– Что это?
Голос Родиона стал серьезным.
– Это вроде проекта «За стеклом», только немного иного вида. Была создана двусторонняя интернетовская связь с веб-камерами, при этом съемки этого проекта транслировались по закрытому для большинства каналу сети типа «Каскад». Канал назывался «Откровение», а «Видео-коннект» представлял собой круглосуточное общение девушек с мужчинами, которые находились за тысячи километров от них, в Канаде или Европе. Десять симпатичных русских девушек и обширная аудитория иностранцев. Никакого порно, в отличие от «Стекла», не было, однако многие кадры были достаточно откровенными, то есть как и требовалось каналу. Одно время это было модно, но сейчас об этом проекте никто не помнит, я сам-то с трудом нарыл его в недрах Интернета. А уж чтобы зайти на сайт, вообще пришлось обращаться к помощи Димочки.
Димочка – хороший знакомый Родиона. Хакер на полулегальном положении. То есть спецслужбы знают, что он вполне может вскрыть систему защиты и Центробанка, и их собственные программы для него не помеха, но терпят Диму исключительно за то, что он своими талантами помогает им в критических ситуациях. То есть, когда официальные запросы ничего не дают (а это бывает в семидесяти процентах обращений), тогда призывают Диму. Он умудряется вскрыть защиту, не оставив следов. В узком кругу посвященных Диму зовут «чистюлей».
– Значит, Заречная участвовала в этом проекте?
– Да. Она как раз только-только достигла совершеннолетия, поэтому с точки зрения закона здесь придраться не к чему. Платили, между прочим, офигенные по тем временам бабки. В общей сложности, каждая участница получила по пятьдесят тысяч долларов.
Я вспомнила бедную обстановку в доме Заречных и неплохой, но не вызывающе дорогой компьютер. Не похоже, чтобы девушка воспользовалась этой суммой на благоустройство своего жилья. Она продолжала жить с родителями, хотя, как следует из ее собственной книги, это доставляло ей немало хлопот и неприятностей. Не хватало обычного физического комфорта. Куда же делись деньги? Здравый смысл мне подсказывал, что девочка могла просто положить их на счет и понемногу брать оттуда. Или потратить все сразу. Однако что же такого могла купить восемнадцатилетняя девчонка на все деньги, если у нее не осталось от былой роскоши ни следа?
Пятьдесят тысяч долларов – это примерно полтора миллиона рублей даже по курсу двухгодичной давности. Внушительная сумма. Вполне можно было купить неплохую квартиру, тем более в провинции, и обустроить ее как райские хоромы. Однако девушка продолжала жить в очень стесненных условиях. Почему?
Я поинтересовалась у Кашириной, не знает ли она чего-нибудь о «Видео-коннекте». Подруга Заречной странным цепким взглядом посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но медленно покачала головой.
– Мне плохо, – простонала она.
Помимо всего прочего, Родион сообщил мне, что фамилия человека, ответственного за проект, именно Андреев. Конечно, это не зацепка, мало ли Андреевых на просторах нашей Федерации! Фамилия, пожалуй, более распространенная, чем пресловутые Иванов и Сидоров, но все-таки это могло и не быть случайным совпадением. Имя же ответственного за проект «Видео-коннект» звучало непривычно – Андрон, как у Кончаловского. По словам Кашириной, в семье Андреевых была такая традиция – всех мальчиков называть Андреями. Однако имя можно и переделать. Следовательно, тоненькая, зыбкая еще, но связь между Андреевым и Заречной наметилась…
– Маша, почему он так нелепо умер? – совсем по-детски спросила Каширина, утирая слезы. – Ведь мог бы жить и жить…
– Оля, в жизни много случайностей, – суховато произнесла я. – Некоторые приводят вот к такому результату. Жаль, но ничего не поделаешь. Я так понимаю, ты его любила…
Каширина кивнула:
– И давно уже люблю.
– Ну, не преувеличивай, с марта прошло не столько времени, – я попыталась ее утешить. – Четыре месяца к тому же, как ты говоришь, у вас и отношений-то не было.
