– У меня еще будет время тебя узнать. Это ты считаешь, что жизнь прошла, лично у меня все впереди. А что до титула… ну его к черту. Этот титул уже стольких искалечил…
– Айвен, так нельзя. Твой отец хотел, чтобы ты унаследовал титул. Твоя бабушка этого хотела. Ты не можешь отказаться.
– Могу. И отец, и бабушка хотели мне счастья. Вот возьми принца Чарльза…
– Не возьму, – пошутила Этери. – Он мне не нравится.
– Мне тоже, но дело не в этом. Он полюбил Камиллу, но не женился, потому что она не понравилась его родителям. В результате Камилла вышла за другого, Диана погибла, все несчастны, Чарльз и Камилла поженились со скандалом, когда обоим было уже под шестьдесят. А все ради чего? Ради короны. Я бы на месте Чарльза послал к черту и корону, и родителей, женился бы на любимой женщине и жил счастливо.
– Его воспитывали иначе… – возразила Этери. – Он с рождения был принцем Уэльским…
– Зато теперь королева хочет через его голову передать корону внуку, но не может, – язвительно заметил Айвен. – Чарльз говорит обоим: «Я никуда не уйду». Ну да, столько страдал из-за этой короны, теперь уж обидно упускать. Вот у кого жизнь прошла зря! Кстати, я не понимаю, в чем проблема. Ты можешь родить мне наследника…
– А если родится девочка?
– У тебя хорошо получаются мальчики. – Опять Айвен послал ей эту чудную добрую улыбку. – Но если родится девочка, я и ей буду рад. Надеюсь, она будет похожа на тебя.
Он разбивал все ее доводы.
– Айвен, я не знаю. Дай мне время подумать. Я… я не готова.
– Хорошо, я буду ждать.
– Айвен…
– Пусть у нас будет долгая помолвка. Но не отказывай себе в счастье по надуманным причинам. Я готов жить на два дома, для меня это не проблема.
– Это нечестно по отношению к тебе. Что за жизнь, если жена по полгода отсутствует?
– Ты не поняла. Мы все время будем вместе. Я готов приезжать в Россию. А ты до недавнего времени часто бывала в Англии.
– Бывать и жить – это разные вещи, – покачала головой Этери.
– Ну, может быть, ты постепенно привыкнешь жить в Англии…
– А если нет?
– Если нет, будем жить то здесь, то там. Зато не наскучим друг другу. Только не отказывай мне. Скажи «да».
– Дай мне время подумать. Хоть привыкнуть к этой мысли. Прости, но сейчас мне все это представляется невозможным.
– Любовь проложит путь. Если ты меня любишь хоть чуть-чуть…
– Да. – Этери опять заплакала. – Да, я люблю тебя.
Они въехали в Лондон.
– Тут негде встать, – заметил Айвен, – а то бы… Давай уж до дому доедем.
– А то бы что? – спросила Этери.
– Адреналину накопилось – сил нет терпеть! – подмигнул он.
Когда он подвез ее к домику на Манчестер-сквер, Этери уже овладела собой.
– Давай я приду вечером, – предложил Айвен. – Ты пока отдохни, собери вещи, все спокойно обдумай, только я тебя умоляю, не плачь. – Он взял обе ее руки и поднес их к губам. – Я познакомлюсь с твоими сыновьями, буду бывать в доме, надеюсь, мы подружимся. Ты расскажешь мне всю свою жизнь… все, что сочтешь нужным. Я тоже готов рассказать тебе все, что захочешь.
– Приходи… приходи в восемь, хорошо?
Айвен пришел в восемь. Уже в другом, но тоже прекрасно сидящем костюме – темно-сером со светло-голубой рубашкой и галстуком цвета черненого серебра. Этери вырядилась в ту же зелено-фиолетовую тунику, что впервые надела в замке. Неужели это было всего три дня назад? Ей самой не верилось.
Он пытливо заглянул ей в глаза.
– Я не плакала, – покачала головой Этери. – Надеюсь, ты голоден.
– Голод бывает разный, – усмехнулся Айвен.
Она поняла намек.
– Ладно, идем.
И отвела его в альков за шторами, которого он еще не видел. Здесь стояла обычная полутораспальная кровать, впрочем, Айвену было не до деталей. Его костюм и ее волшебно-сексуальная туника полетели на кресло, а где приземлились, он уже не стал вникать. Еще раз обнять это точеное, эфирное тело, ощутить всю его длину, послушную гибкость… Жар был такой, что плавились кости.
– Обещай мне, что это не последний раз, – прошептал он, когда они вынырнули из глубины, чтобы отдышаться.
– Обещаю. Давай все-таки поедим, у меня мясо в духовке томится…
Вообще-то он ощутил аппетитные запахи еще на пороге, но не осознал.
– Я думал сводить тебя куда-нибудь…
– В другой раз сходим, хорошо?
– Мне главное – чтобы был другой раз, – отозвался Айвен, торопливо одеваясь. – Мы столького не успели… Ни в музеях не побывали, ни в театре…
– В театре мы были. На «Норме», – напомнила Этери.
– Это не в счет. Я свожу тебя в Национальный, в «Глобус», в «Друри-Лейн»… В «Барбикан», если будет что-нибудь интересное, в Альберт-холл…
– Ладно, ладно, – засмеялась Этери. – Мне больше хочется в музеи. Признаться, я раньше английскую живопись не так сильно любила. Меньше, чем итальянцев, французов, наших… А когда приехала сюда впервые и увидела всех сразу… Хогарт, Рейнолдс, Гейнсборо, Уилсон, Констебл… Уильям Блейк и Тернер… А потом Милле и прерафаэлиты… В общем, я влюбилась в английскую живопись.
– Но не в Дэмьена Херста?[64] – лукаво спросил Айвен.
– Дэмьен Херст? – поморщилась Этери. – Акула в формальдегиде? Распиленная пополам овца? Платиновый череп, инкрустированный бриллиантами? Это вообще не живопись. Холодное интеллектуальное дерьмо, как говорит моя подруга Катя.
– Сходим в Тейт, – кивнул Айвен. – Я не знал, что ты умеешь готовить, – добавил он, когда Этери пригласила его к столу.
– Шутишь? Чтобы грузинка и не умела готовить? Так не бывает. У меня мама кулинарка великая, – добавила Этери.
Она приготовила грузинский ужин. Сравнительно скромный: лобио, сациви, мингрельский хачапури. В духовке томилось седло ягненка.
– Открой вино, – попросила Этери. – Я думаю, «Мерло» подойдет.
– Вот, – сказал Айвен, когда они перепробовали все закуски, и протянул ей черную атласную коробочку. – Это тебе. Подарок.
Этери, хмурясь, открыла коробочку. На черном бархате лежала брошь. Стрекоза с крыльями, выложенными из прозрачных драгоценных камней в лилово-зеленой гамме с вкраплениями желтого.
– Айвен… – Голос Этери дрогнул. – Ну зачем ты… Это Тиффани, я же вижу. Подлинный, я такую вещь в каталоге видела.
– Конечно, подлинный! Думала, я подарю тебе подделку? – притворно возмутился Айвен. – Заметь, это даже не кольцо. Это брошка мой бабушки. Я ее хранил… как видно, специально для тебя.
– Ты мог подарить ее Илер…
Айвен поморщился и покачал головой.
– Когда я был женат на Илер, бабушка была еще жива и сама ее носила. Кстати, Илер прихватила с собой все, что я ей дарил, когда сбежала. Бог с ней, не хочу вспоминать. Возьми. Пусть у тебя будет что- нибудь от моей любимой бабушки. Считай, что мы этой брошкой обручились.
