грампластинку «Берегите мир». Книжки Ал. Соболева у меня не было, и равнозначного обмена не произошло. Николай Константинович, редактор упомянутого альманаха «Поэзия», любезно поместил в нем стихи товарища своей молодости, бывшего фронтовика, как и он сам. Я поблагодарила.
Погружаясь памятью в нескончаемые ураганы, качки, водовороты в судьбе Ал. Соболева, не берусь объяснить, почему разошлись пути-дороги друживших во время работы в заводской редакции Н. Коржавина и Ал. Соболева. «Т-танечка, а где Сашка?» - и вот уже стоит перед глазами человек, сотканный из стихов, созданный из стихов... Невозможный без стихов.
Но я возвращаюсь к публикациям, разложенным на столе. Андрей Михайлович Турков, не на шутку решивший извлечь Ал. Соболева из тьмы забвения. Его стараниями стихи «Скорей, скорее мне коня» и «Изгнание совести» - на поэтической странице «Литературной газеты», где я дважды получала отказ. На этой же странице - стихи Поженяна. Его портрет. Его знают читатели, никаких предисловий. А вот А.М. Турков, как я говорила, вынужден был «открывать» читателям в своем вступлении поэта, людям неведомого: автора «Бухенвальдского набата», который звучал не смолкая почти три десятка лет. Неведомого автора, которого хороший дядя вывел в мир за ручку.
Потому и проступают на фоне этой несомненной удачи - публикации в «Литературке» - контуры того цветка, который предназначен для нового букета с прежним названием «Ату его... Ату!..».
Вот еще одна публикация, посвященная Ал. Соболеву и осуществленная А.М. Турковым. Пусть в еженедельнике «Театр и сцена», но он в апреле 1994 г., накануне праздника Победы, напоминает людям о том, что в День Победы они обязательно услышат песню, которая жива и нужна всем и поныне, - «Бухенвальдский набат».
Держу в руках копию текста получасовой авторской радиопередачи Ал. Соболева. Организовал передачу, подготовил ее текст, подобрал стихи озабоченный, неутомимый А.М. Турков. Еще раз мое ему спасибо.
В конце 80-х годов (точной даты не помню) прозвучала по радио «Поэтическая тетрадь» (была такая передача) со стихами Ал. Соболева.
А теперь приглашаю заняться арифметикой, сложить, сосчитать: сколько же раз имя поэта Ал. Соболева и его стихи представали перед читающей или слушающей аудиторией? Получается пятнадцать. Вроде бы и неплохо. Но результат моментально становится жалким, если разделить эти самые пятнадцать... на девять лет. Наверно, многие подумают: а ничего-то - лучше? Согласна. И все-таки все мои «достижения» за девять лет можно назвать топтанием на месте, потому что они ни на миллиметр не приблизили меня к главной цели: изданию книг покойного поэта. За полтора года до кончины он написал строки, которые сами собой вспомнились мне десять лет спустя:
.. .Куда девается отвага?
Стеною предо мной гора, по ней не двинуться ни шага...
А Время требует: - Пора, иди, хоть вовсе нет дороги, преодолей и страх, и дрожь...
Вот и передо мною высилась отвесная стена вроде тибетского нагорья, в километр высотой... Страх за будущее трудов Ал. Соболева заставил меня к началу 1995 г. закончить вчерне эту вот книгу. Драматизм моего положения усугублялся одиночеством. Мне некому было вручить, умирая, все созданное поэтом, вручить с тем, чтобы знать: эти руки донесут поэзию и прозу Ал. Соболева до читателей. Побудить к тому должен будет, думалось мне тогда, и мой подробный рассказ о мученической жизни поэта.
Это мнилось отсрочкой от тех преследовавших мое воображение мусорных ящиков, поглощавших рукописи, от вероятности чего все у меня внутри сжималось... А может быть, больше, чем отсрочкой, - и спасением от них?..
Но судьба смилостивилась над творениями Ал. Соболева. Я не хочу ссылаться на поднадоевшее «рукописи не горят»... Просто судьбе, Богу было угодно, чтобы остались живы, дошли до людей строки, без которых, ссылаясь на Л.И. Тимофеева, не познакомились бы они с честным, правдивым, талантливым поэтом.
Я - СОБСТВЕННИЦА ТРЕХКОМНАТНОЙ КВАРТИРЫ!
