Внезапно девушка села и прислушалась. Далеко, на кухне, ожил забытый ею на столе мобильный телефон, поставленный на зарядку. Она даже обрадовалась предлогу прервать тягостный спор и выпрыгнула из постели.
Номер, отобразившийся на дисплее, был ей незнаком, и она ответила не без колебаний. В трубке раздался спокойный мужской голос:
– Можно Марию Баскакову?
– Это я, – еще больше насторожилась Маша.
– Мы с вами виделись позавчера, в понедельник. Я веду ваше дело. Амелькин, Николай Петрович.
– Мое дело… – растерянно повторила девушка, только сейчас заметив бесшумно возникшего в дверях Илью. Тот вопросительно поднял брови, Маша прижала палец к губам, призывая к полной тишине. – Конечно, я помню. Браслет уже можно забрать?
– А вас только это волнует? – иронично поинтересовался мужчина.
– Что-то новое появилось? – Маша снова взглянула на Илью, который подошел совсем близко, прислушиваясь к голосу, звучащему в трубке. На его лице появилось выражение брезгливой неприязни, он то ли услышал, то ли догадался, кто звонит.
– Нужно, чтобы вы приехали. – Амелькин говорил сдержанно и веско, как человек, знающий себе цену. – Потому что, Мария… э… Григорьевна, появился вопрос лично к вам.
– Относительно браслета? Дело в том, что…
– Относительно трупа, – отрезал следователь, внезапно рассердившись. – Мне что, повестку присылать? Рассчитываю, что так придете.
– Конечно, если надо… – Девушка окончательно стушевалась. Договорившись о времени визита и нажав кнопку отбоя, она развела руками: – Вот, придется прямо сейчас ехать. Лучше уж не откладывать, а то ночью спать не смогу. Ты со мной?
– А меня разве приглашали? – неожиданно желчно осведомился Илья.
– Нет, но…
– Даже не думай ему ляпнуть, что со мной живешь! – Взяв со стола сигареты, мужчина закурил и принялся расхаживать взад-вперед по кухне, отшвыривая ногой попадающиеся ему на пути табуреты. – Не знаешь меня, не общаешься со мной, поняла? Я привел тебя к нему один раз, помог, и все!
– Зачем такая конспирация? – Маша была обескуражена тем, что Илья так решительно отстранился от этого малоприятного визита. Сама она не испытывала никакого желания вновь встречаться со следователем и узнавать некие новые факты относительно убитого. – Что изменится, если он узнает?..
– Нечего ему узнавать! – отрезал Илья, остановившись в шаге от нее. Его глаза потемнели и сузились, взгляд лихорадочно метался, будто в ожидании удара. – Поедем вместе, но я тебя высажу в квартале от управления. Подожду… Да хоть в том кафе, где мы сидели.
– А что мне ему говорить, если он прямо спросит, встречаемся мы с тобой или нет?
– С какой радости он это спросит? – насторожился мужчина.
Маша запнулась. Она тщательно скрывала свою осведомленность обо всем, что касалось Амелькина, и, в частности, свой визит к нему. Девушка вовсе не была уверена, что Илья придет в восторг, узнав, как она по собственной инициативе разыскала его телефон и узнала подробности его увольнения. «Даже хорошо, что он со мной не пойдет!» – мелькнуло у нее в голове, и она нерешительно улыбнулась:
– Не знаю, он так странно на нас с тобой посматривал… будто пытался понять, в каких мы отноше– ниях?
– Разве он вообще на нас смотрел? – озадачился Илья. – Я не заметил.
– Мужчины таких вещей не замечают, – авторитетно возразила она, почувствовав твердую почву под ногами. – Он нами явно интересовался. Мной и тобой.
– Сплетник чертов… – Процедив это нелестное замечание сквозь зубы, мужчина тут же замолчал, будто опасаясь сказать лишнее.
У Маши рвалось с языка множество вопросов, но она тоже предпочла сдержаться. Время для откровений было явно не подходящее.
