С каждым шагом дорога становилась короче. Город приближался. Виднелись черепичные крыши, поднимался узкий шпиль колокольни. Юрка поправил на плече сумку и вытер о джинсы вспотевшие ладони. Все получилось: дошел, успел. Осталось только найти.
Ворота были распахнуты. Правую створку примотали веревкой к стене, левую подперли сухим пнем с обрубленными корнями. На пне сидел стражник и с любопытством смотрел на путников.
– Откуда?
Встать он поленился, пододвинул ногой деревянный сундучок. Дан опустил в прорезь на крышке медные монеты.
– Из Гусинок.
Стражник сощурился на связку амулетов.
– Ой ли? Ну ладно, проходи.
И Юрка прошел. В Бреславль.
– Эй, вейн! – заорали от ворот. – А узлы-то когда?
Дан бросил через плечо:
– Когда межсезонье закончится.
Юрка обвел взглядом маленькую площадь, заплеванную у ворот шелухой от семечек. Справа тянулся забор из жердей, за ним виднелись телеги. Слева стоял двухэтажный дом на высоком фундаменте. Окна понизу были забраны решетками. На крыльце сидел полуметровый бронзовый хомяк с набитыми защечными мешками и держал в лапах весы.
– Символ Бреславля, – пояснил Дан.
Дорога, перевалив через площадь, превращалась в улицу. Вейн выбрал тенистую сторону и быстро удалялся от ворот. Юрка, помедлив, догнал и пошел следом. Он боялся, что на чужака в странной одежде начнут обращать внимание, но редко кто оглядывался на футболку с монстром. Дан с его связкой амулетов интересовал больше. Двое парней и вовсе остановились, один сказал другому:
– А что, разве уже?
Вейн насмешливо осклабился:
– Вот так и рождаются нездоровые сенсации!
Фраза показалась Юрке знакомой, но он тут же забыл о ней, растерянно глядя по сторонам. Город оказался совсем не таким, каким его себе представлял.
Улица, засыпанная щебнем, привела к добротным амбарам, потом обогнула базар, странно пустой, и вышла в жилые кварталы. Потянулся чистенький мощеный проспект. По обе стороны теснились двух– и трехэтажные каменные дома под черепичными крышами. Крылечки прикрывали резные навесы, выкрашенные в белый или голубой, по опорным столбам поднимались молодые вьюнки. На дверях поблескивали пластинки с именами жильцов. Попадались магазины, заманивая разукрашенными витринами. Иногда дома расступались, давая место небольшим паркам за ажурными оградами. Между деревьями мелькали женщины в шляпках, дети, джентльмены с собаками. У обочины стояли пролетки, сияя на солнце блестящими спицами. Возницы скользили по Дану с Юркой равнодушными взглядами, видно, не признавая за денежных клиентов. Посреди перекрестка шумел фонтан – бронзовый хомяк выплевывал в небо серебристую струю. В чаше плескались двое мальков возраста Ичина. Стукнула дверь, поплыл запах горячего хлеба. Из булочной вышла девушка с корзинкой в руке.
– Дан, – хрипло окликнул Юрка. – Он что… большой?
– Кто?
– Ну, город.
Почему-то не получалось сказать: «Бреславль».
– Конечно.
Юрка все представлял не так.
Свернули на площадь, вымощенную булыжниками. Тут бегали дети, девушка, вышедшая из булочной, кормила голубей. В тени на скамейках сидели пожилые женщины с вязаньем в руках и старички с газетами. Вокруг памятника – рыцарь с опущенным мечом – гарцевал велосипедист. Гикал, опрокидываясь на заднее колесо, и фасонисто отпускал руль. Усатый мужик в мундире – в памяти всплыло слово «городовой» – посмотрел на вооруженного вейна, перевел взгляд на Юрку и погрозил ему пальцем. Наверное, для профилактики.
– Эй, Почтовик! – Дан свистнул.
Велосипедист оглянулся и помчался к ним, распугивая голубей. Он был в джинсах, закатанных до колен, полотняной рубахе и черно-красной бандане.
– Дан! В каком подвале ты дрых весь месяц! – заорал он и лихо затормозил. Старенький велосипед жалобно звякнул.
– Где был, там уже нету.
Парень улыбнулся и стал похожим на симпатичного лягушонка.
– Темнишь, да? – с шумом понюхал воздух, посмотрел на арбалет. – Не, ты не из подвала. В деревне отсиживался?
Дан перебил:
– Не твое дело, Такер. Лучше скажи, для меня что-нибудь есть?
Парень почесал затылок, сдвинув бандану.
– Шевре вчера видел. Он просил, если объявишься, заглянуть. Вроде искали тебя.
– Ладно. А кто из наших тут?
– Ну, в «Толстом хомяке», конечно, Севка и Мари. Эндрю туда заходит. Кустик у своей вдовушки, – быстро перечислял Такер, поглядывая на Юрку. – Ульдин в «Скальде». Да, еще Грин в «Хрустальном колокольчике», но он не работает. Восемь человек провел, представляешь? Разом!
Дан сплюнул.
– Самоубийца.
– И не говори, – согласился Такер и повернулся к Юрке. – Слушай, парень, шикарная футболка! Давай меняться? Чего хочешь?
– Отвяжись от него, – велел Дан. – Лучше скажи, знаешь такого: Виктор Зеленцов, вейн. Славянин. Из верхнего.
Почтовик подумал, играя бровями.
– Не-а, даже не слышал.
Почему-то Юрка не удивился и только зябко поежился в распахнутой джинсовке.
– Ну, бывай, Такер!
– Эй, Дан! – крикнул вслед Почтовик. – А сам-то где остановишься?
Тот сделал вид, что не услышал.
– Темнила!
Площадь осталась за спиной, потянулась улочка, настолько узкая, что соседи могли спокойно заглядывать друг другу в окна.
– Кто это был? – спросил Юрка.
– Такер по прозвищу Почтовик. Такое трепло! Зато всегда в курсе – где, чего и как.
А про Виктора Зеленцова не знает.
– Он вейн?
– Конечно. Почту перебрасывает, в основном по Середине, по срочному тарифу, но может и в другой мир.
Юрка плелся за Даном, чувствуя себя привязчивой собачонкой. Шугани его вейн – будет жалобно заглядывать ему в лицо.
Город казался нескончаемым. Проходили, проезжали верхом и в пролетках люди, гуляли по парку за узорчатой оградой, сидели в кафе, заходили и выходили из магазинов, покупали у лоточников шоколад и сигареты. Гостиниц Юрка насчитал уже шесть.
Теперь он понял, почему вейн никак не желал ему верить. Найти в Бреславле человека, которого никто не знает, – почти безнадежное предприятие.
– Сюда.
Дан толкнул дверь. Звякнул колокольчик.
