть меня, я перееду жить к своей матери! Ты не смеешь обращаться со мной, как со своими рабами! Пэйс меня предупреждал насчет тебя, а я его не послушалась. Но теперь я сделаю, как он советовал. Ты пожалеешь, что день, когда…
Вмешивать в эти дела Пэйса было не самой удачной мыслью. Яростно фыркнув, Чарли развернулся и ударил жену кулаком в челюсть. Она вскрикнула и упала на руки Доре, а слуги, вытаращившись и разинув рот, молча глазели на безобразную сцену.
– И мне не нужна жена-сука, которая все время меня пилит! Убирайся с глаз моих, пока я тебя тоже не огрел кнутом.
С этими словами он выхватил кнут из руки отца и повернулся к юноше, чтобы стегнуть его, но жертва сообразила вовремя отползти за пределы досягаемости. Кто-то из пожилых мужчин-рабов почти на руках оттащил его к негритянским лачугам, и теперь мишенью для гнева оставалась одна Джози.
Дора поспешила встать между потрясенной, дрожащей Джози и ее впавшим в ярость мужем, в то время как Карлсон пытался утихомирить сына. Что-то шепча, Дора потянула Джози в сторону дома. По справедливости ей надо было бы сейчас пойти к юноше-негру и наложить швы на его раны; но беременная Джози была совсем беспомощна. Перед глазами, однако, стояло лицо матери, такой же некогда беспомощной. Если бы у матери имелись друзья, способные ее защитить, она, возможно, была бы жива. Поэтому самое мудрое сейчас обеспечить безопасность Джози.
– Я уеду домой, – прорыдала Джози, когда Дора вела ее к черному крыльцу. – Пэйс был прав, я здесь чужая. Я считала его джентльменом! – всхлипывая, докончила она уже в доме.
Дора понимала, что Джози говорит о муже, но такое умозаключение о Чарли было попросту глупо и не заслуживало ответа. Да, кстати, слово «джентльмен» уже вышло из моды. Если когда-нибудь джентльмены и существовали, то такая порода людей уже вымерла.
– Но он твой муж. Ты не можешь бросить его и уехать. Ты должна научиться ладить с ним, – сказала Дора, пока они шли по холлу, направляясь к лестнице.
Знает Бог, у нее самой был достаточный опыт, позволявший говорить, что бегство проблем не решает и Чарли вполне может ринуться в дом и до потери сознания избить ее. Жены были так же бесправны, как рабы. Отличие только в том, что жен, если они бегут от мужей, в тюрьму за это не сажают.
– Я все расскажу Пэйсу. Он придумает, что надо делать, – твердо ответила Джози, выпрямляясь и тем самым, освобождаясь от поддержки Доры.
Мысленно Дора простонала от такой глупости. Может, Джози и надо было дать по физиономии. Должен же кто-то вбить немного здравого смысла в ее самолюбивую головку. В каком-то отношении Джози и Чарли два сапога пара.
– Что же, по-твоему, может сделать Пэйс? Ты же вышла замуж за его брата. Ты хочешь, чтобы он пристрелил Чарли? Ты же носишь ребенка, и Пэйс не сможет взять тебя с собой, даже если ты согласишься жить с ним в палатке и путешествовать с одного поля битвы на другое. Здесь и его дом, ты забыла? И ему больше некуда увезти тебя! Так на что же ты рассчитываешь? На то, что все изменится по мановению волшебной палочки?
Джози подхватила широкие юбки и стала неуклюже взбираться по широкой лестнице.
– Ты просто ревнуешь, потому что Пэйс не замечает твоего существования. Он велит Чарли перестать меня бить. – И она торжествующе, с вызовом, взглянула сверху вниз на Дору. – Ты, наверное, даже и не знаешь, что Пэйс снова в городе? Так вот, он здесь. И прежде чем уедет, воздаст Чарли по заслугам.
