Иисуса двое перебежчиков, и Том — один из них. Дэвид перелез ограждение, спустился на улицу и пошел прочь, глядя в землю.
Возбуждение среди фарисеев нарастало с каждой минутой.
— Если мы позволим ему продолжать, каждый начнет верить в него! — закричал Силас. — И римляне этого не потерпят!
— Верно, — ответил Симеон. — Они разрушат Храм и изгонят наш народ. Мы должны потребовать, чтобы Иисус немедленно прекратил свои проповеди!
Глаза Тома перебегали от одного фарисея к другому. Неожиданно он заметил, как лицо Каиафы расплылось в улыбке, будто ему в голову пришла отличная мысль.
— Разве вы не осознаете, какая у нас есть возможность? Смерть этого человека может послужить всем во благо. Он замолчит навсегда, и наш народ снова сплотится, — сказал Каиафа.
— И мы будем во главе его! — радостно закончил Тарсус.
Фарисеи одобрительно закивали головами.
— Но нам следует действовать очень осторожно. Нужно, чтобы Иисуса признали виновным в преступлениях, заслуживающих смертной казни. Открытое убийство только разозлит народ, — заметил Силас.
Тарсус сжал кулаки:
— Тогда мы должны повернуть людей против него!
Каиафа вновь повернулся к Тому:
— Можем ли мы рассчитывать на твою помощь?
Том почувствовал тяжесть в груди. Это было совсем не то, чего он добивался.
— Вы… вы хотите убить его?
— Конечно, — ответил Каиафа.
Том пришел в ужас. Он отдал своего друга в руки людей, желающих его убить! А теперь, если он откажется помочь, они убьют и его самого… Том силился найти подходящие слова, но отыскал только одно:
— Нет.
Каиафа сверкнул глазами:
— Что ты сказал?
— Нет… — нервно повторил Том. — Я пришел сюда, думая разоблачить Иисуса как обманщика, уличного фокусника, но я не замышлял убить его.
Каиафа потряс головой, будто желая привести мысли в порядок.
— Ты сам свидетельствовал о его преступлениях. Ты должен понимать, что он…
— Не сделал ничего настолько плохого, чтобы заслужить смертный приговор, — прервал его Том.
Лица фарисеев помрачнели, но Тома было не унять; его подстегивало и укрепляло чувство собственной вины.
— Да, он разрушил некоторые из ваших дурацких устоев. Он сказал пару вещей, идущих вразрез с тем, чему вы учите. Но речь идет о человеке, который был и остается моим другом, несмотря на все наши разногласия. Я не стану помогать убить его.
— Богохульник… — прошипел Каиафа, вскочив на ноги.
Том заметил хлыст в руке первосвященника. Откуда? Неужели Каиафа всегда носит его с собой — для случаев, подобных этому? Прежде чем Том успел отреагировать, кончик хлыста рассек ему щеку.
Том схватился за лицо и бросил взгляд на толстую запертую дверь. На его пути уже стоял Тарсус.
Все фарисеи вскочили на ноги, ожидая, кто двинется первым. Первым будет он, решил Том, и с криком врезался плечом в грудь Тарсуса и, используя его как таран, с разгону впечатался в дверь. Основной удар пришелся на Тарсуса. Дверь не выдержала — и оба вывалились на улицу.
Том вскочил на ноги и отпрыгнул. Тарсус остался лежать на мостовой. Но Каиафа уже был здесь и успел вытянуть Тома хлыстом вдоль спины. Тот упал на колени, а девять подоспевших на помощь фарисеев окружили его.
Том не единожды принимал участие в драках.
Но никогда еще ситуация не выглядела так мрачно: десять на одного. Да, здесь только один выход — выбираться из окружения и удирать… Том прикинул возможности своих противников. Большинство из них уже в возрасте, где-то за пятьдесят, и, скорее всего, мало кто вообще умеет драться. Жители Иерусалима слишком боялись фарисеев, чтобы на них нападать.
Притворившись, будто его раны тяжелее, чем на самом деле, Том принялся умолять:
— Пожалуйста, не надо… Я не хочу умирать. Я помогу вам! Сделаю все, что захотите!
Плотное кольцо фарисеев замерло. Другого шанса не будет. Том, все еще стоя на коленях, резко выбросил руку назад и схватил Силаса за ногу.
Тот еще падал, а Том уже вскочил на ноги и бросился к Гамалиелю. Он вогнал его в землю, но, прежде чем успел развернуться, попал под град и ударов, сыпавшихся отовсюду… к счастью — неумелых. Это напоминало драку школьниц в раздевалке. Но пока Том окружен со всех сторон, Каиафа не может достать его своим ужасным хлыстом.
Том уклонился от прилетевшего кулака и ответил своим. Он не мог видеть тех, кому доставались его удары и что происходило с нападавшими после. Но вдруг ощутил: после шести хороших свингов круг распался! Том мог поклясться, что один из нападавших крикнул: «Держитесь от него подальше! Он одержим!»
Том повернулся к Каиафе, который уже занес хлыст. Секундная нерешительность — бежать или драться — стоила Тому глубокой раны на руке. Не успел он вскрикнуть, как его ударили по спине тяжелой доской от сломанной двери.
Том опять упал, но продолжал двигаться. Он быстро пополз прочь, а когда ощутил резкую боль в бедре от еще одного удара хлыстом, вскочил на ноги и побежал.
Голоса преследователей доносились еще минут десять. Том, окровавленный и избитый, все же был в лучшей форме, чем фарисеи, проводившие свои дни в неторопливых беседах. Но и его силы были на исходе.
…Том совершил непростительную ошибку. Фарисеи не помогли ему. И теперь ему нужен только один человек. Том должен найти Дэвида, пока не стало слишком поздно. Он должен как-то искупить свое предательство. Библия или не Библия… Том собирался спасти Иисуса. Сразу же, как только Дэвид спасет Тома.
Рождение
Глава 17
ПРИЗНАНИЕ
Дэвид присел в тени старого фигового дерева и, устало прислонившись к стволу, вглядывался в знакомый пейзаж. Он покинул Иерусалим и уединился на одном из холмов к северу от Вифании, куда они с Томом иногда приходили поговорить и откуда совершили свой прыжок в будущее в поисках вишневой «Пепси», жареных ребрышек и прочих радостей их собственного времени. Но живописный вид не смог
