«Вернуться и снова подать заявление? – От этой мысли ее бросило в жар. – Как они посмотрят на меня на этот раз? Боже мой! Что я наделала! Своими руками все загубила! Думала, что поправляю ошибку, а вместо этого совершила ее! Нельзя было придавать значения этому звонку! То есть ему нужно было придать совсем другое значение!»
Она вышла из-под пластикового навеса таксофона и сделала несколько шагов. Тут же остановилась: «Куда я иду? Куда вообще нужно идти? Домой? Незачем. В милицию? Они не станут меня выслушивать во второй раз. Наверняка не станут! И что они, собственно говоря, сделали за эту неделю? Только поговорили со Светой! Не появлялись ни в институте, ни в общаге – иначе сокурсники Алеши знали бы об этом первыми. Почему они ничего не сделали? Чего ждали? Искали его по больницам и моргам? Я даже об этом не спросила… Не успела…»
У девушки был такой потерянный, замороженный вид, что на нее начали поглядывать – кто с сочувствием, кто с интересом. Какая-то женщина, миновав ее, оглянулась даже два раза подряд. Лида заметила это и медленно двинулась к подземному переходу.
«Значит… Мне не на кого рассчитывать, только на себя. А что могу сделать я одна? Ничего… В общаге я уже была, телефоны его приятелей остались у него в записной книжке… Да и не было у него в последнее время никаких приятелей! На работе ничего не знают. Но самое худшее, что ко всем этим людям не стоило бы даже обращаться, будь он… Жив. Будь он жив, он бы сто раз дал о себе знать!»
У нее слегка кружилась голова. Лида спустилась по ступеням, прихватывая железный поручень голыми пальцами. Перчатки она несла в другой руке, совершенно о них позабыв. Внизу, у киоска с лотереей, девушке снова пришлось остановиться. Она чувствовала, что колени ослабли и воздуха как будто не хватает. Лида заставила себя дышать размеренней, глубже, и через несколько минут это помогло. В ушах перестало шуметь – а минуту назад она слышала такой шорох и гул, будто в батареи большого дома пустили воду. Тело вдруг представилось ей гигантским многоквартирным домом, пронизанным трубами-сосудами, по которым с шумом шла кровь. Это было так жутко, что на мгновение ей почудилось, что иначе уже никогда не будет, этот шум не исчезнет, она всегда будет слышать, как идет по венам кровь. Но сейчас ее тело снова стало привычным и обычным – послушным и бесшумным. Лида обнаружила перчатки, все еще зажатые в руке, и надела их.
«Если он жив и не звонит – значит, на то есть причина. Нет, не особые обстоятельства, как сказал тот парень по телефону, а настоящая причина. Я буду думать, что он жив. Хочу так думать».
Совсем некстати вспомнился разговор со Светой в тот день, когда та преподнесла ей подарок на новоселье – розовые стаканчики. Пять штук, шестой разбился… «Она спросила, почему я уверена, что Эдвин жив, а я сказала – потому, что он пропал в Рождество, а Рождество не означает смерть. Алеша исчез в Хеллоуин… Господи, о чем я думаю?!»
Она растерянно оглянулась, будто просыпаясь.
«Что же я действительно могу сделать? Что я знаю? Опять Света и Сергей! Опять они. Только они действительно видели его в ту последнюю ночь. Дальше – одни догадки, точнее, никаких догадок. Был звонок. Был камень в окно. Звонок и камень связаны, но как? Кто все это сделал? Вера Сергеевна говорит, что звонил какой-то парень… Молодой парень – иначе она бы не приняла его голос за голос Алеши. Этому парню было важно создать впечатление, что Алеша жив, чтобы я забрала свое заявление назад. Стоп. Кто вообще знал, что я подала заявление?»
Снова брат и сестра – ей не пришлось долго искать ответ. О заявлении узнала Света, немедленно вслед за тем Сергей ушел из дома. Подруга сказала ей, что он поссорился с родителями, но причина могла быть другой. «Он мог спрятаться, чтобы его не удалось найти и допросить, как допросили сестру. Вера Сергеевна была третьей, кто знал о заявлении, а больше я никому ничего не говорила!»
