лишь бравада. - Меня боятся, меня уважают, мне этого достаточно. Между прочим, ваш Петя тоже пришел ко мне, потому что его все унижали и не ценили, он искал самоутверждения, и я ему его дал.
- Эй, Петя, слышал? - обратилась я к кучке пепла, которая по-прежнему лежала у дверей. - Странно, молчит. Кажется, его самоутверждение не пошло ему на пользу.
- Он был всего лишь глупый мальчишка, - презрительно бросил Мартынов. - К тому же трус. Ты бы видела, как он верещал, когда мы обрабатывали Илону, с незнакомыми не церемонился, а, как увидел ее, хотел соскочить, остаться чистеньким.
Я покачала головой.
- Видно, не больно-то хотел.
У Пети был миллион шансов прийти и покаяться Золотаревскому, старик бы понял, старик бы простил и помог.
- Знаешь, ты ведь мне действительно нравилась, - продолжал Мартынов. - Я хотел быть с тобой, думал, если мы будем вместе, ты отдашь мне Зверя добровольно. Когда ты сожгла моих людей в фургоне, я решил сменить тактику, испробовать с тобой пряник, а не кнут. Я ведь вел себя идеально, всегда был рядом. Чего тебе еще было надо?
Кажется, сегодня не одна я пыталась что-то понять для себя. Впрочем, это было бесполезно, как для него, так и для меня.
Я покачала головой.
- Я тебе уже говорила, Дим, я просто та, кто я есть. И, видимо, мое подсознание разбирается в людях лучше, чем я сама.
Но, как бы искренне я не пыталась говорить, мы общались словно на разных языках.
- Ты встретила своего святого Кирилла Золотаревского и даже не смотрела в мою сторону, - желчно бросил Мартынов.
Надо же, он обвинял во всем Кирилла, даже не меня.
Я поняла, что мне больше нечего сказать этому человеку. Мне больше не были интересны его мотивы. Передо мной просто стоял маленький никому и никому не нужный садист-убийца с манией величия.
Я больше ничего не хотела знать, видеть и слышать. Зверь как-то сказал мне: никогда не суди людей по себе, не пытайся вогнать их в те же рамки. Он был прав.
Не знаю, что прочел Мартынов в моем взгляде, но он вдруг встал.
- Довольно пустых разговоров, - сказал он резко.
Я была с ним солидарна. Наш разговор ни к чему не привел. Меня только замутило. Этот человек мучил и убивал других только ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Я чувствовала отвращение.
- Что ж, в память о своей симпатии к тебе, предлагаю тебе отдать мне Огненного Зверя и идти с миром. Мне не будет никакой пользы от твоей смерти. Отдай мне то, что я хочу, и я отпущу тебя.
Мы смотрели друг другу в глаза, и оба знали, что он лгал. Что бы я ни сделала, он бы не оставил меня в живых, потому что я видела его лицо. Такие, как он, свидетелей не оставляют. Впрочем, сейчас Дима не рассчитывал на мою мыслительную деятельность, он надеялся напугать меня, достучаться до моего эгоизма. Но ему не повезло, сегодня мой инстинкт самосохранения отключился окончательно и бесповоротно.
Мои губы тронула печальная улыбка.
- Дим, неужели ты думаешь, что если я готова была позволить Кириллу умереть, лишь бы тебе не достался Зверь, я отдам его тебе ради своей собственной жизни? Ты жалок. Мне все равно, что ты будешь со мной делать, Зверя ты не получишь.
За эти слова я получила новую пощечину.
- Ты не знаешь, что говоришь, - желчно пообещал он. - Ты маму родную проклянешь, если я за тебя возьмусь.
Он так ничего и не понял, совсем ничего...