Предвижу: обвал негодования вызову на себя, признаваясь, что симпатизирую Анатолию Чубайсу. Каюсь: симпатия не бескорыстна, потому что Чубайс - инициатор и творец приватизации, в том числе и жилья, - сделал меня нежданно-негаданно владелицей квартиры, которую я могла в любой момент, как и любую частную собственность, превратить в деньги. Никаких сожалений, никаких сомнений не испытывала я, затеяв обмен моих «хором» на однокомнатную квартиру. По ценам тех лет разница в стоимости одно- и трех- комнатной квартир покрывала расходы на предстоящую оплату издания двух книг Ал. Соболева - сборника стихов : и романа. Несколько раньше я связалась с Еврейской культурной ассоциацией, и ее сотрудник помог мне осуществить обмен. ЕКА взялась и за издание рукописей Ал. Соболева.
Деловые отношения оформили договором с обозначением прав и обязанностей сторон, я вручила издателям полагающуюся сумму стоимости издания. По абсолютной неопытности допустила промах, конечно. И могла бы нажить кучу неприятностей, не пошли мне всемилостивейшая судьба, наверно за мое беспредельное желание сделать благое дело, встречу с отличным человеком, будущим редактором сборника стихов, Ириной Леонидовной Макаршиной, милой Ирочкой, умницей, немножко озорной и злой на язычок, неизменно приветливой, приятной в общении. Она годилась мне в дочки по возрасту, но уже имела двадцатилетний редакторский стаж (редактировала, работая в издательстве «Искусство», как рассказала с гордостью мне позже, книгу стихов Осипа Мандельштама). При всем ее чудесном ко мне отношении редактором она себя проявила не очень-то сговорчивым, но требовательным и, пожалуй, порой слишком горячим в отстаивании своей точки зрения. Я не отвечала на ее строгости ангельской уступчивостью. Когда речь заходила о поправках, покушающихся на смысл стиха, «сдвинуть с места» меня было почти невозможно. Тем более в угоду не необходимости, а вкусу. Мы ссорились, засыпали друг друга аргументами «за» и «против», горячились - без брани! Мы являли собой высший класс дипломатии в умении договариваться, сближать интересы, добиваясь лучшего звучания стихов Ал. Соболева, по нашим меркам, конечно. А он, я уже говорила, отличался иногда небрежностью в стихах, откладывая их доводку «на потом». Зная это, в редактировании поэзии Ал. Соболева обе мы свято придерживались объединяющего нас правила: «Не навреди!» И свое уважение к труду Ал. Соболева Ирина распространила на весь последующий выход книги. Это она, Ирочка, заставила сотрудников ЕКА раздобыть для книги очень хорошую бумагу. Это она, пользуясь давним добрым знакомством с выдающимся художником-оформителем книг В.В. Медведевым, упросила его, а он согласился - спасибо и нижайший поклон ему за уважение Ал. Соболева - приехать ко мне домой и лично отобрать весь необходимый материал для оформления, для лучшего вида будущего сборника. По его желанию были обработаны несколько любительских фотоснимков Ал. Соболева. Он согласился с моим желанием поместить в самом начале сборника фотографию поэта за самодельным столиком в саду у озёрского дома вместе с его «соавтором» - котом, который, стоило Александру Владимировичу сесть за стол, появлялся невесть откуда и садился рядом с листами бумаги... Сидел и «подсказывал» поэту стихотворные строки...
Это она, Ира, настояла на включении в поэтический сборник Ал. Соболева раздела «Кошкиниана» с моими рисунками - интерпретацией жизни поэта и его супруги посредством контурных изображений кошек, попадающих в разные комичные положения. «Кошкиниана» имела право стать частью книги Ал. Соболева, так как непосредственно касалась его персоны. И придавала книге своеобразное настроение.
...Вот уже семь лет, последние дни каждого уходящего года словно покрыты для меня траурным флёром: в память . об Ирочке, моем, увы, кратковременном друге, жертве тяжелого, неизлечимого недуга...
После продолжительного и подробного рассказа о жизни поэта Ал. Соболева пришло наконец время сообщить: первый и единственный сборник его стихов, названный «Бухенвальдский набат. Строки- арестанты» увидел свет спустя десять лет после смерти автора, без малого через 40 лет с той поры, как ставшая знаменитой антивоенная, антифашистская песня начала свое победное шествие по странам планеты Земля. За эти годы повзрослели и постарели два поколения людей. В середине 90-х наша страна жила, обретая и набирая силы демократических преобразований. О забитом поэте Ал. Соболеве, если бы не