Из киоска доносился жизнерадостный голос, записанный на пленку. Голос ласково вещал о суперлотерее, которая будет разыграна немедленно, не отходя от прилавка. До сих пор Лида его просто не слышала. Девушка нашарила в карман две монеты по пять рублей, купила билетик и стерла защитное покрытие.
– Купите еще, – предложила продавщица, увидев результат – три серых кружка. – Сегодня много выигрывают.
– Что? – удивилась Лида. В этот момент она совсем не думала о возможном выигрыше – просто автоматически послушалась ласкового приказа, который звучал прямо у нее под ухом. Она бросила билет и попросила продать жетон для телефона.
– Это в следующем киоске, – ответила продавщица таким оскорбленным тоном, будто ее попросили о чем-то непристойном.
Лида окончательно очнулась. Подземный переход наконец обрел привычные очертания и приметы, красочные пятна и звуки распались и снова сложились – лоток с выпечкой, лоток с книгами, театральная касса… Запасшись жетонами, она отыскала таксофон и набрала знакомый номер. Сжав кулак так, что кожаная перчатка заскрипела, Лида помолилась, чтобы подруга была еще дома.
Голос у Светы был сдавленный и хриплый.
– Что у тебя там? – просипела она в трубку. – Опять какое-то несчастье?
– На этот раз нет, – ответила Лида, стараясь говорить как можно беззаботней. – А с тобой-то что? Простудилась?
– Есть немножко. – В трубке раздался утробный звук и тяжкий вздох: – Насморк замучил. Я еще не пересняла твои конспекты, так что…
– Да не торопись. Успеешь до пятницы, – успокоила ее подружка. – Послушай, я все забывала дать тебе свой телефон. Запиши номер.
– А? Давай, – торопливо согласилась та. – Сейчас… Давно пора…
Когда номер был записан, Лида вежливо поинтересовалась, не вернулся ли еще Сергей.
– Шляется где-то, паскуда, – эмоционально ответила та. – А твое сокровище?
– По-прежнему. Знаешь… – То, что она собиралась сказать, должно было прозвучать как можно естественнее, чтобы не возникло никаких вопросов, никаких подозрений. Но для этого нужно было обладать хотя бы малой толикой актерства, а Лида считала, что этим даром она обделена начисто. И все-таки, после секундной заминки, решилась. – Я только что забрала заявление из милиции, – сообщила она.
Света то ли всхлипнула, то ли потихоньку чихнула. «Скорее, чихнула, – решила Лида. – С чего бы ей плакать?»
– Молодец, – вконец севшим голосом похвалила ее подруга. – Кому оно нужно, если парень в порядке… Когда вернется, устроишь ему выволочку домашними средствами, и все.
– Не уверена, что устрою.
– Не справишься – зови меня.
– Да не в этом дело… – колебалась Лида. – Понимаешь, у меня возникают сомнения, стоит ли вообще продолжать… Наши отношения.
Когда-то она видела по телевизору выступление индийского факира. Тот, заглотив змею, постепенно вытаскивал ее обратно из глотки. Змея шла то совсем легко, как по маслу, то неожиданно туго, подаваясь рывками. Так и эту фразу пришлось вытягивать из себя по одному слову.
– Ага… – протянула Света. – Вот оно как… – Ее голос был начисто лишен эмоций. – То есть ты решила его выгнать, если явится?
– Примерно так. Я как-то не представляю, что после его выходки у нас все будет по-прежнему. А иначе я не хочу. Да и не смогу, наверное.
– Ты абсолютно права! – отчеканила Света. Даже голос стал звучать яснее. – Нельзя позволять мужикам садиться на шею!
«Уж кому это и знать, как не тебе!»
– А то они всякую совесть потеряют! – все больше распалялась та. – И Алеша не исключение!
«Говори-говори. Это хорошо, что ты так завелась. Значит, поверила».
– И что же ты будешь делать?
Вопрос был задан. Следовало дать заранее приготовленный ответ… Вытащить из себя еще одну змею, возможно, ядовитую. Лида делано вздохнула, надеясь, что телефон преобразит этот вздох в искреннее выражение печали и смущения.
– Не знаю, что делать. Наверное, буду встречаться с кем-то еще.
