— Куда? — спросил Норман.
— В Вегас. Мне нужна твоя рекомендация, чтобы стать там крупье.
— Я не понимаю, — вмешалась Кристина. — Ты же маг. Какой тебе интерес работать крупье в Вегасе?
— Огромный интерес, — ответил за Джо Норман. — Манипулировать картами ночи напролет, зарабатывать деньги, покуда не уверен, что сможешь заработать их как маг, встречаться с разными людьми, якшаться с богачами, и все это — живя в мировой столице магии. Половина самых прославленных иллюзионистов начинали как крупье, и большинство — в Вегасе. Я и сам им был. Чертовски славное воспоминание.
— Ты — крупье в Вегасе? — удивилась Кристина. — Мне трудно себе это представить.
— Мне было столько лет, сколько сейчас Джо. Моим родителям очень не нравились мои амбиции мага. «Ты всегда будешь жить в бедности», — говорил мне отец. Однажды ночью за столом, где я сдавал, играл поддатый техасец: за четыре часа он сорвал миллион долларов. Он решил, что я принес ему удачу, и дал мне на чай пятьдесят тысяч. Я позвонил отцу и сказал ему, сколько мне удалось заработать за четыре часа. «Тысяча чертей!» — воскликнул он в ответ.
— А не опасно ли это? — спросила Кристина.
— Опасно. В твоих интересах оставаться честным, иначе ноги в бетон — и конец.
— Ладно, — оборвал его Джо. — Рекомендацию дашь?
— Ишь ты, как он гнет свою линию!
— В «Белладжио», пожалуйста.
— Да у тебя губа не дура!
— Ты Норман Теренс или кто?
Лас-Вегас — город, в котором протекция не только особенно необходима, но и более эффективна, чем где бы то ни было: не прошло и часа, как Джо Уип был принят на должность крупье в казино «Белладжио».
— В «Бобби’з Рум»? — спросил парень.
— Нет. Это еще придется заслужить.
— Что такое «Бобби’з Рум»? — поинтересовалась Кристина.
— Это зал, где никто не играет меньше чем на миллион долларов.
В ту ночь Кристине не спалось.
— Зачем ты посылаешь Джо в этот гигантский притон? — спросила она.
— Он сам меня об этом попросил.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— Совершенно уверен.
— Не думаю я, что ты рекомендовал его только поэтому. Признайся, ты вздохнул с облегчением: он будет далеко от меня.
— Есть немного.
— Я не могу на тебя за это обижаться. Но, уверяю тебя, это и так бы не повторилось.
— Я тебя ни о чем не спрашивал.
— Я сама тебе говорю. Ты все еще хочешь, чтобы он уехал?
— Этого хочет он.
— Мне будет его не хватать.
— Мне тоже. Мы с ним еще увидимся.
Поначалу Джо вел себя как студент: когда у него выдавался свободный уикэнд, ехал автостопом в Рино с узелком грязного белья. Два дня он рассказывал Норману и Кристине невероятные истории, говорил о своих друзьях и показывал новые фокусы, которым его научили в сообществе магов.
Однажды вечером он подкатил к своему бывшему дому на «додже» размером со стол для пинг- понга.
— Подержанный. Купил по случаю на чаевые. Теперь я смогу навещать вас чаще.
Но этого не произошло. Автомобили служат не столько для того, чтобы преодолевать большие расстояния, сколько для того, чтобы глубже пустить корни там, где живешь.
Джо приезжал все реже и реже. Зато он купил сотовый телефон и названивал теперь по поводу и без повода. Он обожал рассказывать о своих барышах.
— Когда ты заедешь нас повидать? — спрашивал Норман.
— На той неделе.
— На уик-энд?
— Ты шутишь? На уик-энд самая крупная игра.
«На той неделе» стало традиционным ответом.
— Ты знаешь, что больше не говоришь ни о чем, кроме денег? — сказала однажды Кристина.
— Я живу в Лас-Вегасе. О чем здесь, по-твоему, еще можно говорить?
После этого и телефонные звонки стали реже.
Однажды утром Норман нашел на своем автоответчике восторженное сообщение от Джо, оставленное в три часа пятьдесят пять минут, четырьмя часами раньше: «Всего девять месяцев в „Белладжио“ — и вот я назначен крупье в „Бобби’з Рум“!»
Норман выругался так, что я не решаюсь это воспроизвести. Как удалось парню столь далеко пойти? Его изумление и гордость сменились тревогой. Он позвонил Джо и от всей души его поздравил, а потом сказал:
— Успокой меня: ты не совершил ничего противозаконного?
— Да ты что!
— Извини. А ты уверен, что живешь хорошо? Ты больше не говоришь о девушках.
— О каких ты хочешь услышать? О Трише, Кэмерон, Энджел или о других, несть им числа, имен которых я так и не узнал?
У Нормана защемило сердце: он вспомнил отчаянного мальчишку, который хотел сохранить свою девственность для Кристины.
— А что? — продолжал Джо. — Я следую твоим советам.
— Почему тебя всегда бросает в крайности?
— Опять я слышу речи скаута-перестарка.
Норман улыбнулся.
— Поедешь с нами на «Человека огня» этим летом?
— Не могу. У меня работа.
В его голосе прозвучала снисходительность: так деловой человек разговаривал бы с малым ребенком. Норман, повесив трубку, вздохнул.
Он старался изобразить радость, рассказывая новость Кристине. Она же пребывала в мрачном настроении.
— Потрясающе, правда? — сказал Норман с деланым энтузиазмом.
— Конечно. Но хорошо ли это для него?
— Почему нет?
— Ты понимаешь, что он даже не хочет больше на «Человека огня»?
Норман рассмеялся.
— Наверное, это покажется тебе удивительным, но есть люди, чья высшая цель — вовсе не участие в «Человеке огня».
— Меня не радует, что Джо принадлежит теперь к этой породе. И потом, я вот что подумала: а ты, когда был крупье в Лас-Вегасе в его возрасте, смог бы пойти так далеко?
Норман ответил как типичный американский отец:
— Нет. Джо лучше меня.
— Как крупье — может быть. Но как человек — не думаю.
— Полно. У тебя нет оснований так полагать.
— Я чувствую, что добром это не кончится. Хотелось бы надеяться, что ошибаюсь.
