– Вам нечего бояться, вы просто дадите показания. Ну послушай, это же простая формальность! – Лида пыталась привести еще какие-то аргументы, просила ее понять, под конец даже начала извиняться. Ей самой было противно слушать свой виноватый голос, но разве могла она потерять последнего близкого человека, который у нее остался в Москве?
– Тогда дай мне слово, – потребовала наконец Света. До сей поры она хранила обиженное молчание, предоставляя подруге извиняться сколько душе угодно. – Дай слово, что больше не будешь с ним видеться.
Лида охотно дала такое слово, даже не спрашивая, почему это так нужно подруге. Та, чуть смягчившись, объяснила сама:
– Это будет лучше для вас обоих, а вы мне оба небезразличны. Он после встречи с тобой запил. Если бы Серега не напился, я бы никогда из него ничего не вытянула. А тут… Валялся у себя в комнате, хлебал вино прямо из бутылки, слушал какую-то заунывную музыку – недавно купил, какая-то жуткая австрийская группа, голос звучит, как из могилы… Хочется повеситься. Я уже по музыке поняла, что с ним происходит. Зашла, поговорила. В конце концов Серега во всем признался и еще сказал, что видел тебя и у него опять ничего с тобой не получилось.
– Да, не получилось, – машинально поддакнула Лида. Она уже совсем продрогла на ветру и не понимала, почему подруга медлит, остановившись совсем рядом со входом в метро. – Но я не думала, что для него это важно.
– Оказывается, важно. Ну, впрочем, он всегда был немножко странным. – И Света с непередаваемой усмешкой окинула взглядом подругу. Та даже поежилась. – Так вот, прошу тебя – не говори с ним больше. Просто отмалчивайся, если он начнет лезть.
– Да с удовольствием!
– А если он опять подкараулит тебя у дома, то… – Ее уверенный тон неожиданно сменился растерянным. Света протянула: – Тогда и не знаю, что тебе делать.
– Ну, как-нибудь отвяжусь от него.
Девушки стали спускаться в метро. Возле самых турникетов Света о чем-то спросила, но спутница ее не расслышала – было слишком шумно, повизгивали магнитные замки, гудели голоса. Только на эскалаторе, обернувшись, она попросила повторить вопрос.
– Я спросила – разве ты еще не заметила, что мой брат не в себе? – повысила голос Света. – От него можно ожидать чего угодно! Я потому и рассердилась на тебя, что волнуюсь. Если он ходит за тобой по пятам, значит, ему что-то от тебя нужно! А когда ему было что-то нужно, он всегда это получал!
И хотя в ее словах не было ничего нового, Лида внезапно почувствовала страх. В воскресенье, на набережной, она почти перестала бояться этого парня с изуродованной щекой и странным, порой совершенно неподвижным взглядом. Но теперь, когда она вспоминала ту встречу, ей становилось жутко. «Машин совсем не было по случаю воскресенья, прохожих – тоже… И рядом – парк, река… Сергей не в себе? Могло случиться все, что угодно! Почему же я совсем не боялась его тогда?»
…Тот, кто умеет жалеть других, часто сам нуждается в жалости…
Глава 12
Девушки вышли на одной станции и остановились в подземном переходе, у цветочного лотка. Света взглянула на часы:
– Что, разбегаемся? Если верить моему братцу, тебе сейчас нужно в другую сторону.
– Да, в другую. Но мы все равно теперь соседи. От меня до тебя можно добраться за полчаса.
– Пригласишь как-нибудь к себе? – поинтересовалась Света.
Лида хотела было ответить немедленным приглашением, но стоило ей вспомнить замученное лицо своей хозяйки и ее нынешнее душевное состояние, как она мигом погасла. И подруга это сразу заметила – ее улыбка стала удивленной и недоверчивой.
– Не хочешь, не надо. Я-то тебя всегда приглашала!
– Я хочу, но моя хозяйка… – Лида не знала, как оправдаться, и сказала то, что говорила уже десятки раз прежде… Только сейчас это было неправдой. – Она против гостей. Против любых гостей.
– Значит, все-таки оказалась стервой? Как все прежние?
