- Не будем терять драгоценного времени, приступим прямо к делу, не возражаете?
Ефим обратился в слух.
- Дельце, скажу вам, заманчивое. - Даниил Борисович красноречиво смолк. - Не буду испытывать вашего терпения, внимайте! До выхода вашего «Котика усатого» месяца три-четыре. Почему бы вам (Ефим обратил внимание: Красницкий, как и до ресторана, говорит ему «вы») за это время не написать для нас еще одну сказочку?
Ефим не верил своим ушам.
- Это и есть ваше предложение? - только и нашелся спросить он.
- Именно! - Красницкий достал из письменного стола перспективный план издательства. — Вот, — ткнул пальцем в четвертую строку, - читайте.
«Красочная книжка о садовых цветах со сказочным сюжетом», - прочел Ефим.
- Сумеете изобразить нечто подобное, Ефим Моисеевич?
- Но я не умею рисовать.
- Ха-ха-ха! - на сей раз издатель рассмеялся вполне искренно. - Вот чудак! У нас художников - штатных и внештатных - хоть отбавляй! Текст нужен к картинкам - сказочный, добротный, доходчивый - для детишек младшего возраста. Можно в стихах, в прозе - как угодно. Лучше в стихах: гонорар много выше... Ну как, котик усатый, согласны?
Настолько был озадачен Ефим, что вместо ответа «согласен» погрузился в неловкое молчание... Наваждение, не иначе! Только что они с Надей, вроде бы со всех сторон обоснованно, ждали неминуемого подвоха от Красницко-го. И вдруг! Поневоле задумаешься и растеряешься.
- Не раздумывайте, Сегал, соглашайтесь! Так и пойдет оно у нас с вами, по конвейеру. Книжка за книжкой, книжка за книжкой...
- Согласен, да, согласен, - проговорил Ефим скороговоркой. Ему не терпелось поскорее убраться отсюда и наедине, вдали от все-таки крайне несимпатичного ему издателя обдумать, взвесить, объяснить насколько возможно его более чем загадочное поведение.
- Значит, я в вас не ошибся, Сегал, вы - умный парень. Кто же отказывается от блага? Какими капиталами вы располагаете в данное время, догадаться нетрудно. Одним словом, помозгуйте, подыщите сюжет, желаю удачи! Вы, между прочим, ершистый! - Даниил Борисович покачал большой головой на бычьей шее. - Думаете я забыл, что было в ресторане? Да ладно! Эмоции эмоциями, а денежки денежками... Ну-с, пока. Жду ваших позывных.
Вот так головоломку преподнес Красницкий Ефиму и Наде! Весь вечер и разговору было - о нем. Если заготовил Сегалу подлый сюрприз, зачем предложил взяться за следующую книжку?
- Целый день до твоего прихода ломал голову над ребусом Красницкого и без толку. Теперь вдвоем стоим, как перед древней плитой с клинописью... Что делать, как думаешь?
- Не знаю, ничего не понимаю...
Легко сказать Красницкому: «Напишите, Сегал, сказочку о садовых цветах». Что и как писать, если Ефим и названия многих из них не знал! Неизвестно, чем кончились бы его поиски и раздумья, не набреди он в одну из прогулок в Измайловском лесопарке на огромную цветочную оранжерею. На несколько часов погрузился он в реальное и фантастическое царство прекрасных растений. Гидом его оказался истинный певец флоры, старый цветовод. Изумленному слушателю он рассказал действительно необыкновенные истории о цветах, живых, трепетных красавицах Земли. Ефим сделал уйму записей в своем блокноте, запомнил многие из интереснейших новелл цветовода-поэта, сумевшего пробудить и у Ефима чувство восторженного преклонения перед этим чудом природы.
Новую сказку Ефим так и назвал: «Дедушкина оранжерея». Вдохновенно, усердно трудился над ней больше недели.
- Молодчина, - похвалил Красницкий, - как раз то, что нам нужно. Талант! — Без лишних слов он заполнил безавансовый договор, заручился подписью автора. - Сколько будет два раза по тридцать тысяч, молодое дарование, потрудитесь-ка посчитать? Шестьдесят кусков, как говорят деловые люди... Шестьдесят! У вас не кружится голова? - Желтоватые глаза Красницкого лихорадочно блестели, как у удачливого картежника за игорным столом. - Живите приятными предвкушениями!
