Твои, Отечество, сыны

В пять часов утра в небе загудели краснозвездные самолеты, и от залпов артиллерии вздрогнула, закачалась земля. В 7 часов 55 минут наши танки и пехота двинулись в атаку. В первой траншее противника завязался ожесточенный бой. Как и следовало ожидать, наиболее сильное сопротивление противник оказал в полосе наступления 13-й гвардейской дивизии. Здесь гитлеровцы даже попытались контратаковать 34-й гвардейский стрелковый полк, которым командовал полковник Дмитрий Иванович Панихин. Но, прикрывшись одним батальоном справа, полк продолжал продвигаться вперед.

Отлично действовал его сосед — 39-й гвардейский полк Андрея Константиновича Щура. Одним решительным натиском он сломил ожесточенное сопротивление врага, овладел первой траншеей и после короткого артиллерийского налета завязал бой за вторую позицию.

Тем временем на участке 97-й гвардейской стрелковой дивизии танки и пехота противника двинулись в атаку из Пушкарного, намереваясь вклиниться в наши боевые порядки. Дивизия отбила контратаку и стала развивать

наступление в направлении населенных пунктов Степное — Домнин. Наши соседи справа — 23-й гвардейский стрелковый корпус — продвинулись вперед и уже вели бой за Казацкое. Сосед слева — 33-й гвардейский корпус — успел овладеть важным рубежом — Яхонтов, высота 222,7.

Тщательно разработанная операция развивалась строго по плану, и хотя в этой полосе гитлеровцы заранее пристреляли каждый метр пространства, укрываясь за надежными укреплениями и располагая большими силами танков, артиллерии, авиации, — они не могли остановить натиска наших войск.

В первой половине дня 3 августа по решению генерала Катукова 200-я танковая бригада 6-го танкового корпуса и 49-я танковая бригада 8-го механизированного корпуса, действуя на рубеже Новоалександровка — Задельное, обогнали пехоту генерала Бакланова и полковника Анциферова и стали стремительно развивать прорыв.

В 14.30 на рубеже Драгунское — Лог Степной на глубине в 6–7 километров от переднего края обороны гитлеровцев в прорыв вошли главные силы 1-й танковой армии.

Да, это был горячий денек! Еще вчера в своей очередной радиопередаче по фронту гитлеровцы заверяли и клялись, что не отступят с линии своей обороны ни на шаг, что эта линия будет навеки вписана в историю. А сейчас они отползали километр за километром, и поле боя было усеяно их подбитыми орудиями, танками, автомашинами, трупами.

О долгожданный час! Мы не только устояли против мощной группировки противника, мы били его, как говорится, и в хвост и в гриву и не давали ни минуты передышки. Успешно наступала 13-я гвардейская, наступал весь корпус, вся армия, весь фронт.

Уже в первый день наступления войска нашего корпуса, тесно взаимодействуя с частями 1-й танковой армии, прорвали на своем участке фронта сильно укрепленную оборонительную линию противника, разгромили его противостоящие силы и продвинулись от 8 до 14 км.

Героем этого памятного дня снова была 13-я гвардейская дивизия. Она прорвала первую и вторую полосы вражеской обороны, продвинулась на 15 километров, взяла много пленных и трофеи. Свыше 30 исправных орудий, захваченных у врага,

21

миномет, 22 пулемета, 14 противотанковых орудий и два склада с боеприпасами оказались в хозяйских руках. Наши артиллеристы, минометчики, пулеметчики тут же развернули трофейную технику

и, так как боеприпасов к ней было достаточно, ударили по врагу.

Я довольно подробно останавливаюсь на сражениях в районе Обояни потому, что в кампании 1943 года они были для нас серьезным испытанием. Мы имели богатый опыт в организации обороны, в тягчайших условиях осуществляли отход, сохраняя боеспособность, научились драться в уличных боях, искусно строили в осажденном городе опорные пункты и узлы сопротивления.