Дора остановилась. Пустота внутри стала еще тяжелее. Она взяла черный саквояж, который вручил ей молча слуга, и повернула в обратную сторону. Значит, Пэйс дома. Ей бы следовало об этом знать. Мир вокруг нее перевернулся и лежал в руинах. И кто же в этом виноват, кроме Пэйса?
Дора снова прошла через теперь затихший двор. Карлсон и Чарли отсутствовали, наверное, ушли по делам. Рабы рассеялись по окрестностям. На крыше амбара самозабвенно распевал пересмешник, но в этот прекрасный весенний день только эта мелодия была радостной. Где же Пэйс, – раздумывала Дора, – и что он здесь делает? Вряд ли его полк побывал в той ужасной бойне при Шайло в прошлом месяце. Его имя не значилось в списке погибших и раненых. Да они и услышали бы уже сейчас, если что случилось.
Когда Дора пришла, один из слуг пытался очистить открытые раны на спине юноши и почтительно уступил ей место, чтобы Дора принялась за дело.
– Почему же ты не попросил мистера Пэйсона взять тебя с собой, вместо того чтобы пытаться бежать? – спросила она с любопытством, очищая раны и доставая иглу, чтобы наложить швы на самые большие.
– Он не захотел меня брать, – угрюмо ответил парень, – он сказал, что это помешает ему быстро ехать.
По слухам, армия двигалась со скоростью улитки в январе. Но Дора промолчала. Зная Пэйса, она могла предположить, что он не передвигался вместе с армией, как это было заведено. Он был слишком нетерпелив, чтобы исполнять чьи-то приказы, слишком горяч, чтобы сидеть и ждать приближения врага. Он служил в кавалерии, а когда он присоединился к армии, там еще не было конницы. И армия федералов иногда просто не знала, что делать с мятежными отрядами из Кентукки. И Дора понятия не имела, как они справляются с Пэйсом.
– Ты должен набраться терпения. Я с ним поговорю, хотя ничего тебе не обещаю. Друг Николлз прав. Если охотники за рабами тебя схватят, они тебя изобьют до полусмерти. Придет время, и ты станешь свободен, но оно еще не наступило.
Хотя ему было очень больно, юнец сердито проворчал:
– Но я не хочу ждать, пока стану седым и старым. Дора вздохнула. Мальчишка многому научился у Пэйса.
– Позволь, я поговорю с другом Пэйсоном, прежде чем ты совершишь какой- нибудь опрометчивый поступок.
Чья-то тень заслонила дверной проем маленькой хижины, отрезав путь солнцу. Доре не надо было глядеть в ту сторону и слышать его голос. Она знала, чья это тень. Пэйс.
– О чем это моя райская голубая птичка желает со мной поговорить? —спросил он ворчливо, войдя в крошечную комнату, где ему было не повернуться.
Дора всегда считала, что Пэйс некрупный мужчина. Он был на голову ниже старшего брата и весил в два раза меньше. Но, однако, его присутствие наполнило маленькое жилище до отказа, и девушка подумала, что сейчас задохнется. Пэйс отбрасывал длинную тень. Уголком глаза она усмотрела его синий мундир и сияющие пуговицы. Голова была непокрыта, и солнце ярко выцветало каштановые волосы. Вокруг глаз появились новые морщинки – он слишком много бывал на солнце. И, поняв вдруг, что затаила дыхание, Дора шумно вздохнула.
– Вот этот глупый молодой человек, – отвечала она строго, – подумывает о том, чтобы сопровождать тебя на войну.
Пэйс оглянулся через плечо на ощетинившегося юнца, распростертого на постели.
– Ну что ж, Солли, ты наступил на змеиное гнездо. Наверное, твоя мама тобой гордится.
Юнец сердито сверкнул глазами, но не сказал ни слова. Дора его за это не осуждала. Она бы сама с удовольствием лягнула этого мужчину, а пока продолжала накладывать заживляющую мазь на менее серьезные рубцы.
– Как ты думаешь, твой отец разрешит мне нанять Солли? – спросила Дора осторожно. – Джексону требуется еще пара рабочих рук.
Она чувствовала затылком
