и поведет компанию к таким вершинам, о которых никто даже не мечтал.
— Думаешь, мы справимся? — громко спросил себя Джейк.
— Мы думаем, да, — ответил Джейк.
— Значит, так и сделаем.
— Да.
— Это так здорово!
Том громко рассмеялся над тем, как Матфей изображал фарисея. Очень похоже! Иисус и двенадцать учеников ужинали в снятой на ночь комнате. Обычно они довольствовались скромным угощением приютивших их хозяев, но сегодня все было по-другому. Для этого ужина купили особую еду и наняли мужчину и женщину, которые должны были им прислуживать. Но это была не просто другая пища. Сама трапеза была торжественной — если можно торжественно возлежать вокруг стола и перекапывать горки еды, перемежаемые кусками питы.
Странным оказалось и начало: Иисус омыл им всем ноги. Да, перед принятием пищи здесь так и поступали: разумная мера, когда снимаешь сандалии и ешь полулежа, расположив ноги непростительно близко от стола. Но ноги Тома никогда еще не мыл другой ученик, не говоря уже об Иисусе. Тома поразили простота и смирение, с которыми Иисус это проделал.
Дальше все стало еще загадочнее. Иисус взял немного хлеба и вина и сказал, что это его плоть и кровь и они должны съесть этот хлеб и выпить вино. В какой-то момент Тому, а возможно, и каждому из них, почудилось: так Иисус прощается с ними. Эх, вот бы сейчас здесь сидел Дэвид…
Сегодняшняя трапеза предназначалась только для учеников, и Дэвид ужинал в другой комнате. Об этом Дэвид и Иисус уговорились заранее. Том не любил сюрпризы и привык по выражению лица Дэвида определять, ждет их что-то хорошее или плохое. Но сейчас приходилось обходиться без подсказок. Если не считать нескольких странностей, до сих пор ужин шел, как обычно. Матфей шутил, остальные смеялись.
Рядом с Томом расположился Иоанн. Том считал его славным парнем, но так и не удосужился познакомиться с ним поближе. В конце концов, в группе двенадцать человек, и большую часть времени все они заняты делами. Среди учеников сформировались свои компании, и никто не пытался подружиться со всеми сразу. Но сейчас Том подумал, не упустил ли он чего-то важного.
Иоанн был умен. Чертовски умен, и Том восхищался, выслушивая его размышления обо всем, от принципов полета птиц до происхождения пятен на Луне. Поразительно, насколько часто Иоанн оказывался близок к истине. Не стань он учеником Иисуса, Иоанн мог бы войти в историю как первый да Винчи.
Оторвавшись от еды, Том заметил Иуду, в очередной раз мелькнувшего в дверях. Иуда всю предыдущую ночь беспокоился и нервничал. Утром надо будет расспросить его, в чем дело, но сейчас Тому совершенно не хотелось прерывать интересный разговор. К тому же Иуда все равно занят: распоряжается едой и слугами.
— Друзья, братья, послушайте меня, — Иисус поднялся на ноги.
Комната притихла, все взоры обратились на Иисуса.
— Сейчас, когда все мы здесь, мне нужно сказать вам нечто… дабы, когда оно случится, вы поверили в то, чему я учил вас. Вы можете усомниться в моих словах, но будьте уверены, это правда… Один из вас… предаст меня.
Ученики замерли, в недоумении переглядываясь друг с другом. Он что, серьезно? О ком он говорит?
У Тома засосало под ложечкой. Он почти предал Иисуса. Это считается? Может, Иисус говорит о нем?
Петр толкнул в бок Иоанна:
— Спроси его, кто предатель?
Иоанн кивнул и повернулся к Иисусу:
— Кто предаст тебя? Скажи нам, который из нас?
На столе лежал последний кусок хлеба. Иисус взял его.
— Я отдам этот хлеб тому, кто предаст меня.
Иисус макнул хлеб в мисочку с оливковым маслом, чесноком и специями. В этот момент Иуда, который что-то обсуждал с прислугой, приблизился к Иисусу и прошептал ему на ухо:
— У нас закончился хлеб; может, мне купить еще?
Иисус повернулся к Иуде:
— Это хорошая мысль, но ведь ты сам еще не ел. Возьми хлеб и наполни желудок.
Иуда взял хлеб и направился к двери.
— Делай то, что собираешься, быстро, — сказал ему вслед Иисус. — Время на исходе.
Иуда мгновенно исчез, а Иисус повернулся к обескураженным ученикам.
Петр посмотрел на Тома, тот — на Иоанна, который так же недоуменно глядел на Матфея. Все застыли в ожидании.
— Э… Иисус, — сказал Том. — Так как насчет хлеба и предательства? Ты собирался указать на предателя, а вместо этого просто отдал кусок хлеба Иуде… и он ушел!
Иисус оглядел стол:
— Похоже, хлеб у нас закончился.
— Иуда пошел за ним? — спросил Иоанн.
Иисус кивнул.
— Ну хорошо, а не можем ли мы воспользоваться куском фрукта, или куриной ногой, или еще чем- нибудь?
Иисус улыбнулся:
— Боюсь, нам придется дождаться Иуду.
Ответ никому не понравился, но какой у них был выбор? Ученики вернулись к разговорам, к которым теперь прибавились предположения о том, кто же может предать Иисуса.
Оставшаяся ночь прошла быстро, а утро — еще быстрее, но Иуда так и не появился. Том хотел взять нескольких учеников и отправиться на поиски Иуды, но Иисус убедил их в том, что с Иудой все в порядке, и группа двинулась в Гефсиманский сад на Масличной горе, немного к востоку от Вифании и Иерусалима.
Иисус оставил учеников в саду, где между рядами олив росли сладко пахнущие, ярко-красные королевские анемоны. Он сказал, что ему нужно поговорить со своим Отцом. Ученики болтали между собой, как будто ничего не случилось, но Том ощущал смутное беспокойство. Какая-то невидимая сила все сильнее сдавливала его череп. Он решил прогуляться и проветрить мозги.
Несколько минут спустя Том заприметил большой камень и взобрался на него, удобно устроившись и сделав пару глубоких вдохов. Его поражало, насколько легко здесь дышится. Пусть в Аризоне и не выбрасывали в воздух тонны грязи, но в ветреные дни небо затягивало смогом из Лос-Анджелеса. А тут воздух всегда прозрачен.
— Ты заметил, на чем сидишь? — послышался знакомый голос.
Это был Дэвид. От неожиданности Том едва не полетел вниз.
— На камне.
— Что ты видишь прямо перед собой, у холма? Добавь тысячу людей, которые смотрят вверх. И вернись на несколько лет назад.
Том огляделся, перебирая в памяти минувшие события. Затем спрыгнул с камня и обошел его кругом.
— Будь я проклят! Так вот где все началось.
Он сделал несколько шагов в сторону и развернулся.
— Я стоял здесь, ты — на камне… Кажется, прошла целая жизнь.
Том вернулся к камню и, похлопав его, как старого друга, продолжал:
— Ты не поверишь, но я не особенно скучаю по будущему. Здесь у меня есть то, чего никогда не
