Отдав письма, она ничего не выиграет. Спасти от самого худшего поможет лишь хитрость и… удача.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— В другой раз, моя дорогая, я бы с удовольствием заставил вас сказать правду. — Сэр Чарльз поднял руку, погладил ее по щеке. — Какая прекрасная, воистину алебастровая кожа. Такая восхитительно чистая. Вы могли бы соблазнить меня. — Он криво усмехнулся, и Софью передернуло от отвращения. — Но… нет. Сегодня я спешу, а спешка требует другой тактики. Более жестокой. — Острие лезвия прорезало кожу. — Письма.
— У меня их нет, — выдавила она.
— За кого вы меня принимаете? Я же не настолько глуп. Мне известно, что вы побывали в Мидоуленде.
— Моя мать и герцогиня Хантли были подругами. Она посылала меня туда, чтобы познакомиться с семьей.
— Она посылала вас за письмами. — Черные глаза сузились, превратившись в тонкие щелки. — Ложь не поможет.
Софья замерла. Постоялый двор погрузился в странную, неестественную тишину. Из пивной не доносилось ни звука. Она поняла, что осталась одна и рассчитывать не на кого.
— Хорошо, — выдохнула Софья. — Да, мать действительно посылала меня за письмами. Но их там не оказалось. Я ничего не нашла.
— Ваше утверждение прозвучало бы убедительнее, если бы вы не сбежали из поместья тайком, посреди ночи. И если бы герцог Хантли не бросился в погоню.
— Мне пришлось уехать. В поместье, в саду, ко мне подошел какой-то странный человек, который угрожал убить меня. Конечно, я испугалась и поспешила уехать.
Черные глаза в узких щелках вспыхнули.
— Ах да, Юрий. Какое разочарование. Могу вас порадовать, он уже никогда не станет угрожать красивым молодым женщинам.
У нее перехватило дыхание.
— Этот человек… он…
— Вы правильно подумали, моя дорогая. Он мертв. — Софья не услышала в его голосе ни намека на сожаление — только мрачное удовлетворение. — Полагаю, рано или поздно его тело отыщут где-нибудь на берегу Сены. Так что вам не нужно больше его бояться.
— Мне было бы легче разговаривать с вами, если бы вы убрали нож от моего горла.
— Нож, моя дорогая, всего лишь вынужденная необходимость. Наша встреча проходила бы в совсем другой обстановке, если бы вы проявили большую готовность к сотрудничеству.
— Я уже сказала, что не нашла писем. Что еще вам от меня нужно?
Его взгляд обжег ее вспышкой холодной ярости.
— Вы действительно считаете, что я не смогу перерезать вам горло?
Скрывать страх было уже невозможно.
— Я не только думаю, что вы способны на это, но даже уверена, что вы так и сделаете независимо от того, есть у меня письма или нет.
— Какая сообразительная кошечка, — усмехнулся сэр Чарльз. — Но пусть смерть и неизбежна, вы можете выбрать либо быструю и почти безболезненную, либо медленную и, боюсь, мучительную. Решать вам, но я настоятельно рекомендую отдать мне письма.
Она встретила его жестокий, ледяной взгляд достойно — не дрогнула, не отвела глаз, — и это стоило ей напряжения всех оставшихся сил.
— Я не могу дать вам то, чего у меня нет.
— Это мы скоро узнаем.
Пальцы, сжимавшие серебряную рукоятку, напряглись, и Софья поняла — сейчас случится что-то ужасное. И тут, словно небеса услышали ее призыв, в дверь постучали. Она застыла — враг мог просто завершить начатое, не обращая внимания на стук. В чертах его лица и взгляде проступило что-то поднявшееся из черной бездны болезни, противоестественного изъяна природы, какой-то плотоядный голод, необоримая жажда крови. Он хотел убить ее, хотел насладиться вкусом смерти, как другие наслаждаются вкусом редкого, изысканного блюда.
Стук повторился, и на этот раз его подкрепило проклятие. Усилием воли сэр Чарльз совладал с собой, убрал нож от ее горла и повернулся к двери, оставшись при этом достаточно близко, чтобы предупредить жертву о возможных последствиях каких-либо действий.
— Войдите. — Дверь открылась, явив стоящего за порогом мужчину с жутким шрамом, пересекавшим щеку от брови до уголка рта. — А, Иосиф… Ты все сделал?
Человек со шрамом, придававшим его лицу сходство с крысиной мордой, коротко кивнул:
— Я обыскал комнаты.
Софья замерла под неподвижным, цепким взглядом сэра Чарльза, понимая, что может выдать себя малейшим жестом, и тогда враг поймет, что письма спрятаны в ее спальне.
— Как следует обыскал?
— Я перевернул постель, сорвал обивку и поднял половицы.
— Чемоданы?
Софья затаила дыхание. Человек со шрамом пожал плечами:
— Ничего. Ни даже клочка бумаги.
— Одежду проверил?
— Конечно. — Иосиф взглянул исподлобья на Софью, и она нахмурилась.
Боже, неужели он догадался, что письма спрятаны за подкладкой? А если догадался, то почему не сказал об этом своему господину?
Развить эту мысль она не успела — сэр Чарльз повернулся и посмотрел на нее с выражением, в котором угроза смешалась с досадой.
— Вы начинаете испытывать мое терпение. — Он снова поднял кинжал, но за закрытой дверью уже звучали другие голоса. Англичанин выругался. — Что там еще?
— Сейчас узнаю. — Иосиф бесшумно выскользнул из комнаты и почти сразу же вернулся, озабоченно морща лоб. — Кто-то уведомил власти. Сюда идут.
Новость не порадовала Софью. Она уже не сомневалась, что в живых сэр Чарльз ее не оставит в любом случае. Хотя бы из-за страха разоблачения.
— Где ее слуги? — спросил вдруг англичанин.
— Я связал их, заткнул им рот и оставил в конюшне, — ответил Иосиф.
Софья до последнего надеялась, что про ее слуг, может быть, забыли, но теперь и эта надежда умерла.
— Мне избавиться от них?
— Нет! — с мольбой в голосе вскрикнула Софья. — Нет, пожалуйста. Не надо.
— Ага. — Сэр Чарльз самодовольно усмехнулся. — Вам так дороги слуги? Правда? Хорошо. — Он повернулся к Иосифу: — Пусть слуг посадят в карету.
Человек со шрамом недоуменно нахмурился:
— Что?
— Я вот только сейчас подумал, что владею кое-чем более ценным, чем давнишние скандалы. Как по-твоему, император пожелает заплатить за возвращение своей очаровательной дочурки?
— Конечно. С него можно взять хороший выкуп.
— Будьте вы прокляты, — пробормотала Софья. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой бессильной.
Сэр Чарльз укоризненно покачал головой:
— Ну-ну, госпожа Софья. Терпеть не могу женщин, которые так ругаются.
Иосиф покачал головой:
— Я понимаю, надо взять девку, раз уж она стоит целое состояние, но зачем тащить с собой слуг? Какой от них толк? С возницей только втроем и справились, а молодка так чуть ухо не откусила