- Правда? - мой голос не был полон сарказма, не было в нем и вызова или бравады, я говорила тихо и спокойно, все чувства притупились, осталась только грусть. - Вчера я уже вынесла все прелести твоей обработки, и не сломалась и никого, кроме тебя, не прокляла. Хочешь попробовать еще? Что ж, валяй. Но Зверь умрет со мной. Ты это знаешь, я это знаю и Зверь это знает.
- Ты отдашь мне его! - его лицо побагровело от ярости, победной улыбки как не бывало.
Я же оставалась спокойной. Таким спокойствием обладает разве что кирпичная стена, спокойствием, которое не пробить.
- Можешь разрезать меня на три куска, а можешь пилить тупой пилой, - мой голос звучал твердо, - это как твое воображение позволит. Но Зверя ты не получишь, мы умрем с ним вместе. Знаешь, так бывает, настоящие друзья умирают друг за друга.
'Прости, Зверёк', - попросила я прощения.
'Не мешай, я думаю', - отозвался Зверь.
Он думал, он не смирился, искал выход. Но не из каждой ситуации бывает выход. Я все для себя решила. Лучше умереть, чем дать Диме могущество, которое он обретет, получив Огненного Зверя.
В этот момент у Мартынова зазвонил телефон, он достал трубку из кармана, посмотрел, кто ему звонил, и вышел на улицу.
- Прощай, Зверь, - вслух сказала я. - Я тебя люблю.
'Ты не должна умирать!' - закричал в отчаянии Зверь.
- Так бывает, Зверёк, ты же знаешь, - мне хотелось плакать, но не за себя, а за него, ведь его я тоже обрекала на смерть ради своих убеждений, не плакала, только потому, что твердо решила, что такая мразь, как Мартынов, никогда не увидит моих слез.
'Нам совсем не нужно умирать вдвоем. Ты должна жить', - решимость в его голосе меня испугала.
'Что ты задумал?' - я снова перешла на мысленный разговор, Дима еще не возвращался.
'Ты должна передать меня', - твердо сказал Зверь.
'Ты же знаешь, я не имею права, он...'
'Послушай меня, - быстро заговорил он. - Ты должна передать меня. Ты помнишь момент вживления?'
Конечно же, я помнила. До вчерашнего дня я думала, что боли страшнее не существует.
'Вот именно, - продолжал Зверь. - Думаешь, он сможет тут же вскочить и побежать совершать злодеяния?'
'Нет', - признала я.
'Спорим, он не знает подробностей про вживление? Ты должна сделать вид, что подумала, и согласиться на его условия. Передашь меня ему, а когда начнется вживление, убей его. Сделай, что хочешь, перережь горло, заколи. Он не сможет сопротивляться, это я тебе гарантирую'.
'Но тогда ты умрешь вместе со своим новым носителем!' - я испугалась, от равнодушия не осталось и следа.
Зверь хмыкнул, совсем как всегда, будто мы обсуждали повседневные дела:
'А пять минут назад ты не готова была к тому, что я умру?'
'Я не... Я собиралась умереть вместе с тобой!'
'Изольда, - его голос стал чуточку грустным. - Скажи, почему ты была готова умереть?'
'Потому что Кирилл жив, потому что...' - я осеклась, догадавшись, к чему он вел.
'Ты все правильно поняла, - подтвердил Зверь. - Я умру спокойным, зная, что ты останешься в живых'.
'Звеееерь!' - на глаза лезла непрошенная влага. Я понимала, что он прав, и дело даже не во мне и не в моей жизни. Если мы умрем вместе, Мартынов останется жив, никто не сможет его остановить, он не получит Зверя, но от этого не прекратит свои злодеяния. Его нужно остановить, во что бы то ни стало, нужно.
'Ты меня поняла?' - спросил Зверь, желая удостовериться.
- Поняла, - прошептала я.
'У нас мало времени, - торопливо продолжал Зверь. - И я хочу, чтобы ты знала, я ни о чем не жалею, вся моя долгая жизнь не стоит нескольких месяцев вместе с тобой. Ты помогла мне увидеть дружбу и
