— Я его убил, — осчастливил меня новым знанием снова пришедший в себя Холт.
— Кроме плеча — раны есть? — задала я вопрос по существу.
— Голова.
Ну, это я уже видела.
— Встать сможете, если я подопру?
— Попробую.
Тащить Холта на себе я не собиралась, но подстраховать могла. Кое-как мы доковыляли до его спальни — моя была ближе, но делать там незнакомому мужчине было нечего. Да и где я сама тогда буду ночевать?
Следующий час я провела творчески, вспоминая то, чему нас учили в семинарии. Оказалось, что в ванной моего хозяина имеется аптечка, где обнаружились и бинты, и вата, и куча склянок со снадобьями на все случаи жизни. Я промыла раны, обработала края спиртом, забинтовала. Потом, подумав, принесла иголку с шёлковой ниткой, поболтала их в спирте и прихватила разрез на виске тремя стежками — иначе останется шрам. Бледный как смерть Холт терпел молча, следя за моими действиями расширенными зрачками.
Закончила я тем, что перетащила в его комнату из своей так и оставшиеся стоять у меня табуретку, таз и колотушку и, пожелав доброй ночи, отбыла восвояси.
Отмыв от крови руки и сменив заляпанную рубашку на чистую, задумалась. Странностей накапливалось всё больше и больше. Тёмный ковер на стене комнаты архивариуса украшали мечи и кинжалы — с мирной профессией такое никак не вязалось. И эта аптечка… словно не с бумагами работает, а на войну собрался. А ещё больше настораживали пара шрамов от давних порезов на мускулистом предплечье и старый, похожий на белую кляксу, шрам под лопаткой.
Но случившееся однозначно было дурным знаком.
Во что я влипла?
Неужели я со своими догадками разворошила осиное гнездо?
Утром Холт был уже почти в норме — во всяком случае, спустился к завтраку он самостоятельно и был брит. Хотя по-прежнему выглядел бледнее хорошо отбеленной простыни.
Меня приветствовал кивком, всю трапезу молчал, а вставая, сообщил:
— Ньера Алессита, вы мне нужны. Пойдёмте.
Предсказуемо — повязка на плече пропиталась кровью, и её нужно было сменить. Посадив хозяина спиной к окну, внимательно осмотрела края раны. Те покраснели, но — прикоснулась пальцами к коже — воспаления вроде бы не было. А вот ещё один шрам останется.
— Хотите знать, что случилось? — неожиданно поинтересовался он, пока я накладывала повязку с календулой и бинтовала плечо.
Я задумалась. Оно мне надо? Любопытство погубило кошку. Или не знать — ещё опаснее?
— Ведь вы уже поняли, что я не архивариус?
Наклонила голову. И что сказать?
— Ну, как хотите… — казалось, он был слегка разочарован.
— Сколько вам лет? — задала я вопрос на пробу. Ответит охотно, можно будет спросить что-нибудь ещё. А если уклонится — это станет ответом само по себе.
— Двадцать шесть.
Хм-м, моложе, чем я думала, а командует, как Андреасу и не снилось! Кто же он?
— Личный эмиссар Риналдо Третьего, ведущий сейчас по просьбе Гильдии купцов и Гильдии страховщиков расследование участившихся случаев пиратства. Кроме того, в Салерано год назад погиб мой отец — этот дом достался мне в наследство от него. Я ищу убийц. Вы это хотели спросить?
Сообщить кому-то, что лично знаком с королём, когда этот кто-то ощупывает шишку у тебя на темечке, — не самый удачный момент. Я дёрнулась сама, дёрнула прядь его чёрных волос. Холт подпрыгнул на стуле и выругался сквозь зубы.
— Впечатлены, ньера?
— Нет. Думаю, как побыстрее смыться куда подальше, — абсолютно честно ответила я.
— Помогите мне, и я посодействую вашей карьере в столице. Ведь вы хороший маг?
— Что включает помощь?
— Работу с бумагами, их анализ и только. Никакой опасности.
— Что случилось с вашим отцом?
— Уличное убийство, которое затем попытались выдать за обычное ограбление.
— Он тоже занимался этим делом?
— Да.
Отлично. В плохом смысле. Значит, тот, кто стоит за этим, наверняка следит и за действиями Холта, и за его домом. И тут — как безмозглая тетёрка — в это замечательное место прилетела одна безголовая свежеразведённая беременная магиня…
Даже если предположить, что внешние наблюдатели считают меня родственницей Бетани, — всё равно оставаться здесь не следует.
— На месте виновных я бы убила вас, ньер, — ведь это и пытались сделать вчера, да? — сняла бы с пояса ключи, пошла бы сюда, зная, что в доме нет никого, кроме двух женщин, обыскала всё в поисках улик и бумаг, свидетельниц прирезала, а дом — чтобы уж точно ничего не пропустить — сожгла. Боюсь, мне этот вариант не подходит. Если не возражаете, завтра я уеду в Виэнию.
— Возражаю. Поступим по-другому. Мне нужна ваша помощь — у вас хорошая голова, — но вы требуете безопасности. Так? Я остаюсь в доме и делаю вид, что прекратил расследование. Возможно, даже изображу, что вовсе покинул Салерано. А сами продолжим работать с бумагами — такую кипу даже вдвоём за месяц не разобрать. Кстати, у вас нет новых идей, куда рыть дальше?
— Заведите сторожевую собаку, — не совсем логично ответила я. — И куда рыть, да, мысли есть. Во- первых, нужны данные по всем пяти портам. Начать можно с тех кораблей, которые уже привлекли к себе внимание. Посмотреть, кто подписывал декларации… а там видно будет. — Отодвинулась на шаг. — Пересядьте лицом к окну — хочу посмотреть шов на виске, не разошёлся ли. — Холт послушно развернулся. Я подступила чуть сбоку, иначе б мой живот уткнулся ему прямо в нос. Сдвинула чёрные волосы со лба, разглядывая, что вчера нашила. Неплохо, шов аккуратный. — А другая идея — попробовать проследить за награбленными товарами, подняв таможенные документы. Вдруг чёрное дерево или фарфор повезли продавать дальше на север? Так вот интересно, какая купеческая компания это сделала.
— Неглупо. У вас приятно прохладные пальцы, ньера. Спасибо за лечение.
Собака появилась на следующий же день. Точнее, две собаки. Черные короткохвостые геранские волкодавы — страшенные зверюги почти мне по пояс, с круглыми рыжими подпалинами на груди, здоровенными зубами и в ошейниках с шипами. Тетушка Бет всплеснула руками в ужасе. Правда, позже выяснилось, что ужаснул её не вид псов, а то, что тех полагалось два раза в день кормить сырым мясом.
— Не воют, не лают, сообразительны, бесстрашны, верны до смерти, — прокомментировал приобретение Холт. — И уже выдрессированы на охрану.
Я промолчала, отметив только, что моё желание он воплотил с рекордной скоростью, тем самым отрезав мне путь к отступлению. Ладно, пока Холт держит слово и находится в доме, я тоже останусь здесь.
— Как их зовут? — поинтересовалась я, пока меня обнюхивали.
— Хват и Рвач.
Уж да, очень подходящие имена для домашних питомцев.
— Запомнить легко, вот этот, с одним рваным ухом, Рвач и есть.
Пёс, услышав имя, наклонил башку с торчащим надо лбом драным чёрным огрызком, внимательно рассматривая меня янтарными глазами. Я протянула руку, погладить — нос угрожающе наморщился, верхняя губа приподнялась, обнажив клыки.
— Простите, ньера, к ласке они не приучены.
