Лида решила держаться холодно и деловито. Она изложила суть своего заявления и сказала, что теперь хочет забрать его обратно.
– То есть отозвать, – поправил ее парень.
– Да.
– Нашли мужа или он сам нашелся?
– Почти. Он позвонил.
– И нечего было пороть горячку! – внезапно рассердился тот. – Только от работы отвлекаете!
Лида ничего не сказала. Она провела очень неприятные полчаса, подписывая какие-то бумаги и выслушивая двусмысленные речи, где комплименты перемежались с хамством. Выйдя на свежий воздух, она не знала, что делать – смеяться или плакать. Было обидно, что ее заявление восприняли как каприз истеричной дурочки, и в то же время приятно сознавать, что отношения с законом окончены. Представители правопорядка всю жизнь наводили на нее страх, хотя столкнулась она с ними только теперь.
Идти было некуда – такое с ней тоже случилось впервые за последние годы. В институте шел «семинарский» день, а те немногие факультативы, которые все-таки назначали переводчикам, были отменены из-за повального гриппа у преподавателей. Возвращаться домой не хотелось.
Вера Сергеевна с утра была не в духе – она звонила в домоуправление и требовала прислать стекольщика, а там отвечали, что такого мастера у них сейчас нет – пусть поищет частника. Взбешенная хозяйка поинтересовалась у Лиды, выходящей из ванной, как они представляют себе этот поиск? Нужно встать на углу и хватать мужиков подходящего вида, спрашивая каждого, не стекольщик ли он? Лида посоветовала ей обратиться с этим вопросом в первый попавшийся хозяйственный магазин, где режут стекло. Там, где режут, наверняка найдется тот, кто вставляет отрезанное в надлежащее место. Вера Сергеевна прониклась к девушке уважением и немедленно собралась на выход. Правда, она все-таки продолжала нервничать, и Лида понимала почему. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то рассматривал сокровища, запертые в комнате, – вчера девушка испытала это на себе.
Прежде, когда выпадали свободные дни, они с Алешей шли в кино, в театр или просто гуляли по городу – без денег, без цели. Шли наугад, сворачивая в загадочные кривые переулки, блуждали, нарочно ни у кого не спрашивая дорогу, потому что сами не знали, куда им хочется выйти. В таких пеших походах они иной раз открывали довольно странные места, которые, казалось бы, давно должны были исчезнуть с лица Москвы. Где-нибудь в конце безымянного тупика – крохотный висячий садик, больше похожий на корзинку с цветущей сиренью. Покосившийся деревянный домишко, щедро украшенный резьбой, со ставнями и ситцевыми занавесками, из-за которых виднелась герань – вылитая декорация к пьесе Островского. Или где-нибудь посреди тенистого, безлюдного двора обнаруживалась голубятня, похожая на древнюю шарманку, откуда вместо музыки доносилось курлыканье холеных сытых птиц.
Но все это было в центре, а в районе, где сейчас жила Лида, подобных уголков даже искать не стоило. Здесь можно было встретить только мощную «сталинскую» архитектуру – здания, похожие на боевые укрепления, торты и плотины, о которых Алеша как-то сказал, что придумать подобное мог только человек с эстетическим вкусом царя Ирода. Гулять между этими сооружениями не хотелось – мимо них хотелось только спешить.
Лида достала из сумки фотографии мужа – их вернули после того, как она написала отказ от заявления. Пересмотрела. На одной, снятой крупным планом, Алеша улыбался так светло и открыто, что девушка взглянула на него с упреком. Эта улыбка в сложившихся обстоятельствах показалась ей неуместной. «Ему многое придется объяснить, когда вернется, – подумала она, запихивая конверт обратно в сумку. – Что это за обстоятельства такие? Если бы я сама взяла трубку, он бы не отделался парой слов… Дернул меня черт как раз тогда поехать в общагу!»
