глазами. Увидел разрушенное поместье Синдика Альбурта — к сожалению, я добрался туда слишком поздно. Чойбалсан все время опережал меня.
Я решила говорить обо всем без утайки.
— Ты не жалел расходов, чтобы вернуть меня в Медные Холмы… И вот теперь жизнь Танцовщицы висит на волоске! — Я выхватила из-под трико нож и с силой швырнула его на столешницу. — Чего ты от меня хочешь?!
— Позвольте, я все объясню, — подал голос Моханда.
Федеро молча кивнул.
— Мы считаем, что ты скорее, чем кто-либо другой, поймешь, кто такой Чойбалсан. Просто ли он удачливый предводитель разбойников? А может, он унаследовал некую силу, много столетий хранившую нашего Правителя, о котором никто не сокрушается? — Советник-священник оперся ладонями о столешницу и подался вперед. — Как ты, наверное, и сама догадалась, Храмовый квартал придает ответу на этот вопрос очень большое значение.
Да, я уже догадалась!
Моханда продолжал:
— Раз магия, охранявшая Правителя, разрушена и покинула наш город, почему боги не проснулись и не потребовали то, что принадлежит им по праву, — я говорю о квартале в центре города, который боги считают своим? Если предприимчивый разбойник каким-то образом захватил магию Правителя и усилил ее, боги рискуют снова погрузиться в долгое молчание… Ты имеешь представление о магии, которая привязывала Правителя к этому миру, и, возможно, узнаешь ее на ощупь, по аромату или еще как-то, если почувствуешь ее следы на другом человеке. Теперь ты понимаешь, почему мы такого высокого мнения о тебе?
Я задумалась, впитывая услышанное. Впервые я нащупала тропу, по которой можно следовать во имя богини. Магия, способная надолго погрузить бога в сон или, наоборот, разбудить его, наверняка очень опасна. Отсюда рукой подать до богоубийства — кажется, Медные Холмы столкнулись и с этой бедой.
Как сказал Септио, «если бог умирает, это навсегда».
— Как, по-вашему, я сумею разыскать вашего разбойника, если даже сам глава Совета ни разу не встретился с ним? — Я послала Федеро сладчайшую улыбку. — Старый друг, я всегда думала, что уж ты-то умеешь отделять ложь от правды. Ты ведь столько лет этим занимался!
— В числе наших помощников есть один священник, — ответил Федеро. — Ты, кажется, знакома с ним… Его зовут Септио; он из Алгефисического храма.
Я покосилась на Моханду, но он улыбался добродушно, словно дедушка, который рассказывает внукам сказку у очага. Федеро продолжал:
— Септио умен и осмотрителен. Если ты согласишься, вы с ним пойдете искать Чойбалсана вдвоем под видом посланников от одного из наших храмов; возможно, вам удастся уговорить Чойбалсана не нападать на Медные Холмы.
— Всем известно, что он проявляет по отношению к богам особый интерес, — добавил Моханда.
— Я бы тоже интересовался, если бы самого себя считал богом, — буркнул Кольман.
— Мы надеемся, что Чойбалсан примет тебя, — вкрадчиво закончил Федеро.
— Я не жрица, — возразила я, совсем немного слукавив. Претендентки в храме богини Лилии рано или поздно становятся жрицами. Но Временному совету, особенно отцу Примусу, совсем не обязательно знать историю моей жизни. — Я не сумею убедить его!
— Слушайся Септио, — ответил Моханда. — Изображай его помощницу — или помощника — и молчи. Септио все поверят, ведь все знают, что он — служитель Чернокрова. Твоя цель — смотреть и слушать.
— Чтобы распознать то, что осталось от исчезнувшей силы — если осталось, — присовокупил Федеро.
— Почему вы не пошлете к Чойбалсану Танцовщицу или другого пардайна?
Федеро покачал головой:
— Говорят, пардайнов Чойбалсан убивает на месте, и никто не утверждает обратного. Во всяком случае, все пардайны Медных Холмов боятся Чойбалсана.
Я повертела нож в руках. С лезвия на меня смотрели мои глаза. Чуть выше острия я видела Кольмана, как будто приставила к его подбородку огромный меч.
— Если я пойду и ничего не найду, ничего не почувствую… — В подтверждение своих слов я взмахнула ножом и с трудом удержалась от смеха, потому что Федеро испуганно попятился. — Я почти уверена, что ничего не найду… Кое-что я чувствую уже сейчас. Гуляя по Медным Холмам, я не уловила в городе никакой магии. Вряд ли я найду ее в каком-нибудь лагере разбойников… Что же делать в таком случае? Возвращаться?
Советники начали переглядываться; судя по всему, их объединяли очень сложные отношения.
— Не найдешь так не найдешь, — сказал Федеро, поняв, на что намекают его сотоварищи.
«Вот и хорошо», — подумала я. Я не собиралась сразу же возвращаться в Калимпуру. Мне самой любопытно было выяснить, чего боится богиня. В то же время мне хотелось освободиться от опеки Временного совета.
— Оплатите мне обратную дорогу в Селистан и назначьте достойное вознаграждение за потраченное мною время. Плату передайте Насту, который привел меня сюда. Такой зануда непременно напишет расписку даже собственной бабушке и отлично запомнит, где хранится расписка… Обещайте честно оплатить мои услуги и дайте слово, что больше ничего от меня не потребуете. Потом я отправлюсь искать вашего разбойника.
— Да! Да! — негромко ответили советники — как будто рябь пробежала по воде.
— Все записано. — Кольман что-то черкнул в счетной книге. — Пять советников за, одна отсутствует… Мы принимаем твое предложение.
— Как, и все?! — В калимпурских дворах совещания тянулись бесконечно. Там по полсезона решали, восходит ли солнце утром или вечером.
— Если ты заметила, в составе нашего Временного совета нет ни одного юриста, — сухо заметил Джешонек.
Моханда хищно улыбнулся:
— Иногда мы их приглашаем.
— Ну и что? — не поняла я.
Федеро церемонно взял меня под руку, как будто собирался вести на бал.
— И то, что сейчас мы попросим господина Наста выписать тебе расписку с обещанием оплатить расходы и обратный проезд.
Мы вышли в коридор, где несколько конторских служащих шелестели бумагами. При виде нас все расступились. Федеро захлопнул дверь.
— Зелёная, — сказал он, понизив голос, — извини, но сейчас у меня совсем мало времени. Как себя чувствует Танцовщица?
Я покраснела.
— Мне очень стыдно, но я не знаю… Может быть, она умирает!
Федеро вздохнул:
— В последний раз мы с ней виделись и разговаривали четыре месяца назад… Тогда мы крупно поссорились, и она пропала. Мы с ней говорили о тебе, а спор вышел из-за того, надо тебя разыскивать или нет. Я очень надеялся, что Танцовщица поехала за тобой. — Федеро грустно улыбнулся. — Мои молитвы были услышаны. Она не пала жертвой разбойников Чойбалсана. Но ее возвращение далось такой дорогой ценой! Что было у нее на уме?
— Танцовщица боится за город, — искренне ответила я, хотя и не знала, насколько взгляды Танцовщицы совпадают со взглядами Федеро. Разве не признался только что сам Федеро, что из-за меня они поссорились?
— Я рад, что ты вернулась! — тихо сказал Федеро и шагнул ко мне, как будто хотел меня обнять. Впрочем, он тут же отступил.
Его порыв показался мне непритворным. Может быть, то, что показалось мне лживостью,