– Да, ты права, – неожиданно согласилась Каширина. Она вытерла слезы и попыталась взбодриться. Правда, плохо получалось – улыбка больше напоминала гримасу. – Четыре месяца – это не срок. Кстати, я вспомнила, через кого мы можем найти Серегу. Только нужно ехать в «Макдоналдс», там их общий знакомый на раздаче работает.
Напоследок мне пришло SMS-сообщение от Родиона. Он узнал о письме, отправленном Заречным из Москвы. Конечно, личность отправлявшего мы не могли установить, но зато имелась другая информация. Были отправлены две такие открытки в один момент, на один адрес. Это было странно, хотя ничего и не проясняло.
Передвигаться по незнакомому городу в общественном транспорте было выше моих сил, поэтому мы с Кашириной отправились в автосалон (совсем рядом с «Отто»), где я взяла в аренду неплохую «Хонду», а заодно купила атлас дорог Саратовской области. Поскольку мобильный телефон Андреева теперь находился в милиции в качестве вещи убитого, мы, к сожалению, не могли узнать номер сотового Сергея. Домашний же упрямо молчал. Я попыталась узнать конкретный адрес человека по номеру его телефона, но, как оказалось, с первого января этого года такая услуга уже не предоставляется в бюро справок. В общем, к концу дня я чувствовала себя невероятно вымотанной, а информации между тем было кот наплакал. Заколдованная дача маячила передо мной смутным образом, я никак не могла определить ее точный адрес, а время утекало. Следовало действовать, но меня тормозили обстоятельства.
Каширина, шокированная смертью человека, которого любила всем своим девическим сердцем, сидела на переднем сиденье и молчала как мышка. Я тоже погрузилась в размышления.
Судя по карте, район Поливановки окружен лесами – а это редкость для черноземной губернии, где преобладают степи. Карту я купила самого крупного масштаба, однако частные владения на ней не были указаны, что затрудняло поиски. Как же быть?
Несмотря на то что мы заходили в пельменную, поесть нам так и не удалось – аппетита не было. Как подумаешь, что рядом лежит мертвый человек, так даже самый соблазнительный пельмень не вызывает радости. Зато громадная М вызвала в моем желудке знакомое урчание. Вскоре мы сидели за темно-синим пластиковым столиком, уплетая «биг тейсти», новинку лета. Вернее, уплетала я, а подруга Заречной печально потягивала клубничный коктейль через трубочку. Нужный нам человек был пока очень занят, обещал освободиться через несколько минут.
– Он так классно танцевал, – Каширину снова потянуло на воспоминания. – Просто супер. Встанет так, попкой повертит… Танцор диско почти что. Смотрела фильм? Я вообще-то индийское кино не очень, но тут название в тему.
Я чуть не поперхнулась, услыхав это прозвище. Танцор диско, это надо же… Но нет, не может быть. Того человека, скорее всего, уже и в живых-то нет. Последнее мое воспоминание, связанное с ним, выглядит так: железная дверь подмосковной тюрьмы захлопывается за мной. Мое свидание, длящееся буквально час, ради которого мне пришлось пройти семь кругов бюрократического ада, закончилось ничем. Это было, пожалуй, одно из самых позорных дел в моей биографии. Конечно, я тогда была молода и глупа, толком не понимала, что нужно делать. А обаятельный вор по прозвищу Танцор диско этим воспользовался.
Тогда, два года назад, в Москве прошел ураган краж, происходящих в ночных клубах. Причем клубы были любые – от обычных дискотек с травкой до суперэлитных закрытых комплексов с услугами экстра- класса. Как вор умудрялся проникнуть и туда, и туда, никто не понимал. Милицию не подключали, так как в качестве жертв Танцор диско выбирал только акул теневого бизнеса. Наглый, дерзкий, его отчаянность и бесшабашность граничила едва ли не с глупостью, как думали многие. Однако сумма его добычи росла раз от раза, перевалив в итоге за полмиллиона долларов. За его голову в криминальном мире назначили цену – сто тысяч «зеленых». Причем у него был свой почерк, которым неизвестный вор, по-моему, даже бравировал. Обчищенные типы и богатые дамы, лишившиеся своих монументальных драгоценностей, взамен непременно получали открытку с пожеланием долгой, счастливой и честной жизни. Открытка с
