Паула накрыла его руку своей ладонью. Вместо облегчения он испытывал только щемящую боль в груди. И все же сочувствие Паулы, которое она вкладывала в свое прикосновение, помогло ему преодолеть трудную минуту. Будь у него мать, едва ли она справилась бы лучше в такой ситуации.
Паула вздохнула.
– Единственный недостаток Эбби – она действует по велению сердца. Если не можешь предложить ей свое, Мэтт, уйди с ее дороги. Это будет твоим самым великодушным поступком.
Эбби заметила, что Мэтт последнее время бывает в офисе больше обычного. Он сократил деловые встречи, проводя только самые неотложные, отменил поездку на Западное побережье. Казалось, стоило ей только выйти из кабинета, чтобы встретиться с торговым представителем или сотрудником канцелярии, как тут же появлялся Мэтт.
Она чувствовала, что он наблюдает за ней, изучает ее во время приемов, которые они устраивали для новых клиентов, все время втайне обдумывая что-то. Как бы ей хотелось знать, что именно.
Они редко оставались наедине, но в душе ее непреодолимо тянуло к нему. Мэтт был очень дорог ей, Эбби сроднилась с ним за те несколько недель.
В дни приемов они сидели за круглым столом из каштанового дерева в зале для конференций, располагаясь обычно на противоположных сторонах, разделенные полдюжиной людей. Но ее все так же страстно влекло к нему.
Временами он словно нарочно пытался поймать ее взгляд. Стоило ей оторвать взор от заметок или доклада, и она замечала, что он неотрывно мрачно смотрит на нее. Спрашивал ли он ее о чем-то? Она и представить себе не могла, о чем. Разве она не отдала ему все, что имела?
Однажды Эбби вошла в офис, уверенная, что он уехал на весь день. За спиной послышались шаги, и, обернувшись, она увидела, как Мэтт закрывает дверь, не сводя с нее глаз.
– Извини, – пробормотала она. – Я просто зашла за досье Бринкли.
Мэтт кивнул, но промолчал. Он медленно приближался к ней, напоминая огромного, подкрадывающегося к мышке кота, напружинившегося всем телом для прыжка и готового отреагировать на любое нападение.
– Я пойду, – сказала она.
– Погоди.
Она смотрела беспомощно, не в силах пошевелиться или выдавить хоть слово. Он подошел почти вплотную. Они стояли так близко, что Эбби ощущала тепло его тела. Она была уверена, что он схватит ее в объятия и начнет страстно целовать, но он только слегка щелкнул ее по носу.
– Где ты витаешь? – хрипловато произнес он.
Она нахмурилась:
– Не понимаю, о чем ты.
– Где пребывает твое сердце, Эбби? С Ричардом? Со мной? Или в подвешенном состоянии?
У нее дух занялся от его прямоты. Она быстро собралась с мыслями.
– Ричард ушел. И не вернется, – осторожно ответила она.
– А как насчет двух других вариантов?
Она глубоко вздохнула.
– Честно говоря, не знаю. Мы явно ждем от жизни каждый своего. Я могла бы многим пожертвовать ради тебя, Мэтт, но только не детьми, не надеждой прожить всю жизнь с одним человеком.
Теперь он и в самом деле неспешно поцеловал ее, едва коснувшись губами. У нее екнуло сердце и задрожали колени.
– Вернись ко мне, – прошептал он. – Живи у меня. Все остальное как-нибудь устроится.
Она подняла глаза, пораженная услышанным.
– Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?
О браке ни слова. Дети явно попадали в категорию «остальное».
– Мне плевать на сплетни на работе, – продолжал он. – Я хочу, чтобы ты была рядом.
Он гладил ее плечи, отчего мороз пробегал по коже. Его губы нежно коснулись ее виска, губ, шеи. Ей страстно захотелось оказаться с ним в постели на прохладных простынях и вновь пережить те сладостные ощущения, которые он пробудил в ней на Бермудах.
Но они были в его кабинете, в разгар рабочего дня, и нельзя было поручиться, что их не потревожат прямо сейчас.
– Мэтт, – хрипло прошептала она.
– Скажи «да».
Она мягко отстранила его.
– Нет. Слишком много недосказанного. Не стану рисковать и перебираться к тебе, не зная, чем все кончится.
Хмуро посмотрев на нее, он коснулся губами ее щеки.
– Я знаю, что с нами будет. Мы будем безумно счастливы.
– Это дают себя знать гормоны.
