Я толкнула дверь и вошла, готовясь снова предстать перед Федеро.
В зале за витражной дверью сидели пятеро. Первым делом я не спеша огляделась, ища оружие, неприязненные взгляды, запасные выходы. На время я снова стала Лилейным Клинком и готовилась к работе. Потом я натолкнулась на пристальный взгляд Федеро и снова стала девочкой под гранатовым деревом, которая с тоской смотрит на ворота и ждет, когда вернется ее тайный друг.
Самые разные чувства накатывали на меня, как волны на отмель. Все наносное быстро слетело, и я снова стала собой, и только собой.
Желтовато-русые волосы Федеро потемнели — кроме тех мест, где в них пробивалась седина. И на лице появились морщины. Видимо, прошедшие годы дались ему нелегко. Даже его зеленые глаза как будто выцвели, потускнели.
Довольно долго он смотрел на меня исподлобья — и вдруг расплылся в прежней широкой улыбке.
— Зелёная! — закричал он, вскакивая с кожаного кресла и подбегая ко мне. — Добро пожаловать, с возвращением! — сказал он на селю и крепко обнял меня.
Его радость показалась мне неподдельной, хотя первоначальная угрюмость казалась странной. Похлопав его по спине, я ответила на том же языке.
— Для меня большая честь быть в твоем доме, — сказала я в официальном стиле, подчеркивая его власть. Покосившись на его спутников, я спросила: — Им известно о моих подвигах?
— Совсем немного. — Глаза у Федеро метнулись в сторону, как птички на ветру, и я поняла, что он лжет. — Мы рассказали им только самое необходимое, больше ничего.
На сердце у меня легла печаль. Почему встреча после долгой разлуки начинается с вранья? Почему Танцовщица не доверяет Федеро? В общем, я уже догадывалась, но наверняка ничего сказать не могла.
— Познакомься с членами Временного совета, — продолжал Федеро по-петрейски.
Три человека из четырех были незнакомыми, зато четвертый… Четвертым оказался отец Примус из храма Чернокрова. Сейчас он облачился в строгий костюм с кроваво-красным жилетом. В таком костюме он больше напоминал банкира, чем фруктовщика. При свете стало видно, что его редкие волосы странного оранжевого цвета — как будто с медным оттенком. Отец Примус едва заметно кивнул в знак того, что узнал меня, но не приветствовал меня ни единым словом.
Озадаченная, я промолчала и посмотрела на Федеро.
— Это Лорен Кольман. — Федеро показал на лысого и безбрового толстяка. Кольман был одет в невзрачный серый костюм; так одеваются представители всех профессий, как-то связанные с деньгами. Бледнокожий, как и остальные, он, однако, был темноглазым. И жир на нем не висел складками, что намекало на скрытую мускулатуру. — Лорен занимается складами и биржевыми посредниками.
По левую руку от Кольмана сидел человек с рыжеватыми волосами и обветренным лицом; внешность его выдавала бывшего моряка. Правда, сейчас он тоже был в официальном костюме. Мне понравились его глаза; будь он капитаном, я охотно поднялась бы на борт его корабля.
— Это капитан Роберти Джешонек, — сказал Федеро. — Он занимается судоходством и портовыми рабочими.
Рядом с капитаном Джешонеком сидел отец Примус. Мне стало интересно, как Федеро представит его.
— Это Стефан Моханда. Его сфера — банки и биржи.
Моханда еще раз кивнул мне и улыбнулся — как мне показалось, вызывающе. Наконец я поняла, зачем священникам Чернокрова понадобились маски и капюшоны. Но почему Моханда показал мне свое лицо еще в храме?
— И вот последний советник — Миккал Хиберт. Он занимается сухопутными перевозками и строительством.
Хиберт широко улыбнулся мне. Пестро одетый, он имел вид человека, который наслаждается жизнью больше, чем следует.
— Танцовщица занимается теми, кто не является петрейцами по рождению или происхождению, — заключил Федеро.