Ефим расхрабрился.
- Спасибо, Даниил Борисович, но... — он слегка замялся, - даже из самых радужных предвкушений обеда не сваришь.
- Ммм... Понимаю, понимаю... — Красницкий достал из кармана знакомый бумажник, положил его перед собой, вперил в Ефима удавий взгляд. - Ну-с, брат, пишите расписочку в полторы тысячи рубликов. Тут вся моя наличность. Кончится эта сумма - приходите, будем соображать дальше.
Отбросив сомнения да подозрения, Ефим написал расписочку, спрятал деньги, спросил на всякий случай:
- Теперь и «Дедушкину оранжерею» спрыснуть полагается? - хотя вовсе не хотел снова идти в ресторан с Крас-ницким.
- Нет-с, дорогой, - отозвался после недолгой паузы Красницкий, - в другой раз. При окончательных расчетах. У нас с вами все впереди, торопиться некуда.
Выйдя из издательства, Ефим позвонил Наде.
- Всего-то я задолжал ему две тысячи - тридцатую часть будущего гонорара. Пустяки, правда?
- Правда, - ответила она не сразу, неуверенно. - У меня к тебе просьба, Фима, отправь нашим в Озерки рублей триста переводом. Ты знаешь, как там... И купи что-нибудь поесть, на твое усмотрение. Я буду в обычное время.
Глава десятая
Остаток года незаметно канул в Лету. Никаких, почти никаких изменений в жизни Сегалов не произошло, если не считать того, что они и их соседи по квартире получили небольшое, но весьма существенное коммунальное удобство: после настойчивых ходатайств Ефима небольшая ничейная кладовочка по соседству с комнатой Сегалов была переоборудована под общую кухню. Для устройства выхода из нее в общий коридор они даже пожертвовали угол своей комнаты.
И вот, в один прекрасный день, в длинненькой, узенькой комнатке-шестиметровке выстроились вдоль стены, впритык один к другому, «гуськом», четыре крошечных столика - по числу проживающих семей. Из коридора на кухонные столики перекочевали керогазы и керосинки, из комнат - ведра с водой.
Приятное это новшество было первой ласточкой, возвестившей приход весны, как думалось, и в жизни Ефима и Нади. Нет, не весны любви: она для них наступила давно и длится, слава Всевышнему, наперекор трудностям и испытаниям - длится!.. Близилась, судя по обстоятельствам, иная для них долгожданная весна - начало их мало-мальски безмуторной жизни. И росла надежда, что, возможно, февраль наступившего нового года и окажется для четы Сегалов тем судьбоносным месяцем.
И настал он, месяц весны света, встречи зимы и весны, месяц начала победы солнца над мраком, тепла над холодом... Вот таким-то ясным февральским днем спешил Ефим на свидание к Даниилу Борисовичу Красницкому, которое тот назначил ему не в издательстве, не в ресторане, а... у себя дома! Почему именно дома? Ефим и Надя долго бились над очередной загадкой странного издателя, да так ни до чего и не додумались.
Красницкий встретил Ефима в просторной великолепной прихожей. На нем ладно сидела темно- зеленая шелковая пижама, по пятам следовал кобель-боксер. Перехватив опасливый взгляд Ефима, Даниил Борисович успокоил:
- Не бойтесь, Рекс при мне не тронет. Снимайте пальто, проходите, пожалуйста.
Хозяин провел гостя через несколько комнат, обстановка и убранство которых напоминали музейные покои графа Шереметьева. Не составил исключения и кабинет. Ефиму ни разу не доводилось видеть подобных личных апартаментов. Он даже малость оробел и не сразу решился опуститься в мягкое кресло, обитое голубым штофом. Красницкий расположился в таком же нарядном кресле за богато инкрустированным письменным столом.
- Люблю старину, мебель хорошую люблю. Весь этот особняк принадлежал когда-то экспроприированному предпринимателю. Я занимаю всего-то уголок дома. Ничего, не жалуюсь: лишнее ни
