и относится — человек может выдать свои истинные намерения. Жестом ли, взглядом, неосторожным словом… Либо Ванхильда так хорошо держалась, либо она действительно ничего не знает о заговорщиках. И неприязнь к вам у неё возникла лишь после этого ужина.
— И вот теперь она примкнет к нашим врагам, — уныло заметила я.
— Сомневаюсь, княжна, — улыбнулся Король. — Во-первых, у неё нет никакого мотива. Ваши государства даже не соседи. Что толку, если вас убьют, и на троне будет кто-то другой? Ей это совершенно не выгодно. К тому же, у Ванхильды сейчас другие проблемы — начался падеж шерстистых туров, а это грозит стране голодом, — шерстистые туры были единственными животными, соглашавшимися приживаться в условиях постоянного лютого холода. Причем, как раз именно из-за того, что имели весьма густую и теплую шерсть, шедшую на продажу в другие страны, и были неприхотливы в плане еды. Таким образом, мясо этих животных составляло основной рацион северных королевств, и их падеж действительно грозил обернуться непоправимыми последствиями.
— Что же, выходит, что мы с вами снова в тупике? Ванхильда не при чем, есть ли предатели среди ваших людей — неизвестно. Я так полагаю, что в лесу, и в том доме, где меня держали, тоже никого не нашли. Заговорщики умны, и не оставляют следов. Что делать? — поинтересовалась я у Колдуна таким тоном, как-будто бы интересовалась урожайностью брюквы в этом году.
— Подождать, княжна. Что-то подсказывает мне, что скоро мы узнаем многое… — задумчиво протянул Колдун, и я поняла, что у него есть какой-то план. А вот какой — он не скажет мне даже под пытками.
— У вас есть план? — напрямую поинтересовалась я, ибо вызнавать все окольными путями не было ни сил, ни желания.
— У меня есть догадки, — хитро улыбнулся Король, и я поняла — не скажет. — Но, так как пока они ничем не подтверждены — озвучивать их не стоит.
— Все происходящие касается и меня тоже. Я имею право знать, не находите? — попробовала зайти я с другой стороны. Однако, давить на Колдуна прочувствованными речами о правах и долге было столь же бессмысленно, как сажать ёлку в снег. В том плане, что совершенно никому не нужно, и дерево все равно сдохнет…
— Пока мои догадки остаются таковыми, раскрывать я их вам не буду, — продолжил улыбаться мужчина. — Вы же у меня в гостях, Ярослава, а гостей не принято посвящать в проблемы хозяев.
— А если проблемы хозяев, случайно так, задевают гостей? — поинтересовалась я, не намереваясь сдаваться.
— Хороший хозяин непременно все решит сам, — легче было пробиться лбом сквозь каменную стену кабинета Колдуна, чем заставить последнего выдать хоть какую-то из бережно хранимых тайн. Не человек, а одна большая загадка, состоящая из десятков более мелких, честное слово… — Давайте договоримся с вами так, княжна: мы увидимся с вами за ужином, и я постараюсь дать ответы на некоторые ваши вопросы. Естественно, если сам буду их знать, — он обезоруживающе улыбнулся, и я почти готова была поверить в то, что он говорит правду. Однако, потом я быстро вспомнила кто он, кто я, и поняла, что мне безбожно врут. — Да, и оденьтесь к ужину попроще — нам предстоит небольшая прогулка. Впрочем, ваша служанка уже получила инструкции. А пока, прошу меня простить — срочные дела! — этот несносный человек сделал какое-то замысловатое движение кистью, после чего у меня резко закружилась голова, я на миг прикрыла глаза, а, открыв — оказалась в своей комнате.
Хорошенький способ избавляться от надоедливых посетителей, ничего не скажешь! Короедов Колдун! Видите ли, когда ему удобно, и когда надо поставить меня на место — я у него в плену, а когда неудобно отвечать на мои вопросы — в гостях!
Мне не нравилось подобное отношение, я не привыкла, когда все решают за меня, не считая необходимым даже поставить об этом в известность. И уж тем более верх всяческого неприличия — обрывать беседу подобным образом! Да, конечно, он — Колдун, ему можно и не такое, но кто сказал, что со мной? Побушевав еще немного на тему «ненавижу недостаток сведений и тех, кто эти сведения скрывает», я пришла к выводу, что поразмышлять на некоторые темы вполне могу и сама.
