бы моим пожеланием, не обратись я к тогдашнему заместителю министра культуры В.И. Казенину. Только благодаря его личному вмешательству диск-гигант «Берегите мир» с песнями и стихами Ал. Соболева в 1989 г. вышел в свет. Описание выхода грампластинки заняло у меня здесь несколько строк. Но за ним - многомесячные хлопоты, переписка, хождения на приемы, опять письма, отказы и вновь просьбы... СКЗМ, как я узнала позже, отказался оплатить выход грампластинки. Фирма «Мелодия» тоже... Сопротивлялись до последнего, пока на них, ратовавших за мир, не цыкнули сверху, из Министерства, не пригрозили дубиной... Ведь они прекрасно понимали, что я права, что ничего сверх возможного, сверх принятого не требую... Но, советские люди, они подчинялись только силе, страху. А совесть?
Я вознесла страстную молитву Богу, чтобы он покарал нечестивцев. Говорят, мольбы вдов и сирот доходят до Бога.
...Наверно, каждому из нас доводилось видеть веселого сытого пса, играющего тряпкой. Он ее и так и сяк: и подбросит, и подпрыгнет за ней, и схватит зубами... Резвится животное от избытка сил и жизненной энергии. Это - запев. А теперь, увы, не «песня», а быль.
Может быть, и не стоило бы отводить место в моем повествовании такой в общем-то обычной фигуре среди чиновничьего «братства», как Марат Шишигин, если бы не мои с ним контакты, связанные с поэтом Ал. Соболевым, на протяжении нескольких месяцев. К нему, начальнику Управления республиканскими и областными издательствами, я обратилась с просьбой об издании полного, исправленного сборника стихов покойного автора «Бухенвальдского набата», как это было обещано в письме Б. Пастухова. И отдельно - сборника стихотворной сатиры Ал. Соболева.
Перестроечные мотивы и настроения не только рекомендовали, но и повелевали так поступить. Обнадеживала и полученная мной вроде бы поддержка (на словах, конечно) инструктора ЦК партии некоего Моргунова, порекомендовавшего мне обратиться с рукописями Ал. Соболева в издательство «Советская Россия».
Материалов для сатирического сборника имелось предостаточно: лучшие, актуальные фельетоны, басни и сатирические миниатюры из трех книжечек «Библиотеки “Крокодила”». Наверняка и пополнила, и украсила бы книжку сатира Ал. Соболева, дожидавшаяся выхода в свет в письменном столе «антисоветчина».
Я составила сборник стихов «Бухенвальдский набат» - название посчитали нужным сохранить, так как автора люди не знали.
Обе рукописи отнесла в издательство «Советская Россия». Одновременно направила письмо с некоторыми необходимыми пояснениями и подробностями Марату Шишигину. Для содействия. Для контроля.
Жалею ваше время, уважаемый читатель, а заодно и свои нервы: не буду я излагать все зигзаги, загогулины и выкрутасы, продемонстрированные мне «Советской Россией».
Мое намерение соединить сатиру Ал. Соболева в одну книжку было пресечено самим директором издательства В. Новиковым. В не очень грамотном письме он смело и категорично забраковал всю сатиру Ал. Соболева. В пылу и рвении забыл, что почти все им забракованное уже прошло и цензуру и редактуру таких печатных органов, как «Правда», «Известия», «Труд», «Вечерняя Москва», журнал «Крокодил», которых никто и никогда, на моей памяти, не упрекал в неграмотности.
О, великое право самостоятельности, полученное издателями в самом начале перестройки! Какой простор открылся благодаря этому правилу для отфутболивания неугодных авторов! Да, видать и до самостоятельности в вопросах издательских надо было дорасти, дабы не стала самостоятельность самоуправством...
Когда берешься за рассказ о людях, присвоивших право попирать нормы морали и топтать законы, будто бы не для них и придуманные, трудно обойтись без сильных, но неблагозвучных определений. Но как-то неловко ставить их перед именами писателей, профессиональных литераторов, создающих, надо полагать, для народов Земли духовную пищу, хотелось бы думать, самоогражденных от дурных действий своей высочайшей миссией.
Со многими иллюзиями пришлось мне распроститься, когда судьба свела меня на узкой дорожке с советскими писателями, кои являли мне свои деяния, как индивидуальные, так и коллективные.
Таким обязывающим предисловием я сочла необходимым предварить короткий рассказ о том, как в ордена Знак Почета издательстве «Советская Россия» решали судьбу рукописи сборника стихов поэта Ал. Соболева «Бухенвальдский набат». Ссылки на даты подтверждены документами, без них не обойтись.
