сказал, чтобы они на следующий день привели все племя на пляж Траира, расположенный недалеко от городка. «Там, — сказал префект, — мы приготовим для вас продовольствие и одежду». Когда сотни индейцев, большинство из которых были дети, женщины, явились в назначенное место и приблизились к оставленным на пляже мешкам муки и сахара, то отряд военной милиции под командованием лейтенанта Ромара открыл по индейцам огонь. Лишь небольшая часть из них спаслась бегством, а большинство были убиты и остались лежать на пляже Траира. В наши дни оставшееся в живых небольшое число индейцев племени гавиан живет сейчас на посту Фунай, а на бывших землях племени хозяйничают сборщики каштанов.
Правительство предпринимает меры, стремясь оградить индейцев от полного уничтожения. Например, за племенем гавиан декретом от 31 октября 1968 года был закреплен довольно солидный участок земли около реки Токантинс, но, как неоднократно писалось в бразильских газетах и журналах, наблюдения за выполнением этого декрета не было, мало того, латифундисты не только продают незаконно индейские земли, а и продолжают сколачивать вооруженные группы бандитов, которым поручают сгонять индейцев с приглянувшихся латифундистам участков. В случае же отказа поручают этим же бандитам истреблять индейцев.
С подобными явлениями мне приходилось сталкиваться не раз, так что хочу предупредить: не будет красочных эпизодов сражений с индейцами, потому что таких битв в Бразилии не было.
— Ничего, доктор, — успокоил капитан, — не жалейте потерянного времени, отдохнете у нас несколько дней и не пожалеете. Сходим на охоту, организуем прекрасную рыбную ловлю. Я знаю такое место, где наверняка можно поймать рыбу-быка. А потом кончится дождь, подправим взлетную дорожку, прилетит ваш самолет, и вернетесь обратно в Гоянию.
Нет, такой оборот нас никак не устраивал. Доктор в ужасе замахал руками.
— Нет, нет, и не говорите, капитан, мне необходимо послезавтра во что бы то ни стало быть в Гоянии. У меня же клиентура, у меня же госпиталь. Ждут больные. И жена будет волноваться. Нет, нет, нет. А что, разве самолет не сможет прилететь завтра утром?
— Это исключено, — твердо сказал капитан. — Он просто не в состоянии сесть на то грязное месиво, в которое превратился наш аэродром. Если вы отказываетесь от нашего гостеприимства, придется вам идти на лодке до Педро-Афонсо.
Так и решили. Идти до Педро-Афонсо. Переход от Токантиниа до Педро-Афонсо был быстрым и легким. На пути не встретилось ни одного переката, ни одного водопада. Мотор находился в хорошем состоянии, и экипаж довел лодку за несколько часов. Этот отрезок путешествия был бы довольно скучным, если бы доктор, старожил штата Гояс, не загорелся вдруг желанием поведать приезжему человеку все легенды, связанные с местами, мимо которых мы проходили.
Так вот, про поселок Педро-Афонсо, куда держала путь наша лодка, рассказывают такую историю. Много лет назад на месте, где сейчас стоит Педро-Афонсо, жила только одна семья: старик хозяин, его дочь и внучка, девушка шестнадцати лет. Она была красивая, любимица и гордость всего района, потому что слава о ее красоте разнеслась далеко вокруг. Ее имя было Флор-де-Параизо — Райский Цветок. Каждый день Райский Цветок по утрам отправлялась к реке за водой, купалась, собирала цветы, иногда ловила рыбу и поэтому задерживалась на час, на два. Однажды, отправившись на речку, Райский Цветок не вернулась домой. Все родственники пошли на поиски. Они обошли берега реки, искали в джунглях. Но розыски не увенчались успехом. Они не могли поверить, что Райский Цветок утонула, купаясь в реке, потому что девушка была прекрасной пловчихой. Она не могла также погибнуть от зубов крокодила жакаре, потому что на песке не осталось никаких следов борьбы. Купалась же Райский Цветок в месте, где жакаре вообще никогда не появлялись. Можно было только предполагать, что ее утащили индейцы. Но в какую сторону ушли похитители, где искать девушку, никто не знал.
Скорбь царила в семье. Но вот на следующее утро все увидели, как по безымянному притоку Токантинс скользит небольшая пирога и в ней сидит Райский Цветок. Девушку действительно украли индейцы в то время, когда она ловила рыбу. Нападение было столь внезапным и стремительным, что Райский Цветок даже не сумела позвать на помощь. Индейцы бросили ее на дно лодки и быстро двинулись вверх по течению притока реки Токантинс. Они гребли весь день, не переставая, гребли без отдыха, пока не достигли небольшого песчаного пляжа. Это было часов в семь-восемь вечера, уже в полной темноте, и индейцы решили сделать привал. Райский Цветок понимала язык индейцев, и ей стало ясно, что они собираются довезти ее до племени, стойбище которого находится на расстоянии одного дня пути от места привала, и там подарить в жены вождю племени.
Похитители решили не спать всю ночь и караулить девушку. Они разложили костер, зажарили на нем пару рыб и угостили Райский Цветок. Райский Цветок решила перехитрить индейцев и стала петь колыбельную песню, которую ей в детстве напевала мать. Убаюканные очаровательным голосом, индейцы крепко уснули.
И тогда Райский Цветок подбежала к лодке, села в нее и гребла всю ночь. Утром она вернулась в хижину матери и деда. На месте хижины сейчас и расположен городок Педро-Афонсо, а безымянный приток реки Токантинс стали называть Рио-до-Соно — «Речка Сна».
Говорят, что однажды муниципалитет города серьезно обсуждал проблему, не просить ли власти штата переименовать город Педро-Афонсо в город Флор-де-Параизо — Райский Цветок. Нужно сказать, что сам город очень мало напоминает цветок. Он грязный и неуютный. Но, как и в других местах Бразилии, народ там живет гостеприимный и приятный.
Перед началом перехода из Токантиниа в Педро-Афонсо доктор связался с Порто-Насионалом и поговорил с летчиком нашего самолета, условившись о встрече в Педро-Афонсо. Действительно, уже подходя к пристани, доктор воскликнул:
— Смотрите! Вон наш командир корабля!
Летчик сидел на деревянной тумбе причала, держа в руке удочку.
— А я вас жду здесь уже два часа, — сказал летчик. — Если согласны, то через час можем вылетать обратно в Гоянию, а то что-то мне здесь не очень нравится. Да и рыба не ловится.
— Ну как, сейчас бензина хватит на обратный путь? — поинтересовался доктор.
— Самолет-то я заправил, но на всякий случай придется прихватить несколько добавочных канистр. Кто знает, а вдруг вынужденная посадка на «сухом» аэродроме, где и капли бензина не достанешь. Лучше уж перестраховаться.
Летчик попросил меня сопровождать его на нефтебазу и помочь донести до самолета банки с горючим. Доктор остался у причала, сказав, что предпочитает посидеть у реки, чем идти по солнцепеку.
Однако получить какие-то четыре несчастные канистры бензина оказалось делом далеко не простым.
Мы не имели на руках «распоряжения», «приказа», «указания», а попросту говоря — бумажки, подписанной каким-либо ответственным чиновником, о выдаче летчику бензина сверх установленной нормы. Собственно говоря, бумажка была, но подпись на ней была скреплена печатью властей штата Гояс, а нефтебаза подчинялась начальству штата Белен. Между летчиком и кладовщиком произошел следующий любопытный диалог:
— К сожалению, только когда вы принесете мне другое требование на бензин, я смогу выдать эти сорок литров горючего.
— Но такую бумажку можно ведь получить только в Белене.
— Совершенно верно, самый ближайший пункт, где сидит мое начальство, — Белен.
— Но чтобы долететь до Белена, я должен потратить весь имеющийся у меня в баках бензин, получив бумажку, заправиться вновь и прилететь обратно к вам.
— Ничего не могу поделать. Инструкция есть инструкция. Нарушать ее я не буду ни в коем случае. Если бы вы были частным лицом, то я, согласно инструкции, мог бы продать вам сорок литров бензина за наличный расчет, но вы уже показали свой документ и не можете считаться частным лицом.
— В таком случае вот этот сеньор, — летчик показал на меня, — является для вас частным лицом или нет?
— Да, является, если он не входит в состав вашего экипажа.
— Он не входит в состав моего экипажа. Он иностранный журналист.