Она мгновенно собралась, ей даже переодеваться не пришлось, девушка вторые сутки ходила в одной и той же одежде. Когда они покидали квартиру, Маша напомнила:
– Нужно будет еще заехать за вещами, у меня ведь ничего тут нет… И кукла осталась недоделанная.
– Потом, все потом, – рассеянно ответил тот, так что девушка даже не сразу поняла, что ей отказывают.
Она хотела было возмутиться, но тут же поняла, что Илья попросту ее не услышит. Он выглядел полностью погруженным в свои мысли, и за все время, пока они ехали через пол-Москвы, едва обронил несколько слов, и все они касались уличного движения.
На встречу Маша прибыла на час позже условленного – как ни старался Илья избегать пробок, двигаясь окружными путями. Амелькин с неудовольствием посмотрел на запыхавшуюся визитершу, влетевшую в его кабинет.
– А если бы я уехал? – наставительно произнес он. – А если у меня другая встреча назначена? Никогда больше так не делайте.
Эта фраза покоробила девушку, в ней как будто слышалось обещание встретиться еще не раз. На– хмурившись, Маша извинилась и присела к столу, заваленному папками и бумагами.
– Вот у нас тут обнаружились кое-какие подробности… – тягуче начал следователь, близоруко всматриваясь в содержимое лежавшей перед ним папки. – Касательно вашего трупа.
– Моего?! – возмущенно привстала девушка.
– Да вы не волнуйтесь… Садитесь… – Амелькин говорил отрывисто и нехотя, будто выдавливая слова из одолжения. – В общих чертах вам ведь все известно… Утром, десятого числа, в половине восьмого, было найдено тело мужчины… застреленного… – Тут он неожиданно, громко и со вкусом зевнул. – …на пустыре, рядом со строящимся домом… Ну, вы знаете где.
– Я знаю, конечно, где эта стройка, – не выдержала девушка. – Рядом живу. Что тут нового?
– Нашелся свидетель! – Амелькин поднял на нее сонные, печальные глаза. – Жительница соседнего дома, в котором, собственно, вы тоже проживаете… даже в одном подъезде, кажется… Может быть, знакомы?
– Татьяна Егоровна?!
Имя соседки-сплетницы с третьего этажа выскочило у Маши само, она и себе не смогла бы объяснить почему. В следующий миг она пожалела о своей несдержанности. Из глаз Амелькина мигом исчезла сонливость, взгляд стал острым и неприятно-пристальным.
– Точно, она. – Он даже заговорил быстрее, будто проснувшись. – Татьяна Егоровна Мерзлякова. Оказалось, она рано утром, в районе половины седьмого, ходила в дежурную аптеку за лекарством для внучки. Возвращаясь, шла как раз мимо той стройки, там всего одна дорога – асфальтированная полоса вдоль забора. Два человека не разойдутся.
– Она видела кого-то? – Маша заерзала на стуле, внезапно показавшемся ей очень жестким и неудобным. – Я потому ее назвала, что она всегда в курсе всех дел… Все видит, все замечает.
– Местная сплетница, что ли? – сострадательно заметил Амелькин.
– Нет, но… Короче, да! – призналась девушка. – Я бы не стала верить каждому ее слову… Но внучка у нее действительно постоянно чем-то болеет.
– Кто сейчас сплетничает? – с тонкой улыбкой осведомился мужчина, окончательно смутив собеседницу. – В общем, надо сказать, нам с гражданкой Мерзляковой очень повезло, потому что сперва я считал, что дело это безнадежное. Вы не представляете, как мало свидетелей обычно находится! Люди знают и молчат. Боятся мести. А особенно если такого вот убили. Убили и убили – кому его жалко? А эта женщина не поленилась, нашла время, сама к нам пришла.
– Татьяна Егоровна видела убийцу? – Девушка окончательно потеряла терпение. Тратить время и нервы на философские рассуждения следователя она считала не очень заманчивой перспективой.
Тот, продолжая улыбаться, кивнул:
– Убийцу не убийцу, но она видела, как из пролома в заборе, того самого, за которым обнаружили труп, выбежал человек. Сперва он бросился в ее сторону, но заметил женщину, развернулся и побежал в другую.