– Она не стерва, просто женщина со странностями, не очень здоровая. И очень любит тишину.
– Если так любит тишину, зачем же сдает комнату? – усомнилась было Света, но тут же догадалась: – А, деньги нужны!
«Конечно, ТЕБЕ такая причина в голову не приходила», – подумала Лида, распрощавшись с подругой и глядя, как мелькает вдоль подземных магазинчиков ее яркое пальто. Света ни разу не оглянулась.
Девушка давно отвыкла ездить в автобусах и поэтому вернулась домой растрепанная и недовольная всем на свете – городским транспортом, подругой, погодой и даже собой. Стягивая узкие сапоги, она еще из прихожей окликнула брата. Тот не высунулся из своей комнаты, зато из кухни явилась мать.
– А Серега что, ушел?
– Час назад, – отчиталась та. – Ты обедать будешь сразу или…
– Потом. – Девушка поставила промокшие сапоги под вешалку. – Папа не звонил?
– Еще нет. Думаю, он все еще в самолете.
Отец должен был вернуться из очередной деловой поездки, и дети, как всегда, с нетерпением его дожидались. Конечно, они по нему скучали, но были и другие причины. Первая: отец любил, чтобы двойняшки сразу выходили ему навстречу – это поднимало ему настроение. «Сразу чувствуешь, что вернулся домой», – как-то сказал он. А вторая причина сейчас была особенно актуальна, во всяком случае для девушки. Она очень надеялась, что отец на радостях подкинет ей денег, и таким образом она залатает зияющие дыры в своем личном бюджете. Сергей тоже сидел на мели, тоже мог строить подобные планы, и она тем более удивилась, что он осмелился уйти из дома в такой важный момент.
– А что на обед?
– Я делаю пельмени. Отец любит… – равнодушно проговорила женщина и, с удовольствием посмотревшись в подвернувшееся зеркало, снова ушла на кухню. Света проводила ее взглядом, пожала плечами, глубоко о чем-то задумавшись… И пошла в комнату брата.
Здесь был обычный хаос: разбросанные футляры с компакт-дисками, раскрытые книги – он обычно читал две-три книги одновременно. Скомканная одежда кучами лежала на стульях, на столе маячил стакан с недопитым пивом. Света огляделась, взяла в руки одну книгу. Это оказалась «Вся жизнь впереди» Эмиля Ажара.
– Сколько можно ее перечитывать? – пробормотала Света, закрывая книгу и ставя ее на полку. Иногда она начинала прибираться – то в своей комнате, то у брата, но каждый раз это выходило бессознательно. Как только девушка начинала понимать, что всерьез занимается уборкой, как тут же бросала это непривычное занятие.
Вторая книга представляла собой дряхлое приложение к «Ниве» за 1906 год. Таких приложений было много в кабинете отца, и он с удовольствием их читал вечерами, когда у него выпадал свободный часок. Света его за это упрекала, убеждая, что в этих приложениях публиковались писатели так называемого третьего круга, а сейчас столько новых, очень интересных авторов… На что отец неизменно отмахивался и отвечал:
– Пусть эти новые писатели первого круга сперва научатся так писать по-русски, как эти старые – третьего. Тогда я почитаю.
Вспомнив это, Света улыбнулась, стоя с третьей книгой в руках. Потом бросила взгляд на обложку, и ее улыбка мгновенно погасла.
– Да он в самом деле влюблен?! – прошептала она, убедившись, что перед ней не что иное, как «Тайна Эдвина Друда» – потрепанный зеленый томик из собрания сочинений Диккенса.
Девушка присела на тахту, положив книгу рядом так осторожно, будто та могла ее укусить. Некоторое время она потрясенно смотрела в одну точку, потом начала беззвучно смеяться… И наконец откинулась на спину и залилась уже во весь голос. В комнату заглянула встревоженная мать:
– С кем ты это?.. Прости, я думала, он вернулся. Так варить пельмени или нет?
– Я подожду отца. Слушай, а Сережка не сказал, куда отправился?
– Ничего не сказал, как всегда. – Женщина нерешительно переступила порог. С тех пор как дети
