успокоить Дэвида. В душе бушевал ураган. Том предал их. Том стал врагом. Дэвид слышал собственными ушами, как Том говорит фарисеям именно то, что они хотят слышать. Он дезертировал и тем самым доказал недостоверность Библии. Проклятье!
Дэвид чувствовал, что должен помолиться. Он не обращался к Богу с ежедневной методичностью, но привык молиться всегда, когда жизнь становилась жестокой, безжалостной или безысходной. А сейчас… сейчас он не знал, будет ли от молитвы толк. И все же он не собирается просто взять и отказаться от своей веры. Кроме него, никто не знает о предательстве Тома. А если так, то как оно может попасть в Библию?
— Господь мой Иисус, — громко начал Дэвид. — Я знаю, сейчас Ты здесь, на земле, рядом со мной, и я мог бы легко поговорить с Тобой лично; но я также знаю, Ты услышишь мои молитвы… Если Том злоумышляет против Тебя, прошу, скажи мне ясно, что же мне следует делать? Неужели это должно случиться? В чем воля Твоя? И я прошу о большем: верни Тома, верни его к нам. Молю Тебя, отврати его от людей, которые хотят убить Тебя. Прошу, убереги его от…
— Дэвид, — голос Тома прерывался.
Дэвид подпрыгнул от неожиданности.
— Ты разговариваешь сам с собой? — спросил Том.
Дэвид резко оглянулся и увидел силуэт Тома в густой тени дерева.
— Убирайся, — приказал он.
— Мне нужна твоя помощь, — выдавил Том.
Голос Тома был слабым и хриплым, но Дэвид этого не заметил. Он подскочил к Тому с искаженным от злости лицом.
— Ты хочешь, чтобы я тоже предал Иисуса? — Дэвид схватил Тома и с силой шмякнул о дерево.
— А-а-а!
Дэвид замер, вдруг разглядев в блекнущем солнечном свете лицо Тома. Запекшаяся кровь скрывала глубокий и свежий шрам, протянувшийся через всю щеку.
Дэвид разжал руки и отступил назад. Теперь он видел: Том, неуклюже прислонившись к стволу, держится за живот и еле дышит. Похоже, его чуть не забили до смерти.
— Что случилось?
— Видел бы ты того парня… точнее, тех парней, — фыркнул Том, едва не рассмеявшись, но тут же перекосился от боли. — Только… бой был нечестный.
Опираясь на ствол дерева, Том аккуратно сполз на землю. Дэвид навис над ним:
— Я видел тебя, Том. Они собираются убить Иисуса, а ты — помочь им.
Том посмотрел на Дэвида:
— Нет… не собираюсь.
— Не лги мне, — Дэвид снова начал злиться. — Я видел тебя с ними. Я шел за тобой до Иерусалима.
— Хорошо. Я все тебе объясню. Я сказал этим людям, что не собираюсь помогать им убить Иисуса. Что хотел только разоблачить его как мошенника, но что он мой друг и я не стану помогать его убийцам…
Вот это новость!
— Ты так сказал? — опешил Дэвид.
— В следующий раз, когда будешь за мной шпионить, постарайся дослушать разговор до конца, — усмехнулся Том. — Да, и еще я сказал, что их религиозные законы — дурацкие.
Дэвид припечатал ладонь ко рту.
— А потом дела пошли паршиво, — продолжил Том.
— …Ты сказал это фарисеям?
Том кивнул.
— Радуйся, что они отпустили тебя живым, — сказал Дэвид с нервным смешком.
— Отпустили? Думаю, у них были другие планы на мой счет, — ответил Том. — Дэвид, нам нужно их остановить.
Дэвид присел на корточки перед Томом.
— Мы не можем остановить их.
— Почему?
— Помнишь, когда Иисус призвал тебя стать его учеником и я прыгнул в будущее? — спросил Дэвид.
— Да, и что?
— Я не рассказал тебе об этом… Я понял, в чем заключается парадокс путешествий во времени.
Том немного выпрямился и приготовился слушать.
— Том… прошлое невозможно изменить.
— Не говори ерунды, — Том снова хотел рассмеяться, но вспомнил о своих ранах.
— Ты не задумывался о том, как Фома, ученик Иисуса, мог появиться в Библии прежде, чем мы отправились в прошлое? Время нельзя изменить. Все, что мы делаем сейчас, — уже история.
— Я не успеваю за тобой.
— Да-а, зная, как тебя сегодня отделали, — не удержался Дэвид, — придется простить тебе твою невменяемость.
— Но-но! — шутливо воскликнул Том и сел поудобнее.
Дэвид продолжал:
— Никто не может отправиться в прошлое и убить Гитлера. Я знаю это наверное, потому что если бы его убили, это стало бы частью истории и Холокоста не случилось бы. Убийство Джона Кеннеди не предотвратить, башни-близнецы рухнут, а Иисус умрет на кресте. Том, прошлое — это то, что прошло. Что бы мы ни сделали — все это уже вписано в историю.
— …Ты хочешь сказать, что Иисус будет убит и мы ничего не можем сделать? — спросил Том.
— Это история.
— Ну, мы еще посмотрим.
— Предупреди его, если хочешь, но я уверен: он уже знает, — Дэвид встал и протянул Тому руку. — А сейчас мы отправимся к Марии и немного тебя подлатаем.
Дэвид сильным рывком поднял Тома на ноги и помог ему опереться на себя. Все время, пока друзья ковыляли к дому Лазаря, Дэвид улыбался. Том не предал своих друзей. Библия точна. И Дэвид больше никогда не будет сомневаться.
Библия точна… Улыбка Дэвида погасла. Это значит, что следующие несколько недель будут самыми прекрасными и самыми ужасными в жизни… Они познают чудеса Бога и зло людей. И если за Тома Дэвид теперь был спокоен, то он совершенно не представлял, какой будет его собственная судьба. Это тревожило его сильнее прочего.
Прошло пять дней, прежде чем Том оправился после драки с фарисеями и смог встать с постели. О его ранах заботилась Мария, и Том с удовольствием пролежал бы в постели еще, наслаждаясь ее вниманием и лаской. Но Дэвид настоял, чтобы он присоединился к Иисусу и ученикам. Скоро будет Песах, иудейская Пасха, и Иисус собирался войти в Иерусалим — город, который любил и ненавидел его.
Том помнил, как ребенком праздновал Песах вместе с семьей. История Исхода приводила его в восторг. Господь освободил свой народ: покарал египетских поработителей, убив каждого первенца в земле Египта, но сберег иудеев, пометивших свои дома кровью жертвенных ягнят. Дальше появлялись огненные столпы, египетская армия и расступившееся Камышовое море. Том вспоминал, как его отец сетовал на иудеев, полагающих, что Моисей приказал расступиться Красному морю. «Они не знают собственного прошлого! — восклицал отец. — Любой порядочный иудей скажет: это был Ям Суф, Камышовое море!»…Но лучше всего Том помнил, как он изводил своего старшего брата, пугая его тем, что их дом ни разу не был помечен кровью, а потом наблюдал, как брат нервно вздрагивает по ночам от каждого шороха: а вдруг Господь вернется еще за одним первенцем? Через месяц после десятого дня рождения Тома его родители развелись, празднование Песаха забылось, а интерес Тома к библейским историям вскоре сменился математикой и девчонками.