Например, неожиданно остро встала тема пристального интереса Колдуна к поведению Рейналда в момент моего похищения. И ведь не зря! Колдун вообще не из тех, кто будет чем-то интересоваться просто так. Итак, буду опираться лишь на известные и достоверные факты. В двух случаях неудавшихся покушений на меня и одном — удавшемся похищении, Рейналд всякий раз оказывался рядом. Нет, он лично был за меня ответственен, охранял… но сейчас же не охраняет? В том эпизоде с квасом — тот стражник, который его пробовал, явно нервничал, теперь это даже не подвергается сомнению. И в расчете: жизнь одного охранника за жизнь целой княжны (а я ведь вполне могла выпить ту злосчастную кружку, если бы не разыгравшаяся подозрительность) тоже что-то есть. Тот охранник однозначно что-то видел, к этому выводу мы пришли вместе с Колдуном, и фактов, опровергающих это, нет. Но не сказал ни слова об увиденном. Почему? Потому что считал это незначительным, или потому что его убедили в этом? В рядах дворцовой стражи все строго: слово старшего по званию — закон. И если на мгновение предположить, что этот самый старший сказал, что ничему из ряда вон выходящему младший стражник не был свидетелем…
Да, я вступила на весьма зыбкую почву догадок и предположений. Безоговорочно верить им нельзя, отметать сразу тоже не стоит.
Вот и когда на меня с ножом бросалась Айя, если подумать, то куда легче служанку было просто впустить в мою комнату. Во дворце Колдуна магия — вещь привычная, однако не стоит все усложнять. Как говорил мой наставник: «Сложные пути уводят от истины. Простые — не приближают к ней. Истина всегда где-то посередине, а раз никакой путь к ней не ведет, значит, её просто не существует. Поняли, Светлая княжна?». Примерно на этом моменте мое сознание заходило в логический тупик, и я могла только делать вид, что все поняла. В общем, вместо того, чтобы доверять служанке сложный и очень дорогой магический предмет, не легче было бы просто открыть дверь, и впустить её в нужный момент? Опять сплошные вопросы, а они вгоняют меня в тоску, и удручают.
Да и когда меня похищали, Король не зря обратил внимание на поведение стражи в этот момент. Действительно наводит на подозрение. Факты, факты, факты! Их слишком мало, чтобы сложилась полная картина, а неполная меня, увы, не устраивает…
Но это все, в общем-то, ерунда. Слуги, стражники — лишь исполнители. Моя же смерть и обвинение в оной Колдуна нужны кому-то из сильных мира сего. Каюсь, я даже подумала бы на свою мачеху, если бы не знала, что у неё нет ни связей, ни возможностей для осуществления подобного заговора. Впрочем, жизнь бывает такой непредсказуемой! А люди — и подавно.
Вот, к примеру, история о скромной сиротке Даре и её злобной мачехе. Давным-давно, а когда конкретно — никто не знает, жила бедная сиротка, оставшаяся без матери — Дара. Было сиротке уже лет тридцать, она успела похоронить двух мужей, а третий сам от неё сбежал, видимо, не желая, чтобы деятельная супруга схоронила и его тоже. Итак, сиротка, вся в расстроенных чувствах и самой черной печали, вернулась жить к папе. Тот же чувствовал себя мужчиной хоть куда (хотя, по мнению Дары, ему впору было разве что на погребальный костер), а потому весьма скоропостижно женился на женщине хозяйственной и обстоятельной, тоже вдове, имевшей к тому времени двух дочек. За какой надобностью Даре, имевшей два дома от безвременно усопших мужей, жить в доме отца — не знал никто. Но не выгонять же дочь, коль пришла? Сама же Дара оказалась бабой весьма ушлой, и самостоятельно решила, что мачеха ей ни в коем разе не нужна. Мнением отца на эту тему вообще никто не интересовался.
Сама сиротка же, принялась весьма активно придумывать про новоявленных родственников самые разные небылицы. Ладно бы, она придумывала их тихо-мирно, и для себя, но нет! Каждая её новая небылица тотчас же становилась достоянием общественности. Общественность тихо зверела. Причем, гнев народа был направлен не на болтливую сиротку, а на её мачеху! Начиналось все с того, что мачеха зверски глумится и избивает несчастную Дару. Представить сие было весьма сложно, потому как сиротка примерно раза в два превосходила мачеху в размерах. Сама же Дара, девица (уже смешно) скромная и работящая (в это верилось тем более с трудом, потому что по хозяйству вкалывали мачехины дочки), все эти издевательства безропотно терпит, и выполняет любые прихоти самодурствующей родственницы. То ей два рассыпанных и перемешанных мешка с просом и ячменем перебрать надо (это при том, что ни того, ни другого в деревне не росло!), то найти в лесу заблудившуюся корову (одна-единственная представительница славного семейства мясо-молочных невозбранно стояла в хлеву, пережевывая солому), то и вовсе сшить мачехе с дочками платья для королевского бала (и кто же позовет простых селянок на бал,
