Вера Сергеевна торопливо и как будто умоляюще улыбнулась. Сергей осторожно положил вилку и хрипло присоединился к похвалам.
– Я никогда в жизни не ел такой говядины, – сказал он.
– Это телятина, – застенчиво поправила его хозяйка. – На здоровье… Я нашпиговала ее гвоздикой, и еще… Кушайте.
Лида приметила, что ее рука слегка подрагивает. На столе стояло откупоренное вино, к которому пока никто не притронулся. Снова настала тишина – такая полная, что тиканье собственных часиков показалось Лиде до неприличия громким.
– Сережа – брат моей лучшей подруги, – сообщила она, в тщетной попытке завязать непринужденную беседу. – Вы как-то уже виделись.
– Да, – быстро ответила хозяйка. – Вы заходили.
– Я тогда так глупо убежал. – Сергей уставился на скатерть так, будто стремился разглядеть никому не видные пятна. – Со мной иногда такое бывает… Извините.
– Ну что вы!
«Какой идиотизм! Она смущена, как девчонка, а он боится поднять глаза! – Лида встала и самовольно разлила по бокалам белое вино. – Я-то думала, он начнет приставать с вопросами!»
– У Сергея сейчас проблемы с жильем, – сказала она, снова усаживаясь. – Он поссорился с родителями и ушел из дома. Ему бы комнату найти…
– Да, мне бы комнату, – косноязычно поддакнул тот. – У вас случайно не найдется свободной?
Вера Сергеевна схватилась за переносицу, будто рассчитывая найти там несуществующие очки, потом как-то жалко, криво улыбнулась, встала, ни на кого не глядя, и заявила, что должна присмотреть за пирогом в духовке. Смысл вопроса как будто дошел до нее только в тот момент, когда она дошла до двери. Обернувшись, хозяйка сказала, что, к великому сожалению, свободной комнаты нет. И исчезла.
Лида грозно повернулась к гостю:
– Чего ты добился? Спросил – тебе ответили.
– Почему она так волнуется?
– Понятия не имею. Возможно, для нее каждое новое лицо – целое событие. И потом, ты уже как-то успел ее напугать. Прошу тебя, больше – ни слова. Поддерживай беседу на нейтральные темы, если это вообще возможно.
– Я лучше уйду, – неожиданно заявил он. Сергей отчаянно трусил – Лида поняла это и изумилась. Он не находил себе места и порывался встать из-за стола. – Как я могу о таком спросить?
– И не нужно спрашивать. Оставь в покое эту несчастную женщину… Тс-с!
Хозяйка вернулась с подносом, накрытым свежей, угловатой от крахмала салфеткой. Она поставила пирог и сообщила, что сегодня он слегка пересох. В голосе послышались отчаянные нотки:
– Я задумалась и упустила время… Надо же было такому случиться!
– Мы с вами никогда раньше не встречались? – неестественным голосом спросил Сергей.
– Когда же? – Салфетка была откинута, нож глубоко врезался в хрустящую румяную корочку. Вера Сергеевна напрасно извинялась – пирог оказался сочным, начинка из красной рыбы и поджаренной капусты пахла ошеломляюще. Но к нему никто не притронулся.
– Вы можете сказать, что я все выдумал, – торопливо продолжал Сергей, как будто боясь, что кто-то его остановит. – Но у меня возникло впечатление, что я когда-то видел и ваш двор, и вашу квартиру… И вас самих. Очень давно.
– Попробуйте кусочек из серединки, – отвечала та, как будто пропустив мимо ушей все услышанное. – Что же вы ничего не едите? Пирог неудачный, я понимаю…
И вдруг, швырнув нож поперек пирога, выскочила из комнаты. Лида хотела встать, но Сергей удержал ее за локоть. Его глаза внезапно посветлели, начисто лишившись цвета, зрачки сузились.
– Ты видишь? Видишь, что происходит?
– Я вижу, что ты ее затравил! Она больная женщина, ты не имеешь права к ней приставать!
– Да что я такого сказал! Если бы дело было чисто, она бы никогда не выбежала из комнаты! Она даже слышать об этом не может!
