– Нельзя бесконечно прятаться за чужой спиной, – прошептала Маша. – А что ты предлагаешь?
– Идем спать. – Он погасил окурок в переполненной пепельнице и еще шире открыл створку окна.
Голоса, звучавшие далеко внизу, во дворе, давно стихли, и слышалась только одна гитара. Запозднившийся одинокий музыкант продолжал с маниакальным упорством повторять одно и то же – начало знаменитой мелодии «Deep Purple», снова и снова, будто лунатик, пробующий открыть запертую дверь. В этих звуках было что-то невыносимо грустное и отчаянное, и Маше стало так холодно и жутко, словно это она сама стояла среди ночи в темном дворе, водя окоченевшими пальцами по струнам.
Маша первая скользнула в холодную постель и съежилась под одеялом, давя зубами нахлынувшую дрожь. Илья зажег ночник, погасил верхний свет и, присев на край постели, принялся перебирать компакт-диски, кучей лежавшие на столике в изголовье.
– У меня есть одна идея… – будто нехотя признался он, покосившись на девушку, молча следившую за ним. – Не знаю, правда, как ты отнесешься. Мог бы и не предупреждать, но, боюсь, ты мне этого не простишь.
– Да что такое? – встревожилась она, приподнимаясь на локте.
– Один старый прием… Довольно рискованный. – Илья нашел наконец какой-то диск и вставил его в музыкальный центр, мгновенно оживший и приветственно замигавший огнями дисплея. – Не могу засыпать без музыки.
Услышав начало той самой песни, которой мучил ее неизвестный музыкант, девушка невольно улыбнулась, хотя на душе у нее становилось все тревожней. Илья убавил звук, так что гитара сделалась чуть слышна, и подмигнул:
– Клин клином, а то у меня в голове все равно крутится эта песня. В общем, Маш, чтобы развязать ситуацию, я решил ловить на живца.
– Боже мой! – Девушка тут же перестала улыбаться. – Живец – это я?!
– Ты и твой брелок, конечно – Илья забрался в постель и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Вид у него стал неожиданно мечтательный, будто он думал о чем-то очень заманчивом. – Браслет-то у Амелькина.
– Значит, хочешь меня подставить? – Девушка села, ошеломленно разглядывая в полумраке лицо Ильи. Он улыбался, и это потрясло ее больше всего. – Чтобы убийца на меня вышел сам? Но меня ведь тоже могут убить!
– А я на что? Я не дам! Ложись! – Он положил было ладонь ей на голое плечо, но Маша резко стряхнула его руку:
– Не дашь?! Много на себя берешь! У него пистолет, подкараулит на улице, выстрелит в спину, и пока ты будешь крутить головой, я умру, а он сбежит!
– Ой, какая богатая фантазия! – фыркнул уязвленный мужчина. – Запомни, он не хотел тебя убивать! Ему нужно было только твое имущество!
– Ну, предположим, – все еще сердито согласилась девушка. – И все равно, ты не можешь влезть ему в голову и узнать его мысли. Не хотел убивать, а теперь вдруг передумал. И ты так просто мной пожертвуешь?
– Я не собираюсь жертвовать девушкой, на которой хочу жениться.
Он сказал это так раздраженно, что Маша в первый миг не уяснила смысла его слов. Когда же она поняла, что именно прозвучало, у нее даже не хватило сил обрадоваться. Она чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Роль слепого послушания, которую явно отводил ей в этом деле Илья, никак ее не устраивала.
– Я все обдумал, – так же отрывисто, почти зло продолжал мужчина. В его голосе не было и тени нежности, так что девушке начало казаться, что слова о женитьбе ей попросту послышались. – Ты не будешь подвергаться опасности. Прежде всего, мы все разыграем на своей территории, здесь, у меня.
– А как ты пригласишь сюда…
– Сам придет! – перебил ее Илья. Он не смотрел на девушку и выглядел обиженным. – Завтра будешь звонить всем знакомым и родственникам, говорить как бы между прочим, где теперь живешь. Тем, кто заинтересуется точным адресом, объясняй, но в гости не зови. Один из них должен приехать сюда сам. Тот, кому это всего нужнее.
