Было это вчера. Встреча с Гаинджи состоится завтра. Ни на минуту не сомневаясь в успехе своей затеи, желая сделать сюрприз Ефиму, Надя решила заранее не говорить ему о цели предстоящего визита к Главному.
- Фу ты! - притворно спохватилась она. - Совсем забыла тебя предупредить: Гаинджи назначил мне свидание на завтра, в восемь вечера.
- Вот так новость! - удивился Ефим. - На предмет чего же?
- На предмет... - она чуть помедлила, - консультации по вопросу дефектов на сборке главного узла новой машины. Ты сам просил меня написать об этом статью. Я в сложной технике разобраться никак не могу. Гаинджи любезно согласился мне помочь.
Тут что-то не так, интуитивно почувствовал Ефим. Что именно «не так» не знал, поэтому сказал неопределенно:
- Свидание так свидание. Добро!
- Проводишь меня? Подождешь у проходной?
- Ну конечно, обязательно.
Прохаживаясь вдоль заводской проходной, Ефим запоздало обдумывал: почему это Главный пригласил к себе Надю на консультацию в столь поздний час? Вообще-то ничего сверхъестественного вроде бы и нет: вечер у перегруженного работой одного из руководителей завода - наиболее подходящее время для встречи с корреспондентом. Но с другой стороны.... С каждой минутой необъяснимая тревога все больше и больше овладевала Ефимом. С нарастающим нетерпением ждал он возвращения жены.
...Главный инженер встретил вошедшую в его огромный, комфортабельный, залитый голубоватым светом дневных электроламп кабинет так, как ей не могло присниться даже в самом невероятном кошмарном сне. Из глубины кабинета он пошел ей навстречу ладный, красивый, в белой шелковой рубахе с расстегнутым воротом, без пиджака, в плотно облегающих живот и толстые ляжки светлых шерстяных брюках. Рядом с гульфиком четко вырисовывались контуры торчащего как палка, напряженного пениса. Гаинджи надвигался на нее медленно, гипнотизируя ее, как удав, взглядом алчущих глаз, жадно улыбаясь, широко расставив руки.
Не веря своим глазам, она в страхе застыла на месте.
- Добрый вечер! Вы пунктуальны, похвально, - растягивая слова, приговаривал он, приближаясь. - Очень похвально.
- Здрасьте, Семен Давыдович, - испуганно пробормотала Надя, пятясь к двери. Она не видела ничего кроме оттопыривающего штаны пениса-палки, и мгновенно поняла все. Протянув руку за спину, дрожащими пальцами нащупала ручку двери, повернула ее, выскочила из кабинета, бросилась бегом по длинному коридору заводоуправления.
«Боже, какая же я идиотка! Какая идиотка! Неужели сразу не могла сообразить?!» - бормотала она сквозь слезы. За несколько шагов до проходной остановилась. Надо отдышаться, успокоиться. Ефим ничего не должен заметить. Она с трудом подавила рыдания, достала из сумочки носовой платок, тщательно вытерла слезы на щеках, губах, подбородке, осушила глаза. И лишь после этого, неторопливо, словно ничего не произошло, приблизилась к Ефиму.
- Наденька! - вскрикнул он, увидев жену, почуяв что-то недоброе. - Почему так скоро? Что, Гаинджи не было на месте?
Надя молчала, боясь, что слезы снова хлынут рекой.
- Что ты молчишь? Что с тобой?
Она собрала все силы.
- Ничего особенного. Гаинджи меня ждал, правда... Но его вызвал к себе директор, - свято лгала она.
Он не поверил ни одному ее слову. Пытать дальше не посмел.
Когда они пришли в общежитие, Надя быстро, не глядя на Ефима, сняла берет, пальто и туфли, не раздеваясь, легла в постель, лицом к стене. Теряясь в догадках, он сел рядышком, безмолвствовал. Так прошел час, может быть, больше. Вдруг она поразила его вопросом:
- Сколько лет, по-твоему, Гаинджи?
- Примерно... пятьдесят. А что?