Лида вырвала руку и побежала на кухню. То, что она увидела, окончательно лишило ее самообладания. Вера Сергевна горько плакала, сидя за столом и уронив голову на сложенные руки. Ее плечи беззвучно сотрясались. Лида робко коснулась ее спины:
– Он сейчас уйдет.
– Лидочка, – голос звучал глухо, будто доносился со дна колодца. – Если ты не хочешь, чтобы повторилось то, что уже было… Тогда, когда ты разрезала мой пояс…
– Я понимаю!
– Пусть он уйдет! – Она вдруг резко подняла лицо – почти неузнаваемое, искаженное уродливой кривой гримасой… И Лида отшатнулась. Она не смогла бы сказать, что разглядела сейчас в этих правильных чертах, что проступило сквозь них, какая изнанка, уже знакомая, часто виденная… – Ради бога, пусть он уйдет!
– Он уйдет немедленно!
– Все эти годы, – захлебываясь, продолжала та, будто не замечая Лиды, – все эти годы я как-то жила. Хорошо или плохо – какое кому дело! Я никому не делала зла, я была сама по себе… Может, я сошла с ума, может, мне и жить больше незачем, ты же сама видела, что было… Что я пыталась сделать!
– Он сейчас уйдет.
– Скажи, что комната не сдается, – та снова спрятала лицо. – Скажи еще, что я извиняюсь. Пусть он поест, он такой худой… Я посижу тут, пока он не уйдет.
– Он уйдет немедленно, – пообещала Лида. – Он…
– Я не хочу просыпаться, – раздался глухой, еле слышный голос. – Каждый живет, как может. Я сдаю комнату, у меня живут жильцы… Парень и девушка, всегда парень и девушка. Я хорошая хозяйка… Я помогаю им, когда могу, когда нужно. Скажи, что я хорошая хозяйка!
– Изумительная!
– Сама знаю, что бывают и лучше, – перебила та. – Но разве я давала зарок быть лучше всех? Я была такой, какая есть. Иногда я срывалась… Меня считали свихнувшейся, но, Лида, ни единой минуты в жизни я не была сумасшедшей!
– Успокойтесь.
– Я просто не могла жить одна. Иногда, среди ночи, в квартире наступала такая тишина, что мне казалось, будто я уже умерла. Что все покрылось пылью, все мертво, как в той комнате, – она слепо указала в направлении коридора. – Но эту комнату отгораживала от меня другая – и там были люди. Парень и девушка, всегда парень и девушка. Иногда среди ночи я вставала и шла посмотреть, как они спят. Никому это не мешало… И не было в этом ничего такого… Но если бы кто-то из них проснулся и заметил меня, я бы сошла с ума от стыда.
– Я знаю, что вы заходили посмотреть, как я сплю, – призналась Лида. – Вы тогда потеряли пояс от халата, а я отнесла его на кухню и бросила на пол… Потом, когда я разрезала его… Мне подумалось, что зря я вам его вернула, раз вы так его использовали.
– Какая разница, – ответила та, утирая слезы. – Веревка всегда найдется. Как ты думаешь, пирог съедобный?
Сергей уже стоял в коридоре, застегивая куртку. Лида отперла входную дверь, стараясь не греметь ключами.
– Надеюсь, ты больше сюда не явишься, – сказала она, выпуская его на лестницу.
Парень взглянул на нее через плечо и стал спускаться. Он уже скрылся за поворотом, но Лида продолжала придерживать дверь, слушая удаляющиеся шаги. На улице поднялся ветер, неплотно пригнанное стекло в лестничном окне слегка дребезжало. Шаги утихли, но она так и не услышала звука захлопнувшейся подъездной двери. Наступила пауза… Она не поверила своим ушам – шаги возвращались! Он взбегал по лестнице так быстро, будто забыл что-то важное, будто что-то гнало его обратно, будто плетью… Шаг, еще – и она увидела его голову на нижней площадке. В следующую секунду Лида вскрикнула, а еще секунду спустя обмякла на его груди, веря и не веря в то, что видела… Алеша внес ее в квартиру чуть не на руках и осторожно поставил на пол.
