терпение.
Песня «Roxanne» окажется полезной и еще в одном отношении. Благодаря ей Майлз на 180 градусов развернется от своей идеи придать нашей группе брутальный имидж и отдаст предпочтение романтическому идеализму. Отныне Майлз официально станет нашим менеджером. 26 января 1978 года Майлз Эйкс Коупленд III победоносной походкой входит в студию, держа в руках первоначальный вариант контракта с фирмой А М на распространение нашего нового сингла, «Roxanne». К тому же у Майлза новая идея относительно названия нашего первого альбома. Он хочет назвать его «Outlandos D'Amour» — словосочетание, представляющее собой нечто среднее между фразой на языке эсперанто и пустым набором слов. Майлз с наслаждением смакует новое название, произнося его с каким-то пародийным французским акцентом, который скорее наводит на мысль о его alma mater в Бирмингеме (штат Алабама), нежели о Сорбонне. Кривляния в стиле провинциального Тома Паркера станут отличительной чертой манеры Майлза вносить свои творческие предложения. Шутя, он старается отвлечь нас от любых серьезных возражений, которые могут прийти нам в голову. «Outlandos D'Amour» — это, несомненно, странное название, но оно вполне отвечает нашей общей склонности к абсурдному, и, коль скоро никто из нас не может предложить ничего лучшего, мы соглашаемся назвать альбом именно так. К марту контракт с А М уже готов к подписанию. Говорят, что все сотрудники А М, включая бухгалтеров, просто не вынимают кассету с песней Roxanne из своих магнитофонов. Нам рассказывают, что за долгое время это первая песня, которую сотрудники отдела распространения попросили поставить дважды. Стюарт, Энди и я отправляемся в шикарный офис компании на Фулхэм-роуд, где ее президент Дерек Грин приветствует нас как желанных блудных сыновей, причем «Roxanne» победно звучит из всех репродукторов по всему зданию.
И вот мы уже сидим в плетеных тростниковых креслах, а наши ноги утопают в мягких коврах президентского офиса. Мы подписываем каждую страницу официального контракта с А М «паркером» из чистого серебра. По завершении этой формальности, нас, в знак гостеприимства, пускают порыться в музыкальном каталоге, который находится в полуподвальном этаже офисного здания. Здесь мы набираем альбомов фунтов на двести. Я получаю полное собрание записей Квинси Джоунса и Антонио Карлоса Джобима, причем моя добыча очень скромна по сравнению с уловом моих товарищей, потому что у меня все еще нет проигрывателя. Я вхожу в свою квартиру с чувством человека, который только что ограбил магазин, и оказывается, что у Фрэнсис есть для меня новости. Телекомпания Granada TV предложила ей сняться в сериале в роли переодетого полицейского. «Отличная мы с тобой парочка», — говорю я. Съемки сериала будут проходить в Манчестере, что означает для нас длительное расставание, но свойственное нам обоим честолюбие, равно как и острая нужда в деньгах, заставят нас преодолеть эти трудные времена. От радости мы пускаемся в пляс прямо в гостиной, держа Джо на руках, а пес Баттонс, как обычно, поглядывает на нас недоуменно и неодобрительно.
Моя самая младшая сестра Анита потом расскажет мне, что самое сильное воспоминание, которое осталось у нее от того дня, это автомобиль табачно-коричневого цвета, осторожно, задним ходом подъезжающий к открытым дверям гаража около нашего дома в Тайнмуте. Ровно в половине одиннадцатого прекрасным воскресным утром, когда на небе ни облачка, и дует легкий южный ветер, моя мать складывает свои чемоданы в багажник автомобиля. Вместе с ней Анита. Грустно и неуверенно она садится на заднее сиденье. Моя мать планировала этот побег в течение нескольких месяцев, тайно раскладывая свою одежду по сумкам и чемоданам, чтобы ее исчезновение могло быть как можно более внезапным и эффектным. В одиннадцать тридцать отец вернется домой после работы. Все спланировано с холодной стратегической точностью.
Сестра очень расстроена и напугана. Она не хочет уезжать, но, съежившись на заднем сиденье и прижимая к себе клетку с волнистым попугайчиком, пытается уверить и птичку, и саму себя, что все будет хорошо, все как-нибудь образуется.
У моей матери диковатый, загнанный взгляд, а мужчина на переднем сиденье, который тоже бросил свою семью, молчит и с беспокойством смотрит то на часы, то на дорогу, пока сумки и чемоданы громоздятся все выше и выше. Весь остаток дня они будут ехать на юг, к маленькому городку неподалеку от Манчестера, чтобы осуществить свою мечту о новой жизни.
