Я бросила на Кирилла короткий взгляд. Он не смотрел на меня, а старательно слушал доклад Молотова. Слишком старательно, что говорило о том, что он не слышит ни слова.
'Дура, он в твоих чувствах копается, это же очевидно!'
'И что же он там увидел?'
'Хе-хе! Сумбур! Вот что! Ты хоть сама-то понимаешь, что чувствуешь? Ты рада? Опечалена? Что? Я вот понять не могу. Совершенная каша'.
Я подумала.
'Я чувствую подозрение, - наконец, заключила я. - Я ищу причины и не нахожу'.
'И?' - продолжал допытываться Зверь.
'И страх'.
'Чего ты боишься? Говори! Чего я из тебя клещами тащу?'
Я еще подумала.
'Боюсь, что позволить себе думать, что ты прав, и он действительно хотел сделать то, что сделал, а это не очередной дьявольский план'.
'Ну, наконец-то, - протянул Зверь. - Мы разродились и сложили кашу в предложение. Наши действия?'
'Хм'.
'Что - хм?'
Я не знала, что сказать, не знала, что думать. Не знала, какие выводы сделает Кирилл, копаясь в моих чувствах.
'Поживем - увидим'.
Наверное, Кирилл сделал худшее, что только мог, он дал мне надежду, надежду на то, что я тоже для него что-то значу. Когда у тебя есть надежда, это еще хуже. Когда знаешь, что надеяться не на что, куда проще смириться со своим положением.
Пока я вела внутренние диалоги со Зверем, собрание плавно завершилось. Хорошо, что наши сборища только ассоциировались у меня с учебой в школе, иначе если бы у меня спросили, что нового я усвоила на этом уроке, я бы выпучила глаза и спросила: 'А какая тема?'
Я услышала лишь последнюю фразу:
- Ну, вот и все, спасибо всем за участие. Все могут двигаться по своим делам. До понедельника и счастливых выходных. Изольда, - о, это уже мне, вовремя же я решила, что пора бы послушать, у тебя двадцать минут, потом жду в кабинете.
- Хорошо, Владимир Петрович, - отозвалась я, давая понять, что слышу его. Заметил ли он мою 'отключку' во время собрания?
Тем временем Золотаревский подошел к Кириллу.
- Можно тебя на минутку, - позвал он его.
Кирилл кивнул и вышел вслед за ним.
- Ты изменилась, - вдруг обратился ко мне Ковров, я вздрогнула. Обычно он со мной не заговаривал.
- Изменилась? - вежливо переспросила я.
- Хорошо держись себя в руках, - пояснил он. - Разительная разница по сравнению с тем, какой ты сюда пришла.
- Владимир Петрович тоже говорит, что я делаю успехи, - сдержанно отозвалась я.
- Прогресс на лицо, - он подарил мне уважительный кивок. - Может быть, ты уже готова передать кому-нибудь Зверя?
Я нахмурилась. По правде говоря, мысль о передаче Зверя посещала меня значительно реже, чем раньше. В любом случае, я определилась, что не передам его кому попало, только после того, как сам Зверь одобрит своего нового носителя, и этот человек будет рад и готов принять его.
- Владимир Петрович говорит, не раньше, чем через месяц-полтора, - ответила я, не став врать. Мы же все здесь свои, не так ли? - Я не тороплюсь, пока Владимир Петрович не нашел никого, что бы смог взять эту ношу вместо меня.
- Действительно, - одобрительно улыбнулся Ковров, - торопиться некуда. Что ж, - он поднялся со своего стула, - до понедельника всем, друзья.
Я удивленно смотрела ему вслед. Может быть, я ошибалась насчет него? Не такой уж он и вредный, ну, с характером мужик, но кто сказал, что он должен бросаться с распростертыми объятиями к первой встречной?
Остальные о чем-то разговаривали. Кирилл был с Золотаревским в кабинете, идти мне было некуда. Выйти в приемную и попасть под Леночкин обстрел? Нет уж, увольте, подожду тут.
Устав сидеть, я встала, пошаталась возле стола и потом подошла к окну, встала рядом, сложив руки на груди. Ветер на улице усилился, жухлые листья, сорванные с деревьев, бились о стекло.
- О чем думаешь?
Я повернула голову. Илона, как и Ковров, никогда со мной не разговаривала. Здоровалась, улыбалась, но никогда не заговаривала, обращаясь непосредственно ко мне. Странно, сегодня ко мне какое-то повышенное внимание.
- Да так, - я дернула плечом, жест получился немного нервным. - Смотрела, как листья кружатся.
- Презанимательное занятие, - усмехнулась она.
- Ну, я пошла бы на занятие, но Владимир Петрович пока занят, вот и жду, как приличная ученица, - попробовала пошутить, вышло не смешно. Я никогда не любила разговаривать с мало знакомыми людьми, отвратительно чувствовать неловкость, когда оба собеседника не знают, что следует сказать, а говорить-то и не о чем.
Однако было не похоже, что Илона испытывала неловкость или смущение.
- Антон прав, ты изменилась, - спокойно сказала она, - вот и захотелось поговорить. Я раньше думала, чего он в тебе нашел, психованная девчонка и ничего больше. А теперь вижу, ты справляешься, умеешь расти над собой, я это уважаю.
- Спасибо, - пробормотала я, не зная, как истолковывать эту похвалу. - А что Антон во мне нашел? - вот эту часть ее фразы я вообще не поняла. Какое дело до меня Коврову?
- А при чем здесь Антон? - ее улыбка стала лукавой. - Я о Кире.
Я нахмурилась и внутренне приготовилась отражать атаку, ну, если это Леночка успела что взболтнуть, задушу собственными руками.
- А что о Кирилле? - я вздернула подбородок.
- Ну как дети, честное слово, - сказала она таким тоном, будто была ровесницей Владимира Петровича. Ну да, лет на десять меня старше, но не больше.
- Что ты имеешь в виду?
- Девчонки! Чего затихли?! - Андрей заприметил нас с другого конца помещения и направился к нам.
Илона скривилась.
- Вот ведь обормот, поговорить не даст. Вот что, - он вперилась в меня взглядом, как будто я собиралась сбежать от нее, - хочу с тобой поговорить один на один. Может, кофейку попьем вечерком?
Я пожала плечами, я не видела причин, по которым мне бы следовало согласиться, но отказываться было не вежливо, а я ведь дала себе слово хорошо себя вести на 'работе'.
- Если хочешь, - согласилась я. - Только я не при параде.
Она скептически окинула взглядом мою спортивную кофту, джинсы и кроссовки.
- Не беда, найдем забегаловку без дресс-кода.
- Ну, тогда хорошо, - я натянула одну из своих вежливых улыбок. - Когда и где?
- Ах да... - Илона снова смерила меня взглядом, рентген она, что ли, изображает? - Я сегодня твою машинку у входа не заметила, ты пешком? - я кивнула. - О, ну о'кей, приеду в шесть, заберу.
- Девчонки! - Андрей, наконец, дошел до нас, печенье на столе заставило его сделать круг, прежде чем подойти к нам. - Чего грустим? - он тут же обнял нас обеих.
- Андрей! - Илона беспардонно отвесила ему оплеуху. - Мы не грустим, а разговариваем.