- Так, ничего, - вздохнула она. - А Смирновскому?
- Смирновскому? - еще больше удивился Ефим. - Да лет сорок пять - сорок восемь... Почему это тебя интересует?
- Не спрашивай... Когда-нибудь, потом... В общем, - сказала очень решительно, - согласись с предложением Козыря. Девчонку, будем надеяться, скоро от нас отселят. Завтра же бери ордер. Лучше ничего не будет.
На следующий день Ефим был у Козыря.
- Чем обязан вашему раннему посещению? - лицемерно поинтересовался Козырь. Услышав о цели прихода Ефима, не смог спрятать торжества. - Давно бы так, товарищ дорогой! Может, желаете сперва осмотреть помещение? Милости просим. Сейчас прикажу начальнику жилотдела, он вас проводит.
- Перестаньте паясничать, - прервал Ефим, - где эта комната?
- Зачем нервничать, товарищ Сегал? - Савва упивался победой. - Не хотите осматривать - не надо! Сей минут распорядимся.
Козырь снял телефонную трубку.
- Двадцать третий... Это ты, Тимкин? Слушай меня! Сейчас к тебе придет корреспондент нашей газеты Сегал с женой. Подсели их в тридцать четвертый к девчонке, ну, к той самой, у которой мать за аборты села. Понял?... Письменное распоряжение подошлю, действуй, у меня все...
Слыхали? - обратился к Ефиму. - Можете переселяться хоть сразу, вот теперь. Счастливого новоселья!
С обжигающей сердце ненавистью метнул Ефим взгляд на подлую рожу Саввы. С каким наслаждением он измолотил бы ее немедля в котлету! Но на гнусный лик Саввы наплыла вдруг жирная физиономия Мошкарова, которая, в свою очередь, внезапно преобразилась в усатое обличье Сталина. «Не трожь! - грозно предупредило оно. - А то!»
«Счастливое новоселье» состоялось незамедлительно. В тот же день молодожены с полупустым чемоданом на двоих в течение десяти минут езды на трамвае преодолели еще один отрезок своего свадебного путешествия.
В сопровождении косолапого управдома Тимкина они очутились на пороге своей новой обители. По крутой деревянной лестнице поднялись на второй этаж, пройдя по тесному полутемному коридору с чадом горящих на табуретках керосинок, вошли в небольшую, с одним окошком комнату.
Давно немытые стекла плохо пропускали свет. Справа от входа старый платяной шкаф, слева - полуторная кровать, металлическая, с шишками на уголках спинок, диван с ветхой загрязненной обивкой, два стула, в центре - обеденный стол под клеенкой, протертой на углах... Интерьер!
На диване сидела с книжкой в руках дородная девица лет пятнадцати-шестнадцати.
- Здравствуй, Маруся, - обратился к ней управдом, -вот твои соседи. Придется тебе потесниться. Благодари за это свою уголовную маманю.
Маруся на мгновение исподлобья бросила злой взгляд на Ефима и Надю, снова уткнулась в книжку, как будто происходящее ее нимало не касалось.
- У вас, как я вижу, никакого имущества в наличии не имеется? - обратился деловито Тимкин к молодоженам. -Так... Значит, сейчас распорядимся, доставим вам на время казенную коечку, матрасик, постельные принадлежности, тумбочку. Другого, извиняюсь, у нас нету... С удовольствием... Нету!
- А почему керосинка в коридоре? - спросила Надя. -Где кухня?
- Извините, гражданочка, ни кухни, ни туалета, ни водопровода, ни парового отопления здесь нет. Будет, планируется. Начальству виднее, - констатировал домоуправ равнодушно, — ну как, остаетесь? Тогда велю сейчас доставить вам, что обещал... Коечку поставите в угол, он пустой. А вот эта печка, - Тимкин указал на выпирающую из стены закопченную «шведку», — известно, отапливается дровами... Маруся! У тебя дрова есть?
Маруся отрицательно покачала головой.
- Ладно, нет дров - выпишу. Сложите их в Марусин сарай. Согласна, Маруся?