В июле 1987 г. я, вдова Ал. Соболева, сдала рукопись в издательство. Запись в книге продвижения рукописей (была такая в издательстве). До декабря 1987 г. рукопись лежала без движения. А время шло... А мне уже было 65 лет.
И я просила не тянуть с ответом, торопила, потому что одинока.
В декабре рукопись наконец-то направили рецензенту.
Стоп! Здесь требуется пояснение. Кому доверило издательство оценку рукописи? Ах, эти случайные случайности, нечаянные совпадения - тому самому А. Корнееву, о парадном издании книжки которого в «Современнике» говорил Ал. Соболев с инструктором ЦК Алифановым. Видно, инструктор ЦК разнес нелестные слова Ал. Соболева в адрес Корнеева, как сорока, на хвосте. Повсеместно. Обиделись за «своего» братья-писатели. И вдруг - о радость! - сама судьба вложила в их руки неожиданную возможность расквитаться с покойным поэтом. Отвел душу, отомстил, хоть и мертвому, А. Корнеев - живого места не осталось на сборнике «Бухенвальдский набат». Три месяца трудился над рецензией. То ли он забыл, что надо вернуть рукопись в издательство к определенному сроку, то ли издательству было сто раз наплевать, когда он ее вернет, но «упакованная» в гроб рукопись «Бухенвальдский набат» прибыла к заказчикам в середине марта 1988 г. (!)
Впрочем, возвращать рукопись в издательство было уже, пожалуй, не обязательно, так как месяцем раньше, в середине февраля произошло ее заочное отпевание. Именно в феврале 1988 г. состоялось заседание редсовета издательства, которое решало вопрос, издавать ее или не издавать. Никто из членов редсовета не видел рукопись в глаза. Она была в то время у А. Корнеева. До сих пор не могу понять, видно, не пойму никогда: как, на основании чего можно «зарубить» полувековой труд поэта, не прочитав и строки из созданного?!
Мне вернули рукопись. В сопроводительном письме, в котором помимо заключения - отрицательного - о рукописи была и замечательная фраза о том, что к тому же Ал. Соболев не член ССП, а потому нечего ему соваться в ряды профессионалов. У редсовета была ранняя утрата памяти: они, члены ССП, забыли, что ведь сами не захотели видеть автора «Бухенвальдского набата» в своих непомерно талантливых рядах, не позвали. А теперь взяли да и упрекнули, что билета нет. Расписались: если у тебя билет ССП в кармане, то будь ты всего-то слегка прикрытым графоманом, публикация твоего труда тебе обеспечена.
Все потерянные девять месяцев я держала в курсе происходящего в издательстве «Советская Россия» М. Шишигина: звонила, ходила на приемы, писала. В конце концов он, чтобы отвязаться от меня - наигрался, - заявил, что предлагал многим издательствам выпустить сборник стихов Ал. Соболева и никто не проявил к этому интереса. Остановитесь и вдумайтесь: о, многотысячное советское писательство! По какой причине было ты едино в очевидной неприязни к преуспевшему однажды, опередившему множество из вас однажды поэту, который, несмотря на все препоны и помехи, все же ухитрялся изредка заявлять о себе на вполне профессиональном уровне, что и было отмечено, замечено непредвзятыми судьями, о чем я говорила.
Выслушав приговор главы республиканских и областных издательств, я сделала, хотя и страшный, но единственно правильный вывод: «на просторах Родины чудесной» поэту Ал. Соболеву к читателям дорога закрыта, закрыта навсегда. В начале перестройки я увидела как-то раз Марата Шишигина на экране телевизора, в позе «развалясь». , Бодрости духа это мне не прибавило. Лишний раз вспомнила: «А за дверьми, блюдя свой важный сан. по-прежнему сидит - 'их преподобие'...»
Дорого обошлась Ал. Соболеву честность в творчестве. дорого заплатил он за категорическое нет холуйству перед компартией! Дорого стоило ему гордое нежелание приобщиться к сонмищу литературных аллилуйщиков и приспособленцев! Цена всему этому - безвестность.
Забвение, равное смерти, смерти как литератора.
После удара, нанесенного мне Маратом Шишигиным. без зова, самопроизвольно возникло страшное видение, неотвязная картина: летящие, брошенные равнодушной рукой рукописи Ал. Соболева в мусорный
