Уходите…
Я смотрю на него и оскаливаюсь.
Мы оба понимаем, что он мне помешать не в силах… но Ильвинский понимает и то, что мешать ему я не собираюсь.
— По-го-ди, — выдавливаю наконец из себя я и встаю на ноги. Меня шатает и кренит как эсминец в штормовом море, но я всё же беру останки Линды на руки и перетаскиваю поближе к «Сяо Луну».
Смотрю на Шаггу.
— Она… кибер.
— Я заметил, — говорит Ильвинский не разжимая зубов.
— Мощности… этой бомбы, — я киваю на цилиндр, — Хватит, чтобы сжечь блоки памяти?
— Это СВЧ-печка, — Шагга сквозь боль широко улыбается, — Если не хочешь превратиться в жаркое, уходи, Стоун. Я дам тебе времени, сколько смогу, но не думаю, что это много. И… не беспокойся за свою подругу. Она отправится в свой ад… или рай.
— Рай, Шагга, — размазывая по лицу пот говорю я. — Рай. Он всех нас ждёт… просто каждого в своё время.
Террорист улыбается мне в след, а я бегу — потому что мне нет дела до красивых последних жестов.
Я успеваю спуститься на целый этаж строительных лесов, когда чувствую взрыв.
Увидеть его невозможно — но мой позвоночник пронзает будто раскалённым прутом.
Мгновенно раскалившиеся на руке часы явно подарят мне ожог, и я принимаюсь с бессмысленным матом расстёгивать браслет, обжигая вдобавок и пальцы.
Наконец часы содраны и улетают сквозь настил вниз, к земле.
Я баюкаю обожжённую руку и решаю никуда больше не ходить.
В конце-концов, конца света можно подождать и здесь.
Но он наступать не торопиться.
Впрочем, я тоже уже никуда не тороплюсь.
Ветер мягко подталкивает меня на шаг ближе к краю, заставив вцепиться в обрывок полиуглеродного троса, свисающего со стены.
Я принимаюсь наматывать его на руку — скорее машинально, чем по необходимости, и в это момент вижу, как над городом стелется рукотворный рассвет.
Переливающиеся полотнища ионизируемого воздуха, вычерченные остроотточенными карандашами лазерных лучей моргнули несколько раз и замерли, накрыв предрассветное небо крышкой рукотворного котла.
«Ионный щит», система противоракетной обороны — официально, и геофизическое оружие — на деле — устанавливается быстро.
Город, континент, мир опять попали в тень могущества — но этот пуск тени внеплановый.
Затем багровая пелена, закрывшая небо мерцает, дробясь миллионами мелких искорок и распадается совсем, без следа, открыв чистое, хоть и красное от начинающего восходить солнца небо.
Спектакль окончен.
И единственное, во что мне хочется сейчас верить — так это в то, что всё, мною увиденное, что-то означает.
22
Город расположен к западу от статуи Благоденствия, и поэтому самого процесса восхождения светила на дневной трон я не увидел. Солнце медленно вставало где-то за моей спиной, а Кэп-сити возникал из предрассветных сумерек — крыша за крышей, домоград за домоградом, погружаясь в праздничную рассветную дымку.
Я сидел на краю смотровой площадки, подложив под себя скомканный плащ — сказать по правде, он и для этого сейчас не годился — и тупо смотрел на проявляющиеся из тени — как фотографии на плёнке — здания.
Кольт сержанта Свэггера я отложил подальше от себя — живых на вершине статую не осталось, а получить пулю от перенервничавшего полицейского, элитара или солдата мне совершенно не улыбалось.
У меня в этом мире ещё было несколько дел, и я вдруг серьёзно задумался об отставке.
Но это тоже стояло где-то далеко на стреле времени — а пока я просто сидел на стальной плите, недалеко от мёртвых друзей и врагов и смотрел на город.
Штурмовая группа с военными знаками различия ворвалась на площадку с трёх сторон, явно ориентируясь на данные со спутника.
Во всяком случае, ко мне подскочило сразу четверо, не обращая внимания на многообещающе разбросанные по настилу тела — а ведь кто-то из них мог и притворяться!
Впрочем, люди попавшие под удар СВЧ излучения очень характерно подрумяниваются, так что, возможно, солдаты знали свою работу слишком хорошо.
Или просто очень торопились.
Мы обошлись без слов — я прекрасно понимал, что любое моё лишнее движение аукнется пулей в ключицу; штурмовики — видимо оценив мой профессионализм и везение (последний оставшийся в живых, как же!) — посчитали, что я тоже пойму их намерения без слов.
Армия, одним словом — они не знали, что уже этого достаточно, чтобы ушлый адвокат разбил любое их дело.
Через пару минут к нашей скульптурной группе подошёл десантник с нашивками капитана, а я вновь уставился на город.
Шестерёнки сознания плавно настраивались на деловой лад, но смотреть на капитана я не мог. Этак и шею свернуть не долго.
— Гражданин, — сухо сказал десантник. — Вы проникли на объект, имеющий стратегическое значение для САСШ. Результат этого действия поставил под угрозу обороноспособность страны. Вы можете что либо сказать по этому поводу?
Судя по всему, правосудие меня ожидало упрощённое.
Военно-полевого образца.
— Вы забыли предупредить, что любое моё слово будет использовано против меня, — усмехнулся я себе под нос. — Детектив Стоун, Управление полиции Восточного побережья. Данный объект, кстати, находится в ведении жандармерии, а не армии. И мне кажется странным, что на задержание прибыли именно вы.
— Элитары распущены… сэр, — после некоторого раздумья десантный капитан всё-таки решил относиться ко мне уважительно. — А шеф Управления по делам бывших военнослужащих отправлен в отставку…
— С максимальным понижением в должности, — иронично прозвучал из-за моей спины знакомый ехидный голосок эльфки. — Ты, Джек, я вижу, времени не терял.
— Генерал! — я спиной почувствовал, как армейская косточка за моей спиной вытягивается в струнку, отдавая честь.
И развернулся назад, понимая, что солнце уже высоковато.
Айви ничуть не изменилась — и даже не переоделась.
Вот только игрушечные эполеты на её плечах сменились на узкие чёрные погончики с тремя большими серебряными звёздами, но без петлиц.
Военная контрразведка род войск не указывает.
Над левым карманом чернела наскоро примётанная нашивка «Стерлинг».
Эльфка встретилась со мной глазами и чуть улыбнулась.