– А тут я! – пожала плечами Маша, которую этот план больше расстроил, чем впечатлил. – В чем заключается моя безопасность? Или не впускать его в квартиру?
– Ну зачем же? Впустишь, предложишь чай, кофе. Брелок будет лежать на видном месте, в прихожей, возле зеркала. Я туда поставлю лампу, чтобы все было освещено. Ты на этом брелоке внимание не акцентируй, просто положи что-то рядом, когда будешь гостя встречать. Ну, хоть пустой стакан поставь, со стуком, чтобы тот посмотрел.
– Зачем все это? – Маша, помимо воли, начала увлекаться этим планом, тем более что Илья говорил с большой уверенностью. – Он должен увидеть брелок, а дальше?
– Он попытается его украсть, пока ты будешь варить кофе, – убежденно проговорил мужчина. – И уйдет внезапно, сошлется на важное дело. Все, твоя миссия выполнена.
– А твоя?! Где ты будешь?
– Тут же, в квартире, в одной из комнат. На тот случай, если он все же проявит агрессию, во что я не верю. Но это смотря, кто тут появится.
– Предположим, он украл брелок, я дала ему уйти… Ты за ним побежишь? Арестовывать будешь? За воровство?
– Арестовывать я уже шесть лет не имею права. – Маше показалось, что в его голосе прозвучала настоящая горечь, будто он говорил о невосполнимой утрате. – Да мне и не нужно хватать его с брелоком, он же отбрешется, мол, случайно прихватил… Я хочу, чтобы он вывел меня на чемодан. Дальше не твоя забота – во дворе меня один человечек прикроет, из нашей же фирмы, мы не одно дело вместе провернули. Он ему сядет на хвост, дальше я перехвачу… Деньги ваши – будут наши.
Сраженная его авторитетным тоном, девушка сдалась. «В конце концов, ничего не может быть хуже, чем просто сидеть и дрожать от страха. Все правильно, надо действовать самим. Еще повезло, что кто-то обо мне заботится! И… все-таки, мне не послышалось, он говорил о женитьбе!»
– Я согласна! – Она склонилась над Ильей, пытаясь поймать его ускользающий взгляд. Тот почти закрыл глаза, но Маша видела, как из-под неплотно сомкнутых ресниц он наблюдает за ней. – Слышишь? Я верю тебе.
– Ты должна мне верить, – сдержанно заметил он. – У тебя нет выбора.
– Это верно. А не мог бы ты повторить, что ты говорил о девушке, на которой собираешься жениться?
– По-моему, эта тема тебя не заинтересовала.
– Обиделся?! – Ласкаясь, Маша опустила голову ему на плечо и шепнула прямо в ухо: – А мне стало так хорошо, когда ты это сказал. Даже если пошутил.
– Не дуй в ухо, – с деланной суровостью приказал тот. – Терпеть не могу, щекотно! Так ты согласна?
– А ты как думаешь? – еле слышно рассмеялась Маша, обнимая его и вытягиваясь рядом под одеялом. – Только ты меня так этой ловлей на живца запугал, что я совсем соображать перестала. Я согласна, на все согласна, что ты предлагаешь. Наверное, с ума сошла! – добавила она, адресуясь больше к себе самой.
После минутного молчания Илья нашарил в изголовье пульт и остановил диск. В наступившей тишине было слышно, как в глубине квартиры отбивают время большие старинные часы с маятником. Маша видела их в кабинете профессора, где сладко проспала весь день.
– Три часа, – вздохнул Илья, когда эхо последнего удара истончилось и исчезло. – А у меня в пять встреча. Дай, пожалуйста, будильник, вон там, на полке…
Девушка, обескураженная такой будничной просьбой, тем не менее покорно выполнила ее. Пока Илья ставил стрелки, она украдкой наблюдала за ним, но не смогла прочесть на его лице ничего, кроме выражения крайней усталости. Он как-то сразу осунулся и теперь выглядел старше своих лет. Ей вдруг сделалось его очень жалко, она сама не знала почему. Едва Илья поставил будильник на пол возле кровати, Маша снова крепко обняла его:
– Бедный, не выспишься! Работа в пять утра?!