Но, по сути дела, мы не имели практики в подготовке и организации наступательной операции, да еще такой грандиозной, как эта, с участием огромного количества артиллерии, танков, авиации.

В этот день, 3 августа 1943 года, мы держали суровый экзамен и выдержали его. Правда, противник еще переходил в контратаки и пытался отбить утраченные позиции. На этот участок фронта он дополнительно подтянул значительные танковые силы и большое количество мотопехоты. Теперь мы знали, что перед фронтом корпуса действовало 400 танков дивизии «Адольф Гитлер», до 300 машин танковой дивизии «Райх» и отдельная группа до 100 танков. Но, хотя наше наступление началось при значительном превосходстве противника в танках, нельзя было не видеть, что перед нами уже не те фашистские зазнайки, с которыми мы дрались у Киева, у Конотопа, у Харькова, у Тима, у Щигров. Гитлеровцев словно подменили. Прежнюю браваду и спесь они оставили под Сталинградом, а воинственный выкрик «хайль» заменили растерянным «капут» и при случае стали сдаваться в плен десятками, даже сотнями.

В числе пленных, которых мы захватили под Обоянью, оказались офицеры 19-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Шмидта. Страшась ответственности за злодеяния, учиненные над мирным населением района, этот битый вояка в панике покончил с собой.

В наступлении боевой путь 13-й гвардейской словно бы повторялся. Но теперь мы шли на запад, занимая памятные высоты, рубежи, освобождая села, города. В этих селах и городах люди хранили память о наших воинах, помнили их фамилии, имена. Однако многих ветеранов дивизии уже не было в живых, как и многих наших друзей, что остались за линией фронта.

Сколько волнующих встреч, сколько слез радости и гнева! Сколько рук, жадно протянутых к оружию, сколько просьб — робких, настойчивых, клятвенно-страстных: «Дайте оружие… Возьмите в строй!»

Мы не могли взять столько добровольцев, да и здесь, в тылах, нужны были трудолюбивые руки, чтобы восстанавливать промышленность, сельское хозяйство, разбирать руины, заново строить города.

Развивая наступление, мы вскоре вышли на земли Харьковщины.

В августе войска корпуса освободили города Золочев, Богодухов, Решетиловку, и в конце сентября севернее Кременчуга перед нами заискрилась, заплескалась широкая стремнина Днепра.

Это был трудный путь с почти непрерывными ожесточенными боями, в которых наши испытанные гвардейцы проявляли массовый героизм, а отдельные примеры их самоотверженности и отваги были поистине легендарны. Однако, чтобы сколько-нибудь полно восстановить события тех дней, следует создать, быть может, не одну волнующую книгу, а я на этих заключительных страницах лишь отвечаю читателям на их вопрос о дальнейшей боевой судьбе нашей 13-й гвардейской.

Больших усилий стоило нам форсирование Днепра, так как мелкие рукава и сыпучие пески левого берега затрудняли подвоз боеприпасов. Владея высотами вдоль Днепра, немецкое командование пыталось любой ценой удержать за собой правый берег. На острове Каска, куда наши подразделения ворвались с ходу, гитлеровцы предприняли десятки контратак, однако были сброшены в реку.

В эти дни над полем боя владычествовала наша артиллерия. Она не давала противнику передышки. Снаряды «катюш» выкорчевывали фашистов из укрытий, из самых глубоких щелей и из самых надежных блиндажей.

Мощные атаки нашей пехоты заставляли врага откатываться все дальше на запад.

Знаменка, Александрия… Кировоград… В этих боях потери гитлеровцев все возрастали. Только в сражении за Кировоград противник потерял 3608 человек убитыми.

Теперь, когда мы приближались к местам, где наша 5-я воздушно-десантная бригада получила первое боевое крещение, ветераны 13-й гвардейской все чаще вспоминали 11 июля 1941 года. Кто из нас мог бы предвидеть, какой огромный путь предстояло нам одолеть и сколько провести сражений, прежде чем мы вернемся в знакомый тихий степной городок!

22 марта 1944 года части нашего корпуса освободили его. До боли памятны были