большинство обожают праздную жизнь и сплетни. Это не только скучно, но даже противно! Я уже решила найти себе компанию поинтереснее.
Пальцы Шарлотты нервно пробежались по столу. Правда, ей приятнее было бы почувствовать под ними не сукно, а упругую грудь Рэндольфа.
— Знаете, Рэн, — попыталась она сменить тему разговора, — я обнаружила у себя некоторые способности архитектора. И теперь намерена применить их на практике. Например, перестроить флигель этого дома. Или же перекинуть мостик через ручей в нашем имении. Можно подумать и о маленьком деревянном домике на его берегу.
— И вы серьезно полагаете, что я дам на это хотя бы один пенс?
В его голосе звучало раздражение, если не злоба. Шарлотта заметила это и сделала попытку смягчить мужа:
— О, Рэн! Не будьте таким занудой!
Рэндольф пытливо посмотрел на жену, пытаясь понять, чего она хочет.
— Другими словами, вы вернулись, чтобы создать памятник всему тому, что успели наворотить за эти недели?
Лотта достала из ридикюля веер и принялась яростно им обмахиваться. О, как она хотела, чтобы Рэн встал, подошел к ней и заключил ее в объятия! Вот тогда она и сообщит ему самую важную новость! Но видимо, он не собирался этого делать… Что ж, сказать все равно надо!
Шарлотта вздохнула, потупила взор и, слегка покраснев, проговорила нетвердым голосом:
— Я должна сказать вам нечто очень важное.
— Лотта, я уже знаю…
— Знаете?! Откуда? Первые признаки я почувствовала еще до отъезда из Лондона. Но тогда не обратила на это серьезного внимания и ничего вам не сказала. Однако чуть позже, уже в Бате… Рэн, там у меня уже не осталось никаких сомнений!
Шарлотта замолчала и посмотрела на мужа. Лицо его было каменным.
— Я так счастлива, милый! Кажется, мы обретаем то, чего так долго желали!
— Удивляюсь, как у вас духу хватает говорить все это мне в лицо?! — резко ответил Рэндольф.
— Рэн, дорогой, кому же еще я должна была это сказать, как не вам?
— А я не желаю слышать от вас такого рода признаний!
— Не выдумывайте, Рэн! И не создавайте нам обоим лишних проблем! Я понимаю, вы чертовски злы на меня. И не зря! Ведь я вас бросила! Но все это в прошлом. Ваша жена вернулась и сидит здесь, перед вами. Да, вы гораздо лучше меня знали, как должна строиться наша жизнь. А я не желала не только понимать вас, но даже слушать! К тому же с самого начала я очень боялась того, что сейчас со мной происходит. Боялась боли, всякого рода неприятных явлений, неизбежных для женщины в подобном положении… Даже боялась умереть… Вы ведь знаете, что моя мама… — Шарлотта судорожно сглотнула. — Но теперь… Теперь, скажу вам откровенно, я счастлива!
Это было уже слишком! Рэндольф издал звук, похожий на рычание, и буквально вжался в спинку кресла, чтобы не ударить жену.
— Довольно! Я наслушался более чем достаточно!
— Но, Рэн…
— Нет, мадам! Возможно, я недооценивал вас и переоценивал себя. Но слушать, как законная жена в упоении расписывает то, что получила от своего любовника, больше не могу!
— Какого любовника?! — оторопела Шарлотта.
— Дарлингтона! — потеряв всякий контроль над собой, заорал Рэндольф.
— Джека?!
— С какой же любовью вы произносите это имя!
— Да… Но…
— Не дотрагивайтесь до меня! — Рэн отшатнулся от Шарлотты. — Или я за себя не ручаюсь!
— Что вы себе позволяете?! — выкрикнула она. — Можно ли так мерзко вести себя по отношению к женщине?! Опомнитесь!
У Рэна перехватило дыхание. Лотта права! Ведь у него было несколько недель, чтобы все обдумать, включая собственное поведение в случае возвращения жены. Он даже вторично поехал в Бат, чтобы забрать оттуда Шарлотту. Но не доехал пятнадцати с небольшим миль… Не доехал потому, что понял бесполезность этого шага. Ведь Шарлотта сама, добровольно убежала из дома. Убежала потому, что не хотела с ним жить! Может ли он ее заставить? Нет! Если бы она решила вернуться, то сделала бы это сама, без всякого нажима с его стороны. И даже если он силой вернет ее домой, разве от этого что-то изменится?
Лотта вернулась. Стоит перед ним. Но он, Рэн, думает о том, что еще никогда они не были так далеки друг от друга и от своего счастья…
Он провел ладонью по волосам и только теперь обнаружил, что не надел парика.
— Простите, — сказал Рэндольф голосом, которого и сам не узнал. — Признаюсь, у меня нет опыта в столь щекотливом деле, как обсуждение с собственной женой достоинств ее любовника.
— Рэн, неужели вы поверили…
— Да, поверил! — прервал Шарлотту Рэндольф. — Поверил после того, как своими глазами увидел вас в объятиях Дарлингтона!
— Увидели кого?!
— Вас, обнимающейся с Дарлингтоном!
— Это невозможно!
— Не лгите, прошу вас! Не надо больше лжи!
— Почему вы уверены, что я лгу?
Шарлотта отодвинулась от стола. Теперь уже она не хотела, чтобы Рэн до нее дотронулся хотя бы случайно.
— Просто Дарлингтон в отличие от вас…
— Что?! — вновь заорал Рэндольф, не помня себя. — Уходите сейчас же! Немедленно! Убирайтесь! Пока я не переломал вам ноги!
— Убираться?! — крикнула в ответ Шарлотта. — Куда прикажете мне убираться?!
— Куда хотите! Мне все равно! Поезжайте назад в Бат, в имение, хоть к черту! Только подальше от меня!
— Что ж, — неожиданно почти спокойным тоном ответила Шарлотта, в которой, как и во всякой женщине в критический момент, проснулась актриса. — Любо-дорого смотреть, как вы обращаетесь с матерью своего будущего первенца!
Она с достоинством встала и пошла к двери.
— Моего первенца?! — воскликнул Рэн и, выскочив из-за стола, бросился за ней. — Лотта! Лотта!
Но Шарлотта уже перешагнула порог и, не оборачиваясь, с такой силой захлопнула дверь перед самым носом мужа, что задрожали стены. Рэн ударил кулаком в закрытую дверь.
— Что за дьявольские шутки! — пробормотал он, приходя в себя…
Глава 27
— Я еще раз спрашиваю, где этот ублюдок, ваш сводный брат?
Сабрина посмотрела на кузена усталыми глазами и со вздохом ответила:
— Не знаю.
На ней было простое серое платье без единого украшения. Волосы собраны в пучок на затылке. Лучистые глаза померкли.
Вот уже почти месяц, как она живет в доме своего кузена на положении пленницы. В первую неделю Роберт нещадно избивал ее кожаным ремнем. Потом ему пришлось несколько умерить свой пыл, поскольку появился Меррипейс. Старый лорд дал понять Макдоннелу, что не позволит так обращаться со своей будущей женой. Ибо подобные издевательства могли искалечить Сабрину, а Меррипейс еще надеялся получить от нее в подарок наследника.
Тогда Роберт посадил кузину на хлеб и воду, которые приносили в маленький темный чулан, где
