длилась дольше, значительно дольше, чтобы мы наконец успели высказать все недоговоренности, которых был целый океан между нами.
- Ты думаешь, мои чувства к тебе - просто химическая реакция организма, усиленная Зверем? - спросила я.
- Я не знаю, - после непродолжительной паузы ответил он. - Я просто знаю, что ты чувствуешь, мне неизвестны причины.
Я вздохнула, набираясь смелости, и решила идти ва-банк.
- Я не думаю, что Зверь имеет хотя бы какое-то отношение к моим чувствам к тебе.
Ну, вот и все, я это сказала. Выплеснула всю свою боль и страх в одной фразе. А теперь с ужасом ждала его ответа.
И Кирилл ответил совсем не то, чего жаждало мое сердце.
- Я не могу тебе дать то, что тебе нужно.
Вот так.
Что ж, по крайней мере, он не остановился и не высадил меня. Хотя о чем я говорю? Это же Кирилл. Он так даже с бездомной собакой не поступит.
- Я сама не знаю, что мне нужно, - прошептала я, слезы душили. И самое отвратительное, что он это знал, я не могла, как он, отгородиться безразличием на лице, мне некуда было прятаться.
В ответ на эту мысль пришла злость, даже не злость - ярость. На себя, на Зверя, на Кирилла с его способностями, на ситуацию в целом, если происходящее еще можно было назвать 'ситуацией'.
Я задохнулась от этого приступа ярости, пальцы впились в край сидения, костяшки побелели.
- Вот об этом я тебе и говорю, - спокойно заключил он. - Твои чувства сейчас не поток, как у остальных людей, это скорее лавина, даже нет, цунами. Я чувствую, как ты путаешься в них каждую секунду.
- Мои чувства к тебе не меняются, - процедила я сквозь зубы, хотя в тот момент была сама в этом не уверена.
- Разве тебе только что не захотелось меня убить? - он вскинул бровь.
- Не убить, - прорычала я, - покалечить!
Кирилл больше ничего не сказал, только улыбнулся. Эта улыбка была с налетом грусти. Или мне показалось? В конце концов, я видела только его профиль.
Он остановился возле моего дома. Я даже не удивилась, что он с первого раза запомнил адрес.
К этому времени злость уже унялась. Я чувствовала себя опустошенной, хотелось поскорее убраться в свою нору, как раненый зверь.
- До завтра, - пробормотала я, пряча глаза.
- До встречи, - спокойно сказал он. И уехал.
Вернувшись домой, я просто легла на кровать и ревела часа два. Даже Зверь меня не трогал.
А потом слезы высохли. Я просто взяла себя в руки. Мне предстояло многому научиться и многое сделать, сентиментам здесь было не место.
В тот день я решила раз и навсегда закрыть для себя эту главу своей жизни.
Итак, прошли три недели.
Мы больше не разговаривали ни разу. 'Привет! - Как дела? - Все хорошо' я не считала разговором. Кирилл был мил и вежлив, как всегда. Я старалась вести себя ему под стать. В конце концов, разве я не ходила сюда только затем, чтобы научиться владеть собой? Вот и пришло время.
И пусть Кирилл, несмотря ни на что, знал, что творится у меня в душе, я не желала казаться слабой для других. Он назвал меня сильной, и я готова была из кожи вон лезть, чтобы быть достойной звания 'сильной женщины'.
Я сжимала зубы, когда он входил в помещение, лепила на лицо доброжелательную улыбку и радостно выдавала:
- Доброе утро!
Так я улыбалась всем участникам собрания, так я улыбалась и Кириллу. Равнодушная вежливая улыбка.
Я больше не глазела на него во время собраний, впрочем и не прятала глаз, смотрела в его сторону, когда он говорил, и только. Точно такое же внимание я уделяла Андрею и Пете, например. Хотя он все равно часто смотрел на меня. Но теперь я знала причину этого, он сканировал мое состояние, хотел оградить от ошибок, как тогда, в первую встречу с Ковровым. Кирилл хотел помочь всем. Что ж, я не была такой же святой, я должна была думать о себе, о том, как я себя веду, что говорю и что делаю.
Я вдавливала ногти себе в ладони, когда слушала его голос и чувствовала, что мне хочется на него смотреть. Но я не сдавалась. Все проходит, и это пройдет.
Уже через неделю стало немного легче. Кажется, теперь и Кирилл понял мои намерения и тоже стал стараться уделять мне как можно меньше внимания. Это было правильным, так было лучше.
***
- Мой ласковый и добрый Зверь, - пела я, собираясь на работу этим утром.
Зверю очень нравилась эта песня, он всегда замолкал и начинал мурчать, как настоящий домашний котенок.
Утреннее солнце светило совсем по-осеннему, оно больше не было таким ярким, как раньше. Мой улучшенный слух различал шорох сухих листьев, гонимых ветром по тротуару. В воздухе пахло осенью.
- Люблю осень, - сказала я, высовываясь в окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
'Осень - пора увядания', - не согласился со мной Зверь.
Я покачала головой:
- Есть в осени что-то особенное. Романтично-грустное, что ли. Не могу найти этому точное название. Но я очень люблю осень. Именно такую, когда еще не морозно, но хочется надеть перчатки.
'Не знал, что ты романтик'.
- Я тоже, - я захлопнула окно. - Я открываю в себе все новые и новые грани.
'Многогранник ты мой', - захихикал Зверь.
Я тоже улыбнулась.
Настроение было хорошее, энергия била просто через край.
- Может, пешком? - предложила я.
'Твое тело, тебе решать, - отозвался Зверь. - Я люблю бегать. Особенно когда ветер в лицо!'
Я тоже это любила.
Я оделась по-спортивному. Переложила все необходимое из сумочки в карманы куртки и вышла на улицу. Наверное, я действительно неправильная женщина. Говорят, настоящая женщина никогда не выйдет из дома без дамской сумочки.
На улице было замечательно. Свежо и ветрено, то, что надо.
Я побежала сразу, едва вышла из подъезда. Быстро набрала большую скорость и понеслась. Волосы, собранные сзади в хвост, хлестали по спине.
Для меня бег - это освобождение. Глоток свободы в череде серых дней. В этом месяце мы со Зверем несколько раз в неделю оставляли машину дома и отправлялись в центр бегом. Конечно, нужно было выйти пораньше, но для меня это больше не было проблемой, я прекрасно высыпалась, сколько бы ни спала.
Несмотря на способ перемещения, мы прибыли в офис первыми. Даже Леночка еще не заняла свой 'пост'.
Я покрутилась перед зеркалом, расчесала спутанные волосы и уселась ждать остальных. До начала рабочего дня было еще около сорока минут, и, посидев несколько из них, я решила похозяйничать и сделать себе кофе, благо Леночка уже научила меня пользоваться офисной сверхнавороченной кофеваркой.
'Надо тебе тоже прикупить, - высказался Зверь. - Раз уж ты не хочешь отказываться от кофе, лучше уж вари, чем пей растворимую гадость'.
'Зато растворимый менее крепкий, - в офисе в ожидании других я автоматически перешла на мысленный разговор. - И готовить его быстрее'.
'Будешь дольше готовить, будешь реже пить', - не сдавался Зверь.
