Джойса, Йитса и Элиота. Этапы развития группы «Битлз» прекрасно вписывались в виковскую теорию циклического характера истории. На заре своего становления многие поклонники относились к «Битлз» как к сверхъестественным божествам. Слепые, больные и калеки тянули к ним руки, чтобы дотронуться до них, жаждая чуда. В одночасье битлы стали легендой.
Когда всплыли первые «улики смерти», фанаты передавали новости о трагической судьбе Маккартни остальным поклонникам его творчества почти таким же способом, каким работала «почта», распространявшая новости об убийстве Джона Кеннеди. В этом смысле «Битлз» стали эпическими героями двадцатого века.
После смерти Брайана Эпстайна «Битлз» прошли этап, названный Вико демократическим и индивидуалистическим. Битлы сами собой управляли, не всегда успешно, и претерпели великую эволюцию, выкристаллизовавшись в четырех отдельных талантливых музыкантов, которые больше не вписывались в жесткие рамки групповых стандартов и требований. Раздираемые распрями «Битлз», увязнув в пучине хаоса, ожидали конечной завершающей стадии; шока, которому суждено положить начало бесконечному круговороту заново.
Вико искренне верил, что вхождение в каждый исторический этап предваряется оглушительными раскатами грома. В «Поминках по Финнегану» Джойса есть образцы длинных многосложных фраз, как будто специально введенных, чтобы продублировать виковский громовой раскат. К примеру, в самом начале своего шедевра Джойс вводит следующий текст: bababada- Igharaghtakamminarronnkonnbronntonnerronntuonnthunntro-varrhounavmskawntoohoohoordenenthumuk!
Громозвучная фраза предполагала вхождение в один из четырех этапов «истории по Вико». Поскольку «Битлз», в особенности Маккартни, считали «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» предвестником новой эры в музыке, с их стороны было бы вполне разумно закончить альбом своим собственным оглушительным раскатом грома, сигнализирующим о наступлении новой эпохи.
В книге It Was Twenty Years Ago Today («Это было двадцать лет назад») Дерек Тейлор так описывал оркестровое крещендо в финале песни «Один день из жизни»:
Финальную связку аккордов исполняли все четверо битлов с Джорджем Мартином в студии, играя на трех фортепиано. Все брали аккорды одновременно, с силой ударяя по клавишам, и в момент прикосновения к клавишам звукооператор опускал регуляторы громкости вниз. Затем, когда шум постепенно уменьшался, регуляторы громкости плавно поднимались до упора вверх. Это длилось по сорок пять секунд и повторялось три или четыре раза, порождая нагромождение грандиозного звука, когда аккорды первого фортепиано возрождались в таких же аккордах второго, а затем третьего фортепиано.
Гулкий раскатистый аккорд в тональности ми-мажор представлял собой финал альбома «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера», и на этом громоподобном взрыве страстей слушатель забрасывался в новую эру музыкальной истории.
«Легенды продолжают существовать, потому что… они дают ответы на постоянно возникающие загадки жизни… Они особенно устойчивы к переменам» (Оллпорт и Постмэн).
«Мифы — это религиозные описания, постигаемые как символика игры вечности во времени… Мифы и легенды по случайности могут развлечь, однако, по существу, они нравоучительны» (Кэмпбелл).
В одном из интервью для журнала «Плейбой» Джону Леннону были заданы следующие вопросы:
Плейбой: Итак, ваша задача — добиться чего-то большего, чем просто развлечь. Надежда на то, что песня станет источником вдохновения и вызовет в людях иные чувства и желание в чем-то измениться — именно то, что ждут от вас люди: некий рецепт жизни. Подразумевает ли это большую меру ответственности, чем та, которую вы готовы на себя взвалить?
Леннон: (настойчиво) Нет. Нет, потому что это такой же треп, как россказни о том, что «Битлз», дескать, вели людей шестидесятых за собой. Сама идея вождизма — это ложный бог. Хотите обожествлять «Битлз», или Джона с Йоко, или кого-нибудь еще, — знайте, что люди начнут ждать от них чудес, надеяться, что «боги» для них что-то сделают. А этого не произойдет. Но толпа не слышит того, что ей говорят. И именно из нее — те, кто пойдут за Гитлером, преподобным Муном или другим «вождем». Ведь фанатизм никому не нужен, надо, чтобы те, кто тебя слушают, уловили смысл твоего послания: «Взгляни на то, что с нами происходит. Эй, глянь-ка, как ты живешь?»
