а Дункан сидел рядом, утешающе поглаживал ее по спине, согревал ее холодные руки в своих и вытирал ее мокрое лицо своим платком. И приговаривал при этом что‑то ободряющее, что помогало ей…
Гибель Гарри не была просто несчастным случаем. Но Капера до сих пор не могла поверить, что ее тихий, честный, медлительный, не склонный к авантюрам муж погиб как герой.
Она и Гарри завтракали в тихом кафе для туристов, когда какой‑то сумасшедший открыл огонь из ружья, убив пятерых и ранив еще десять человек, включая нескольких детей. Пока все в панике прятались за деревянными столиками или пытались спастись бегством, Гарри бросился на выстрел, закрыв собой мать с маленькой дочкой.
Смертельно раненный, истекая кровью, он нашел в себе силы удержать ствол ружья…
Гарри потерял сознание и умер по дороге в больницу… умер, до последней минуты надеясь, что частичка его будет жить в долгожданном ребенке, покоящемся у нее внутри. А через два дня у нее случился выкидыш…
Иногда, в самые свои мрачные часы, она даже обвиняла своего мужа за его героизм. Вот и тогда…
– Зачем? Зачем нужно было строить из себя героя? – всхлипывала она на груди у Дункана.
– Он не строил героя, он и был таким, – глубокий голос лился в ее ухо, успокаивая и утешая. – Такие, как Гарри, честные, самоотверженные люди, которые не могут смотреть, как страдают другие, – настоящие герои…
– А как же я?! – Это был вопль отчаяния от предательства. – Он оставил меня одну, свою жену… Разве я не уязвима? – Ее рука бессознательно легла на живот. – Ему же нечем было защищаться! Как он собирался остановить вооруженного человека?
Дункан сжал ее холодный кулак в своей теплой руке, отводя ее от живота Калеры к своей надежной груди.
– Вы же сказали, что времени на раздумья не было, вот Гарри и поступил так, как подсказывало ему чувство…
– Я ощущала только страх… Я словно одеревенела. – У нее перехватило дыхание, голова поникла от стыда, когда она вспомнила, как пряталась за Гарри.
Сильная рука взяла ее за подбородок, приподняв заплаканное лицо, так что она встретилась взглядом с темно‑синими глазами.
– Возможно, это и спасло вас. Если бы вы бросились за Гарри, то тоже могли бы погибнуть или пострадать, как многие другие. Я благодарен небесам, что этого не случилось.
Его ладонь прижалась к ее щеке, пальцы коснулись пульсирующего виска. Нет, она очень дорожила своей жизнью и не жалела, что не умерла тогда.
– Но я должна была остановить его, – прошептала она. – Только что он был рядом со мной – и вот его уже нет… я могла остановить его!
– Вы ничего не могли сделать, Калера, и нет смысла терзать себя тщетными «если».
– Сегодня была бы шестая годовщина нашей свадьбы, – прорыдала она, слезы струились по ее лицу и стекали по его пальцам.
– Ах, Калера… – в его голосе было глубокое понимание, он склонил голову к ее нахмуренному лбу. – Неудивительно, что вы чувствуете себя такой одинокой.
– А в эти дни… должен был родиться мой ребенок, – плакала она.
Дрожа в руках Дункана, Калера поняла, что боль не уйдет, если она будет притворяться, будто ее не существует. Возможно, она просто продлевала страдание от своей тяжелой утраты. Но больше всего она боялась, что чувство вины и одиночества останутся с ней навсегда…
Когда поток слез иссяк и Калера лишь судорожно всхлипывала, Дункан сунул ей в руку свой платок и поднял ее с дивана.
– Давайте я отвезу вас домой…
– Нет, спасибо, я сама, – машинально запротестовала она, вытирая заплаканные глаза.
– Но вы сейчас в таком ужасном состоянии! – сказал Дункан тоном, не допускавшим возражений.
– Но у вас встреча через двадцать минут… – слабо возразила она.
– Ну и что? Скажу Анне, чтобы перенесла. Соберите вещи, выйдем через служебный выход, чтобы никто не видел.
Калера, ослабевшая от слез, позволила вывести себя из кабинета и проводить до служебного лифта.
Глава 4
– А как же моя машина? – забеспокоилась она, но было поздно.
– Она спокойно постоит здесь ночь, – сказал Дункан, пропуская ее в салон автомобиля и надевая на нее ремень безопасности. Нежность его жестов не вязалась с резким тоном.
У Калеры не было сил, чтобы хоть как‑то протестовать. Она откинулась на мягкое кожаное сиденье и расслабилась.
Дункан не пытался заговорить с ней и спокойно вел машину. Увидев поворот на свою улицу, Калера схватила Дункана за рукав рубашки, не дав ему повернуть руль.
– Подождите…
– Почему?
Калера судорожно вздохнула, ее рука разжалась, и по телу пробежала внезапная дрожь.
– Я не хочу идти домой! – тихо сказала она.
Дункан остановил машину у обочины и взглянул на ее бледное напряженное лицо.
Воспоминания были повсюду и появлялись тогда, когда она меньше всего их ждала.
– Нет, я не хочу туда идти! Не можем ли мы поехать куда‑нибудь в другое место?
– Но куда?
– Все равно! – в ее голосе зазвучали истерические нотки. – Просто продолжайте ехать.
