Не соглашался на поход, И огорченный властелин Бродил печален и один, Спускался он на дно пещер, Где сумрак, ядовит и сер, И где увидеть вы могли б В воде озер безглазых рыб. Он поднимался на утес, Собой венчавший весь откос, И там следил, как облака Ваяет Божия рука. Но лишь тогда бывал он рад, Когда смотрел на водопад, Столбами пены ледяной Дробящийся над крутизной, К нему тропа, где вечно мгла, В колючих зарослях вела, И мальчик знал, что не спроста Там тишина и темнота, И даже птицы не поют, Чтоб оживить глухой приют. Там раз в столетие трава, Шурша, вскрывается как дверь. С рогами серны, с мордой льва Приходит пить какой-то зверь. Кто знает, где он был сто лет, И почему так стонет он И заметает лапой вслед, Хоть только ночь со всех сторон, Да, только ночь, черна как смоль, И страх, и буйная вода. И в стонах раненого боль, Не гаснущая никогда… Но все наскучило Луи — Откос, шумящие струи, Забавы резвых обезьян И даже Мик и павиан. Сдружился он теперь с одной Гиеной старой и хромой, Что кралась по ночам на скат, во Чтоб воровать обезьянят. Глазами хитрыми змеи Она смотрела на Луи, И заводила каждый раз Лукавый, льстивый свой рассказ: Он, верно, слышал, что внизу, В большом тропическом лесу Живут пантеры? Вот к кому Спуститься надо бы ему! Они могучи и смелы, Бросаются быстрей стрелы, И так красив их пестрый мех, Что им простится всякий грех. Напрасно друга Мик молил, Глухим предчувствием томим, Чтоб он навек остался с ним И никуда не уходил. Луи, решителен и быстр, Сказал: «Ты только мой министр! Тебе я власть передаю И скипетр, и чалму мою, И мой просторный царский дом, А сам я буду королем Не этих нищенских пещер, А леопардов и пантер. Ушел. И огорчился стан Всегда веселых обезьян. Они влезали на карниз, Внимательно смотрели вниз. Оттуда доносился рев Им незнакомых голосов, И горько плакали они, Минувшие припомнив дни И грустно думая о том, Что сталось с гневным их царем. VIII Едва под утро Мик уснул. Во сне он слышал страшный гул, Он видел мертвого отца, И лился пот с его лица. Проснулся… Старый павиан Собрал храбрейших обезьян. Они спускаться стали вниз, Держась за ветви, за карниз; Переплетя свои хвосты, Над бездной строили мосты, Пока пред ними дикий лес Не встал, а город не исчез И не мелькнули средь стволов Клыки и хоботы слонов.