Отец возвращается в пустой дом, тщательно прибранный, словно готовый к погребению труп или мавзолей. Ему не оставили даже записки.
Я очень резко реагирую на тайное бегство матери. Я звоню отцу, который, как и следовало ожидать, подавлен и растерян. Я пишу матери злое письмо, заявляя, что она повела себя недопустимо, и практически отрекаюсь от нее. Это непростительное, опрометчивое письмо, но я был буквально ослеплен вспышкой праведного гнева. Я чувствовал себя обязанным как-то отомстить за унижение отца, но мне не хватило ума и зрелости, чтобы найти другой способ уравновесить собственные чувства.
Много позже, оглядываясь на прошлое с высоты своего опыта, я спрошу себя, а не была ли моя жизнь того времени такой же безответственной, как поступок моей матери. Долгие периоды разлуки с моей маленькой семьей, возможно, были законной ценой достижения честолюбивых целей, но и они со временем сыграли свою разрушительную роль. Как бы я ни старался избежать ситуации, в которую попали мои родители, живя невероятно активной жизнью и стараясь сделать ее как можно более отличной от их жизни, я словно бессознательно носил в себе семена их несчастливой судьбы.
Моя мать всегда страстно стремилась прочь из дома, считая, что там, вовне — ее спасение. Я, вероятно, усвоил эту ее установку, что проявилось в моем маниакальном стремлении быть все время в пути, где я в итоге и провел двадцать пять лет своей жизни.
В тот же месяц, когда я узнаю о бегстве моей матери в Манчестер, Майлз привозит в Британию американскую группу Randy California's Spirit, которой нужна компания для совместных выступлений.
Гастроли начинаются в Университете Эссекса. За первым выступлением следует полный аншлаг в клубе «Rainbow», расположенном в лондонском районе Финсбери-парк. Spirit — яркая, плодотворно работающая группа с западного побережья Штатов. Начинали они в шестидесятых и по-прежнему играют словно навеянный каким-то опьянением, психоделический рок-н-ролл, благодаря которому когда-то прославились. Police и группа Марка П. под названием ATV идут вторым и третьим номерами программы на выступлениях американцев. Spirit — любимая группа Марка, а их британские гастроли — отчасти его идея. Что касается нашей группы, то ей по-прежнему отводится самое скромное место в концертной программе. Несмотря на бурное воодушевление, которое «Roxanne» вызвала в компании А М, на Dryden Chambers нас все еще считают бедными родственниками, но мы не очень-то из-за этого переживаем. Группа Марка сделала большой шаг вперед с тех пор, как мы видели их в последний раз, однако вряд ли они способны помешать нам завоевать зрительские сердца. К тому же я простил им повреждения, нанесенные моей машине, особенно после того, как Майлз оплатил ее ремонт. Аудиторию концертов Spirit почти исключительно составляют люди, выглядящие так, словно они явились из прошлого десятилетия. У них волосы до плеч, бисерные украшения, расклешенные брюки и грязные пальцы на ногах. У меня нет впечатления, что они оделись так специально в честь Рэнди и его трио. Вероятно, это их постоянный облик. Я и не думал, что в нашей стране осталось такое количество хиппи. Коль скоро мы — группа, носящая название Police, а наши волосы коротко острижены и отдают металлическим блеском, вполне естественно, что такая аудитория реагирует на наш имидж враждебно, но первой же песней наш маленький ансамбль и мое хрипловатое пение завоевывают их сердца, и даже если мой высокомерный сценический образ отталкивает их, это с лихвой компенсируется тем фактом, что мы хорошо играем. Мы выглядим бесстрашными, бескомпромиссными и очень уверенными в себе, за что и получаем вознаграждение в виде бурной овации после получасового выступления. Майлз обнимает меня и говорит, что я непременно стану знаменитым. На этот раз я не отшатываюсь от него. Группа Марка выступает неплохо, аудитория реагирует на нее вежливо, но довольно вяло, зато Spirit вызывает настоящую бурю среди слушателей. Рэнди Калифорния настолько убедительно воспроизводит образ Джимми Хендрикса, что в это трудно поверить. Песня «Hey Joe» в его интерпретации невероятно трогает меня и вызывает острую ностальгию. Ведь Хендрикс так трагически ушел из жизни восемь лет назад.
Когда я получаю письмо со штемпелем, на котором значится слово Манчестер, первая моя мысль — что оно от Фрэнсис и Джо. Но я ошибаюсь. Вот что написано в этом письме:
