гаримпейрос двадцать процентов стоимости найденных камней. Если хозяин участка, имеющий разрешение на ведение разработки, дает гаримпейрос орудия труда, то сверх пятидесяти процентов он у них забирает еще двадцать процентов стоимости найденных алмазов».
«Что же получается? — заключает газета. — Для гаримпейрос остается всего лишь десять процентов стоимости найденных ими драгоценных камней. А если учесть, что владелец участка, тот, кто покупает камни, сам назначает цену, то вы можете себе представить, в каких условиях живут пятьсот тысяч гаримпейрос Бразилии».
Мануэл быстро доставил нас к берегу, и Матос дал перевозчику двести крузейро.
— Пойдемте домой поужинаем, — обратился он ко мне.
— Одну минуточку. Я только хочу поговорить с Мануэлом.
— С каким Мануэлом? — не понял Матос.
— А с нашим перевозчиком.
— Да, — подтвердил Мануэл, — сеньор хотел мне сделать какое-то интересное предложение.
— Предложение заключается в следующем, — пояснил я. — Если у вас есть время, скажем дня четыре-пять, то мне хотелось бы совершить путешествие отсюда до Арагарсаса с вами на вашей лодке и посмотреть своими глазами, как ведется разработка алмазов «диким» способом.
— Да так же и ведется, как мокрым способом, — перебил Матос. — Достают около берега грунт и сквозь сито промывают его. Конечно, на тех участках, которые ничейные. Потому что если «дикий» старатель будет промывать, например, на моем участке, то это уже хищничество.
— Знаете, — пытался объяснить я Матосу, — с точки зрения технической, конечно, все делается, может быть, и так же. Но у нас, у журналистов, особые задачи. Нам все хочется посмотреть своими глазами. Так сказать, вкусить жизнь настоящего гаримпейро.
Матос от души расхохотался.
— Могу сказать, что это не очень сладко. Правда, пять дней выдержите.
— Ну как, — обратился снова я к Мануэлу, — согласились бы вы взять меня на пять дней своим компаньоном, за определенную плату, конечно?
Матос развел руками.
— Я ничего против не имею. Что касается платы, так, вероятно, я все эти пять дней смогу, как обычно, работать, или вам нужно будет просто проехаться по реке?
— Нет, конечно, вы будете жить как обычно, работать и выбирать маршрут по своему усмотрению. Мне просто хочется узнать, как вы работаете, в каких условиях живете.
— Ну тогда что и говорить. Никакой платы, конечно, не нужно. Если вы возьмете на себя расходы по питанию нас обоих, то этим, пожалуй, и ограничимся. А там уж, в конце путешествия, если вам оно понравится, вы что-нибудь мне и дадите. А так, наоборот, я буду очень рад. Все-таки вдвоем гораздо веселее. А то все один на реке и один. Иногда по нескольку суток ни одной живой души не видишь, кроме птиц и рыб. Когда же мы отправимся с вами?
— Давайте сегодня к вечеру. После ужина я подойду сюда, и мы тронемся в путь.
Алмейдо Матос искренне удивлялся, слушая наш разговор. Но у меня, право, кроме желания быстрее начать путешествие, не было никакой охоты проводить ночь под крышей этого промышленника. Он был мне органически неприятен. Но хозяин есть хозяин, и, чувствуя себя в какой-то мере обязанным перед Матосом за то время, которое он потратил на показ своих участков, я пригласил его поужинать в единственный имевшийся в Бализе бар. Матос с удовольствием принял приглашение. Закончив трапезу и расплатившись, я вышел первым на улицу, а Матос еще задержался, потому что бармен окликнул его.
— Хозяин, у меня кончается фаринья. При случае нужно попросить, чтобы привезли из Арагарсаса.
Так совершенно случайно я узнал, что и бар принадлежит Матосу. Таким образом, деньги, заплаченные за наш ужин, целиком пошли в его карман. Матос был стопроцентным прожженным дельцом, на котором негде было ставить пробы.
Там, где счастье измеряют каратами
Лодка Мануэла отошла от берега Бализы незадолго до сумерек. Оказалось, у нее было еще одно преимущество: перед выходом Мануэл откинул лежащий на дне лодки брезент, и я увидел подвесной мотор.
— Ну вот, — сказал Мануэл, — сейчас поставим мотор и двинемся вниз по Каяпо-Гранде. Километра три отойдем, и тогда можно разбить лагерь. Я не люблю делать остановки на участках, которые принадлежат какому-нибудь хозяину. А берега Каяпо-Гранде принадлежат Матосу еще на протяжении трех километров ниже по течению.
Мануэл не ошибался, называя Арагуаю Каяпо-Гранде, потому что в районе Бализы официальное название реки Арагуаи действительно было Каяпо-Гран-де. Если вы станете искать на карте Арагуаю около Бализы, то, конечно, не найдете ее. На расстоянии около четырехсот двадцати километров река Арагуая везде обозначена на местных картах как Каяпо-Гранде. Мануэл рассказал, что район его операций простирается вплоть до острова Бананал.
Мануэл, без сомнения, прихвастнул, уж очень далеко к северу от Бализы расположен Бананал, самый большой в мире речной остров. Но я, откровенно говоря, и не жалел, что мы не дойдем до Бананала. Вот если бы наша поездка состоялась, скажем, лет 30 назад, тогда другое дело. В те времена земли острова принадлежали индейцам племени каража. Их насчитывалось там, по мнению специалистов, свыше 40 тысяч человек. Им, по сути дела, принадлежал весь остров, а он не такой уж маленький — 300 километров в длину и 160 — в ширину. Каража называют Бананал по-своему — Корумбаре. Да и река Арагуая тоже называется по-другому — Берокан.
Раньше остров не привлекал внимания бразильских властей, впрочем, как и весь бассейн реки Амазонки, но с началом строительства новой столицы — города Бразилиа — Бананалом сначала заинтересовались власти штата Гояс, а потом и федеральные власти. В 1959 году правительство штата решило, что остров Бананал, не являясь морским островом, не принадлежит федеральному правительству, а поэтому земли его могут быть распроданы частным лицам. Существовавшая в то время служба защиты индейцев СПИ заявила, что сделает все необходимое для оставления острова за индейцами племени каража, но, как это в большинстве случаев было с этой организацией, она ничего не добилась. В то время президентом в стране был Жуселино Кубичек — он приказал построить на острове небольшой отель, и с этого момента, можно считать, началось освоение гиганта Бананала различными туристскими фирмами. Дело в том, что по побережью острова на многие километры тянутся прекрасные песчаные пляжи. На острове бесчисленное количество озер, маленьких речушек, затерянных в джунглях, одним словом, прекрасные условия для охоты и рыбной ловли. Сейчас гостиница, построенная при Кубичеке, давно снесена, а на ее месте стоит ультрасовременный отель. Из аэропорта Гоянии раз в неделю летают на остров самолеты, битком набитые туристами. И иностранными туристами, и местными — жителями городов из штатов Мату-Гросу, Гояс, а также из Бразилиа, Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу. Из 40 тысяч индейцев