Внезапно ей показалось, что подул ледяной ветер. Девушка застыла, так и не вынув руки из сумки, остановившись у бровки тротуара, будто собираясь кинуться в поток машин. Перехода в этом месте не было, и она поймала на себе внимательный взгляд одного водителя, проезжавшего мимо. В этом взгляде ясно читалось заключение: «Дура или самоубийца!» Она торопливо сделала шаг назад.
«Если бы я сама взяла трубку… Прошло два дня, а он не перезвонил. И не верю я, что этот камень бросил Алеша. Нет. Тут что-то… не то. И очень даже не то. Безумие, что я об этом сейчас подумала, но из головы не выходит… Если бы мистером Дэчери была Елена – мог ли Джаспер узнать ее по голосу? Нет, потому что слышал его слишком давно и слишком мало… Нет? У него абсолютный слух, он бы запомнил. А какой слух у моей хозяйки?!»
Она обнаружила рядом таксофон, выудила со дна кошелька жетончики и набрала номер Веры Сергеевны. Та ответила немедленно.
– Это я, – сказала девушка. – Хотела вас кое о чем спросить.
– Ты насчет стекольщика? Он будет через два часа, в обеденный перерыв.
– Нет. Насчет того звонка, в субботу.
Вера Сергеевна удивилась:
– А что спрашивать? Я тебе все передала.
– Скажите, он вам представился?
– Алеша-то?
– Да. Он сказал, что его зовут Алеша?
– Н-нет, – после паузы ответила хозяйка. Из ее голоса исчезла привычная ироничная уверенность. – Но разве это важно? Он спросил тебя.
– По имени?
– Ну конечно, как же еще!
– А вас он называл по имени-отчеству?
Хозяйка окончательно переполошилась.
– Я не помню, детка! Ведь с тех пор прошло два дня! А в чем дело?
Лида перевела дыхание и с трудом задала последний вопрос – тот, что возник у нее, когда она увидела на снимке искреннюю, ничего не скрывающую улыбку мужа:
– Вы узнали бы его голос по телефону?
Последовала томительная пауза. Вера Сергеевна собиралась с мыслями, один раз Лида расслышала какой-то сдавленный звук – будто та собиралась что-то сказать, но тут же прикусила язык. Наконец хозяйка сказала:
– Детка, я не знаю. Я, в общем, не так уж часто с ним говорила… Просто не успела. Да еще телефон искажает голоса… А ты сомневаешься, что это он звонил?!
– Уж и не знаю. Я только что забрала заявление из милиции. Они чуть не смеялись надо мной – понятно, муж загулял, а жена подняла панику… – Лида говорила отчаянным, хриплым шепотом. – А теперь думаю, что зря поторопилась. Не мог он ТАК позвонить. Не мог не перезвонить после этого! Он же знает, что я волнуюсь!
– Милая, но… – Хозяйка уже и сама была в панике. – Мне кажется, я бы узнала его голос! Мне кажется, это был он!
– Но все же не уверены!
– Пока ты не спросила об этом, я не сомневалась… – возразила Вера Сергеевна. – Позвонил молодой парень, спросил тебя по имени, а когда я сказала, что тебя нет, сказал – так, мол, и так… Повесил трубку… Мы говорили именно о том, что он пропал, так кто же это мог быть?
– Тот, кто выдал себя за него.
– Зачем?!
– Чтобы я забрала заявление. Чтобы его больше не искали. – У Лиды занималось дыхание, и она с трудом выталкивала из себя слова. – Тот, кто это сделал, просто не знал, как вас зовут. А представляться не стал, чтобы убедиться, что вы и сами примете его за Алешу. Вы же могли его разоблачить…
– Езжай домой! – приказала та. Хозяйка явно собралась с духом. – Поговорим об этом в спокойной обстановке.
– Не будет никакой спокойной обстановки, – выдохнула Лида. – Я должна что-то решить.
– Где ты?!
Девушка повесила трубку. Если это и вышло грубо, то ей было уже не до вежливости.