Мне хотелось спросить, кто занимается бедняками, детьми, женщинами… Судя по всему, интересы десятков тысяч жителей города никем не учитываются. И все же я предпочла держать язык за зубами, потому что не считала себя дурой. Оказывается, пока меня не было, гордые северяне изобрели подобие калимпурских домов… И все же я не могла не заметить:
— Странно, что никто не представляет в вашем Временном совете просыпающихся богов!
На лицо Федеро снова набежала мимолетная тень.
— Храмовый квартал находит способы донести до нас свои просьбы и требования.
Я заметила, что Федеро при этих словах не покосился на Моханду. Может, его скрытность объясняется именно отношениями со священником? Пока все сходится. Посланец бога, которому служит Моханда, напал на нас с Танцовщицей и ранил мою подругу. Танцовщицу умело вывели из игры, и теперь мне приходится полагаться только на Федеро. На человека, который в самом начале жизни по сути украл меня.
— Временному совету известно, что случилось с Танцовщицей? — спросила я, косясь на священника, выдававшего себя за банкира.
— Да, мы узнали об этом утром. — Федеро помрачнел. — Ее ранили, потому что она спасала тебя от страшного врага. Затем один молодой священник увел вас обеих в безопасное место. Мне сообщили, что сейчас Танцовщица находится на излечении в Алгефисическом храме.
Я перешла к делу.
— Меня позвали в Медные Холмы из-за моря, чтобы я спасла вас от разбойника, который засел в горах. Одни считают его человеком; другие — восходящим богом. Одни говорят, что он сжигает все на своем пути; другие — что он берет захваченные городки и деревни под свое покровительство. Возможно, кто-то считает, что у него клыки длиной в человеческую руку, а другие полагают, что он совсем беззубый… — Я огляделась по сторонам. — Кто-нибудь из вас видел Чойбалсана своими глазами?
Все повернулись к Федеро, и он как будто смутился. Я пристально наблюдала за ним, и мне не показалось, что его смущение притворно. Ему бы не хватило времени выдумать очередную ложь.
— Последние два года я только и делаю, что охочусь за ним по горам. Я беседовал с его подручными; немного прошел с его армией. Чойбалсан часто отсутствует, причем именно в те дни, когда я прихожу к нему в гости.
Если верить Федеро, все происходящее совершенно нелепо.
— Почему он целых два года скрывается где-то в горах, раз у него такая сильная армия? Почему он не приближается к городу?
Кольман откашлялся и сказал:
— Два года назад в его армии насчитывалось всего с десяток всадников с Карстовых гор. — Он огляделся по сторонам. — По крайней мере, так нас уверяли… Он жег конюшни и разрушил одно поместье в долине Снежной реки. Через год он начал грабить путников на большой дороге; он сколотил шайку из нескольких десятков юнцов, которые, не послушай они Чойбалсана, могли бы записаться в матросы или стать стражниками здесь, в Медных Холмах.
— Об армии в том смысле, в каком говоришь ты, заговорили лишь нынешним летом, — ворчливо добавил Джешонек. — Вначале Чойбалсан совершал набеги на деревни и подстрекал крестьян к мятежам. Все больше людей присоединялось к нему, и вот образовалась так называемая армия… Теперь ему нужно ее как-то кормить. Скорее всего, он пойдет приступом на большой город.
Я оглянулась на Федеро. Бывший щеголь совсем потускнел от забот. Интересно, что задумали они с отцом Примусом и кто кого предает? Заметив, что я смотрю на него, Федеро устало улыбнулся.
— Ты гонялся за Чойбалсаном, пока он с десятком подручных жег чьи-то виноградники и конюшни? — уточнила я.
— Да, — вздохнул Федеро. — Тогда наш Временный совет только образовался. Мы слышали о том, что Чойбалсан жжет виноградники и деревни; это показалось нам дурным предзнаменованием, ведь мятеж в Медных Холмах закончился совсем недавно. Я поехал в горы, чтобы взглянуть на происходящее своими