Плейбой: Какими ты представляешь себе восьмидесятые, Джон?
Леннон: Ну, каждый воплощает в жизнь свою собственную мечту. Как это произошло с «Битлз», правда? Как это произошло с Йоко. То, о чем я сейчас говорю. Сотвори свою мечту. Хочешь спасать Перу — отправляйся в Перу. Сейчас вполне реально сделать все что угодно, но только не перекладывай ответственность на лидеров и не оправдывайся нехваткой времени. Не рассчитывай, что Картер или Рейган, Джон Леннон или Йоко Оно, Боб Дилан или Иисус Христос придут и все за тебя сделают. Тебе придется все делать самому. Именно так говорили все великие учителя и учительницы с незапамятных времен. Они могут указать путь, расставить указатели, дать кое-какие наставления в различных книжках, которые ныне объявлены священными и которым поклоняются не из-за их содержания, а из-за богатого переплета, но эти наставления всегда были и всегда будут для имеющих глаза, чтобы видеть. Все слова давно уже сказаны и ничего нового добавить нельзя. Все дороги ведут в Рим. Никто не сделает за тебя твою работу. Я не в состоянии тебя разбудить. Я не могу тебя исцелить. Все в твоих руках.
Плейбой: Но что же мешает людям принять это послание?
Леннон: Страх перед неизвестным. Неопределенность — вот что. И эта боязнь заставляет людей бесконечно мчаться по кругу в погоне за мечтами, иллюзиями, войной, миром, любовью, ненавистью — всем этим фантомом. Неизвестность — вот что. Прими эту неизвестность, и все пойдет как по маслу. Все в мире — неизвестность, и тогда ты становишься хозяином своей жизни. Вот так. Верно?
Глава 10
Пол мертв: а ответ таков…
Совершенно очевидно, что в тайне «смерти Пола» многие вопросы остаются без ответа. Одна из главных загадок связана со слухами, зародившимися в Детройте (штат Мичиган).
Когда «Битлз» высадились на американской земле и дали свою первую пресс-конференцию, в самом начале, естественно, прозвучал вопрос: «Когда вы собираетесь подстричься?» Вслед за тем их спросили: «Что вы можете сказать по поводу кампании за запрещение «Битлз», организованной в Детройте?», — на что Пол ответил: «Мы организуем свою собственную кампанию за запрещение Детройта».
Когда вспоминаешь об этом, кажется одновременно закономерным и смешным, что слухи о смерти поползли из города, который жаждал запретить «Битлз». Личность человека, раскрутившего колесо слухов, по сей день остается неизвестной. Возможно, им был кто-то из самих битлов или их агент по связи с прессой Дерек Тэйлор, который просто последовал просьбе Пола «пустить слух». Однако слух вышел из-под контроля и начал расти, как снежный ком, катящийся с горы. Лихорадка, захлестнувшая меломанов, которые бросились на поиск «доказательств смерти», вызвала повторный всплеск интереса к альбому «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». «Белый альбом» и «Эбби Роуд» раскупались «на ура» и приносили солидный доход фирме «Эппл». Неужели это всего лишь случайное стечение обстоятельств, что положение «Эппл», переживавшей тяжелейший финансовый кризис, благодаря истерии вокруг «улик смерти» значительно улучшилось за счет гигантской прибыли, необходимой для оплаты повседневных расходов «Битлз» и их долгов?
Если это действительно так, то продуманная маркетинговая политика, основанная на «доказательствах смерти», оказалась крайне успешной. По иронии судьбы, торговая марка самой фирмы «Эппл»[65] недвусмысленно намекала на архетип падения человека, поскольку Адам, вкусив плод запретного Древа Познания, заплатил за это бессмертной жизнью в раю. Познавшие вкус самостоятельного руководства фирмой «Эппл» битлы тоже пришли к падению.
