В голове Шарлотты вдруг блеснула новая мысль. Графиня помолчала и, многозначительно глядя в глаза Сабрине, продолжила:
— Ваши дети получат титул, а внуки, возможно, займут положение, о котором сейчас невозможно и мечтать. — Шарлотта перевела дыхание и, слегка покраснев, перешла к главному: — Я не хочу вас обидеть, милая, но без этого брака вы будете обречены вечно оставаться на вторых ролях в свете.
Предложение продать свободу за возможность блистать в высшем лондонском свете вызвало в душе Сабрины резкий протест.
— Все эти титулы для меня ничего не значат! — запальчиво воскликнула она. — Абсолютно ничего! Вы слышите?!
Брови Лотты приподнялись от удивления и обиды.
— Почему такой тон, Сабрина? — с вызовом спросила она.
— Не хотела обидеть вас, миледи, но когда я думаю о Ките и страданиях, которые он сейчас испытывает, то…
Сабрина замолчала, пытаясь справиться с собой и избежать нового всплеска эмоций.
Хотя Рэн считал дурным тоном публичное проявление чувств, Шарлотта не могла спокойно смотреть на охватившее ее юную подругу отчаяние, не попытавшись как-то утешить девушку. Она наклонилась к Сабрине, взяла ее руки в свои и мягко спросила: — Ну, что с вами, милая?
Сабрина покачала головой, не желая обременять Лотту своими горестями И проблемами. Шарлотта в ответ энергично дернула ее за руку:
— Говорите же! Я не смогу ничем помочь, если вы не будете со мной откровенны!
Сабрина посмотрела в открытое лицо Шарлотты и улыбнулась:
— Хорошо, миледи. Я действительно не все вам рассказала.
— Значит, есть что-то еще, чего я не знаю?
Чуть раскосые голубые глаза Шарлотты загорелись от нетерпения узнать нечто очень важное и интересное.
Сабрина сама удивлялась, почему в этот раз говорила столь скупо и неохотно. Но сейчас волей-неволей надо было отвечать на заданный вопрос.
— Я уверена, мой опекун хочет навредить брату, — с усилием сказала она.
От удивления губы Шарлотты округлились, как будто она хотела произнести звук «о».
— Этого не может быть!
— Кит — полноправный наследник всего состояния семьи Линдсей. И, как только достигнет совершеннолетия, сможет оспаривать претензии на него кузена Роберта.
На лице Лотты появилось выражение сомнения, видимо, целиком отразившее ее мысли.
— Но, Сабрина, ведь теперь вопрос окончательно решен. Вы же знаете, что несколько месяцев назад король объявил Кита незаконным сыном вашего отца, поскольку он родился от любовницы, а не от жены. Это лишает его всех прав на наследство.
— Ложь! Я сама присутствовала на бракосочетании отца и той дамы. Роберт уничтожил все необходимые документы и приказал слугам молчать. Это и стало причиной лишения Кита отцовского наследства.
— Ваше обвинение очень серьезно, милая.
— Я могу сделать его еще более серьезным. Высылка в Шотландию, на которую Роберт обрек Кита, равносильна вынесению брату смертного приговора. Из-за климата,
Сабрина тяжело вздохнула. Ибо впервые намеревалась высказать вслух свои самые мрачные мысли.
— Кузен был бы просто счастлив, если бы Кит умер от воспаления легких или малярии. Я не исключаю, что Роберт способен утопить или задушить брата, если тот не погибнет от болезней.
— Сабрина, о чем вы говорите?! — воскликнула Лотта, шокированная услышанным.
— Если я ослушаюсь кузена и не выйду замуж за Меррипейса, он не только не поможет Киту, но и будет всячески способствовать тому, чтобы брат умер, — холодно ответила Сабрина. — Он мне примерно так и сказал, отсылая сюда. Теперь вы понимаете мое состояние?
— Понимаю… — упавшим голосом согласилась Шарлотта. — Ваш кузен — сущий дьявол!
Она откинулась на спинку сиденья, почти утонув в мягкой подушке. Лотте казалось, что так будет удобнее обдумывать столь серьезную проблему.
— Увы, Сабрина, но что вы можете сделать?
— Я решила выкрасть Кита и оградить его от кузена.
В глазах Шарлотты вновь появилось выражение крайнего удивления.
— Боже мой, Сабрина? Подумайте! Вас очень скоро найдут и доставят домой. Причем обольют такой грязью, от которой вы не отмоетесь до конца своих дней. Не лучше ли будет выйти замуж, а затем уговорить мужа забрать Кита и заботиться о нем?
— Вы полагаете, лорд Меррипейс согласится приютить в своем доме человека, который в дальнейшем мог бы обвинить его в посягательстве на принадлежащее мне отцовское наследство?
— Об этом я не подумала, — призналась Лотта.
От большого умственного напряжения у графини обычно начиналась головная боль. Но Сабрина была ее близкой подругой, а потому Шарлотта не могла позволить себе перестать думать.
— Если бы Кит стал получать через вас какое-нибудь содержание от Меррипейса, могли бы вы убедить его не претендовать в будущем на наследство?
Сабрина покачала головой:
— Об этом и речи быть не может. Видите ли, в отличие от вас я не столь высокого мнения о Меррипейсе. Посудите сами: зачем ему вешать себе на шею незаконного отпрыска моего отца? Не говоря уже о том, что это служило бы постоянным напоминанием о родителях новой жены, чье происхождение могло бы быть и более знатным.
— А если попытаться полностью упрятать лорда Меррипейса под каблук? Например, моя матушка убеждена, что это способна сделать со своим мужем любая благоразумная и решительная женщина.
На лицо Шарлотты набежало облачко — она сама не сумела последовать совету мудрой мамы. Но мысли о Рэне были настолько болезненными, что Лотта тут же попыталась выкинуть их из головы, вернувшись к разговору.
— Подумайте хорошенько. Как только вы выйдете замуж, то получите право распоряжаться всем состоянием супруга. Я, конечно, постараюсь помочь вам в обустройстве дома, организации первого бала и…
— Для меня лучше быть бедной, нежели иметь такого мужа!
— Это потому, что вы еще не знали нищеты, — резко ответила Лотта, вспомнив собственное тяжелое детство.
— Я решусь и на это. Сделаю все, пойду на любые лишения и страдания, только бы спасти Кита! Даже если для этого придется навсегда покинуть Англию!
— Ерунда! Никто и никогда добровольно не уезжал из Англии. А потом — куда? — Лотта говорила тоном человека, точно знающего свое место в этом мире. — Единственно разумным решением вашей проблемы было бы как-то обустроиться здесь.
— А как?
— Выйти замуж за лорда Меррипейса и родить ему сына. Сына, который унаследует его титул и ваше общее состояние.
Сказав эти мудрые слова, Шарлотта тотчас же снова вспомнила ужин с Меррипейсом и сыплющихся из его парика вшей. Ее передернуло от омерзения.
— О, простите меня, Сабрина! — воскликнула она. — Вы правы! Совершенно правы! Вы оказались в ужасном положении, и я просто ума не приложу, что посоветовать. Но надо же как-то бороться с вашим мерзким опекуном! Может быть, попытаться завоевать расположение еще какого-нибудь знатного джентльмена и…
Сабрина не дослушала и отрицательно покачала головой:
— Для меня все эти джентльмены — лицемеры, лжецы и обманщики. Никому из них нельзя доверять! — Тут на лице ее появилась светлая, обезоруживающая улыбка. — Конечно, дорогая, ваш муж
