Дверь распахнулась, и появился Оуэн. Прищурившись, он посмотрел не на нее, а на стоящего рядом мужчину.
– Декинс, убирайся из моего дома.
– Оуэн, не делал я ничего. Не знаю, почему эта глупышка раскричалась. Ты же знаешь, почему я здесь. Она попросила меня ей помочь.
Оуэн даже не повернулся к Делфайн за подтверждением или опровержением.
– Откровенно говоря, мне все равно, просила она или не просила. Не смей ее трогать. И убирайся.
– Оуэн, мы сто лет знакомы. Не делал я ничего дурного. Она сама меня пустила. Она...
Договорить Декинсу не удалось. Кулак Оуэна отбросил его к двери.
– Ни слова больше, – предупредил Оуэн. – Всякий бизнес между нами закончен. Навсегда. И больше не появляйся на моей земле.
Декинс окинул Оуэна и Делфайн ненавидящим взглядом, но вышел из дома, забрался в грузовик и, взревев мотором, отъехал.
После его ухода Оуэн наконец осмелился посмотреть на Делфайн. Он тяжело дышал, глаза его потемнели от гнева.
– Как ты?
– Все в порядке. – Она неистово помотала головой. – Он просто напугал меня. Дотронулся до моей щеки и смотрел так, словно собирался...
Оуэн прижал ее к себе. Стиснул изо всех сил.
– Мне он никогда не нравился. Дрянь, а не человек.
Закрыв глаза, Делфайн опустила голову на грудь Оуэна. Здесь она в безопасности. Но...
– Я частично сама виновата. Я впустила его. Очень глупо с моей стороны. И... типично для меня. Андреас и вся семья не зря волнуются. Я сначала делаю, а после думаю. Моя вина тут не меньше, чем этого человека.
– Черта с два. Для мужчины, пытающегося дотронуться до сопротивляющейся женщины, нет оправдания.
– Но, может, впустив его, я невольно дала повод считать... Иногда подобные вещи так и происходят...
Ей вспомнились ее прошлые ошибки. Делфайн закрыла глаза. Оуэн поднял ее на руки, усадил на диван.
– Какие вещи? Кто посмел что-то сделать с тобой, Делфайн?
Она прижалась к нему, забывая дышать:
– Я не хочу тебе рассказывать. Никому не хочу.
– Словно это остановит меня. Теперь, когда я знаю, что кто-то обидел тебя, то... Говори.
– Услышав, ты перестанешь уважать меня. – Она издала смешок. – Мой брат поручил меня тебе, потому что жить самостоятельно мне не доверили. Как можно уважать такую?
– Ты понятия не имеешь, что я о тебе думаю. Если честно, я вообще стараюсь поменьше о тебе думать. Но уж когда .разрешаю себе это, в моих мыслях нет ничего неуважительного.
Секунд пять они смотрели друг на друга.
– Итак, скажи, Делфайн, что с тобой приключилось?
Она заколебалась.
– Уж такой я уродилась. Всегда рассчитывала на лучшее, не думая, что со мной может произойти что- нибудь плохое. Должно быть... в глубине души верила в сказки со счастливым концом. Даже когда родители нашли подходящего кандидата и договорились о свадьбе, мне казалось, что это понарошку, а на самом деле для меня возможен брак по любви.
– Ты говоришь о прошлом времени. Теперь что-то изменилось?
– Мне было семнадцать. Тогда у нас были гости, и среди них – мальчик чуть старше меня. Мы флиртовали, ходили купаться, танцевали, даже целовались как-то. Я вообразила себя влюбленной. Думала, теперь моя жизнь изменится. Представляла, как мы будем болтать по телефону, переписываться, бывать друг у друга в гостях. Убедим родителей разорвать мой и его брачные контракты. Но в ночь перед отъездом он попытался... позволил себе больше, чем я готова была допустить, и я сказала ему, что надо подождать, пока мы не узнаем друг друга лучше.
Она помолчала, перебирая пуговицы рубашки Оуэна.
– Он не согласился? – Его руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Он посмеялся надо мной. Сказал, что у нас не будет возможности узнать друг друга лучше. Что это всего лишь легкий флирт, развлечение на выходные. Видя мою покладистость, он решил, что я не против секса. И наверняка я уже этим занималась. Он-то уж точно занимался. И нет, он нисколько меня не любит.
Оуэн успокаивающе погладил ее руку.
– Мне очень жаль, что тебя так обидели, Делфайн.
Его прикосновение обожгло ее.
– Ты не понял, Оуэн. Другие извлекли бы из этого урок. Стали бы осторожнее в проявлении своих чувств. Но не я. И другие мужчины стали видеть во мне удобную цель. Я была помолвлена с человеком, которого выбрали мои родители, и потому не могла требовать от них большего, чем они намерены были дать. Поскольку жениха я практически не знала, они считали, что я буду рада немного поразвлечься.
– Не хочешь ли ты сказать, что тебя принуждали?
– Нет. Я наконец поняла правила и старательно избегала таких мужчин. И полагала себя в безопасности, но... Был еще один случай. На сей раз мне удалось обойтись без разбитого сердца, только...
– Что?
Она выдвинула вперед подбородок.
– Два года назад мои родители давали прием в честь дня рождения Андреаса. Пригласили группу его друзей и знакомых. Один из них, принц, проявил ко мне усиленный интерес. Мы большой компанией отправились гулять. А потом все куда-то разошлись, кроме этого принца. Теперь я понимаю, он, вероятно, убедил своих друзей, что я хочу побыть с ним наедине, просто по-дружески, но стесняюсь, так как мой отец очень строг в соблюдении формальностей.
– Значит, он прибег к хитрости?
Делфайн смотрела в сторону.
– Кажется, он думал, что я буду довольна. По-моему, я его не обнадеживала. Мне он даже не нравился, но неожиданно мы оказались одни в темноте. Я хотела уйти, а он схватил меня за руку и попытался... заняться со мной любовью. Когда я оттолкнула его, он заявил, что я будто бы испускаю особенные сигналы и мне не надо предпринимать никаких усилий, чтобы привлечь мужчин. Помню, говорил он мягко, вкрадчиво, пытаясь представить всю ситуацию как мою идею. Очень уж ему хотелось соблазнить меня, он даже порвал мне платье. Случайно или нарочно, не знаю. Я убежала. К счастью, он не погнался за мной. Потом я подозрительно относилась к плохо знакомым мужчинам, но... прошло два года. Должно быть, осторожность опять мне изменила.
Теперь она дрожала, вспоминая о недавнем потрясении. Оуэн прижал ее к себе, пристроил подбородок у нее на макушке.
– А Андреас знает?
Она покачала головой.
– Ему было бы неприятно. Он стал бы винить себя, потому что тот принц был из его компании. Кроме того... теперь мне кажется, что в чем-то он был прав. Я не защищаю его. Он, как ты сказал, дрянь. Однако импульсивность и открытость иногда действительно привлекают ко мне людей, которые неправильно истолковывают мои поступки.
Оуэн невнятно выругался.
– Ты не можешь нести ответственность за какого-то негодяя, не способного держать себя в руках. Андреас и твоя семья должны все узнать, чтобы ему даже приближаться к тебе не позволяли.
– Теперь слишком поздно. Тогда я ничего не сказала, а уж теперь тем более не могу. Он уже женат, и у него ребенок. Не хочется устраивать скандал. Уверена, он тогда был сильно пьян... Но до сих пор мне
