замка. Смотритель – старший чин наряда, по рангу стоящий вровень с командиром большого отряда, полка. Если перевести на современный язык – полковник.
Что же тогда делал этот смотритель на границе с Дикой Степью и как погиб? Не его дело топором махать и за дикарями бегать! Загадка!
– Как же так вышло, что ваш муж служил при дворе короля Тиагана, а ваши владения в королевстве Догеласте?
Уже задав вопрос, Артем понял, что он был явно лишним. Глаза баронессы на миг сощурились, словно она смотрела на светило, а потом стали прежними. Но этого мига хватило, чтобы понять – поисковики сунулись туда, куда им хода нет.
– Налейте еще вина, мэор Темалл, – нежным голоском попросила баронесса. – Здесь становится прохладно, вам не кажется?
В помещении было прилично натоплено, а в уголке даже жарковато, слабый ветерок, что дул из открытых окон, сюда не доставал. Но Артем не стал говорить об этом. Вино и мнимая прохлада – смена скользкой темы.
«Уж не шпионка ли она? Но чья? И кем тогда был муж? Смотрителем? Или «смотрящим»? Да, тут страсти кипят не хуже, чем при дворах Медичи и Борджиа…»
Баронесса едва коснулась губами края кубка и поставила его на стол.
– Вы не проводите меня до покоев, мэор Темалл? – бархатным голосом произнесла она, одаряя Артема улыбкой.
Тот встал, подал вдове руку.
– Мэор Витар. Хороших снов!
Мэором Витаром был Виктор. Он встал, склонил голову и, когда баронесса отвернулась, подмигнул Артему. Тот украдкой вздохнул и пошел с баронессой к лестнице.
Покои дамы представляли собой небольшую комнату с затянутым тонкой занавеской окном. В центре топчан, где и троим тесно не будет. В углу лавка и стол. На столе – плошка с жиром, куда был вставлен фитиль.
Артем принес с собой большую лучину и от нее зажег фитиль. Местный вариант свечи давал мало света, зато в достатке копоти. Но копоть уходила в окно.
– Не скажу, что здесь уютно, – сказала баронесса, садясь на топчан. – Но вполне прилично. И трав хватает.
Травой синевара – аналога полыни – был застелен пол – и для чистоты и от блох.
– Прикройте ставни, – попросила баронесса. – Немного, а то дует. И дайте вина.
Артем все сделал молча. Он ждал, что будет дальше, не решив еще как поступить. В любой эпохе отказ мужчины вызывал чувство резкой неприязни у дамы. Вплоть до смертельной обиды. А обижать баронессу не стоило, совсем не стоило.
– И все же здесь прохладно, – немного капризно произнесла Узна, опустошая кубок.
Артем покосился на шкуры, что заменяли и матрац и одеяла. Под такими замерзнуть проблематично.
– Мэор Темалл, – со странным смешком сказала баронесса, – вы не можете согреть мэонду как-то иначе?
Она призывно посмотрела на Артема и добавила:
– Вы необычайно вежливы… даже слишком для мэора и наймита. Но у вас такие глаза. Я хочу рассмотреть их получше.
«Черт, это она меня соблазняет! – выругался про себя Артем. – Дожили, блин! Как школьника!»
Плюнув на все условности и нестыковки, он подошел к Узне вплотную, заглянул в глаза, сжал в объятиях и нашел ее губы своими. Затянул поцелуй, пока не почувствовал, что она обмякла в его руках и тяжело задышала.
– Вам по нраву мои глаза? А как насчет остального?
Ответить она не могла чисто технически. Уступив инициативу мужчине, Узна обмякла и позволила снять с себя платье, тонкую нижнюю сорочку, мягкие сапожки с ног.
Когда Артем перешел от губ к шее и груди, обхватила его руками и застонала. А потом заурчала от касания к животу.
Артем, ловко освободившийся от одежды и разложивший баронессу на топчане, забыл обо всем и только одна мысль поначалу тревожила его. Незакрытая на щеколду дверь. А ну кто войдет?
Но войти сюда не мог никто, даже хозяин. И мысль покинула голову вслед за всеми остальными. Мозг получил передышку, пока трудилась вторая голова…
20
Макс Таныш. Особенности местного интима
Эту ночку я долго не забуду! Точнее никогда! А вспоминать буду в одиночестве, в темной комнате. Чтобы никто не видел моей красной физиономии. Это же надо так проколоться!
Девица-красавица, что строила мне глазки на дороге, на первый взгляд казалась милой и задорной, да и покладистой. Отыскать ее было легче легкого, жила она на краю города, недалеко от тына. Дом ее семейства стоял рядом с какой-то забегаловкой размером с собачью конуру. В этой конуре подавали скверного качества брагу и не менее отвратную закусь, чтобы, видимо, напрочь отбить желание выпивать.
Однако пили местные завсегдатаи, причем пили стоя, как и закусывали. Ни столов, ни лавок, даже пеньков не было. Взял, расплатился, ушел. А пить во дворе. Потому сюда и приходили со своими емкостями и даже со своей закуской.
Расплачивались здесь натурой, в смысле кто продуктами, кто тряпками, кто чем. Ибо денег даже в таком продвинутом в плане цивилизации месте не было. Во всяком случае, на руках у простых людей.
Когда я нашел девицу, она буквально несколько мгновений строила из себя недотрогу, а потом сама потянула меня в какой-то сарай или хлев. Во всяком случае, свиньями и дерьмом там не пахло, зато было сено. И какие-то тряпки. Вот на этих тряпках и проходило наше знакомство.
Девица (Манаена или Тараена, я так и не понял, звал просто «милая») вблизи и на ощупь оказалась вполне ничего. Грудки торчком, зад тугой, ляжки полноватые, но не толстые. И язычок что надо!
Когда мы только начали, она что-то там шептала мне на ухо, но я, увлеченный процессом, не слушал. Пошел на первый заход, а после небольшого перерыва и на второй.
К тому моменту стемнело, а освещение в этом сарае не предусмотрено. Доставать фонарь я, конечно, не стал, да и не нужен он был.
Мы полежали немного и девица куда-то исчезла, сказав «скоро приду». Надо так надо, я еще понадеялся, что попить принесет. Не выпить, а попить, местное пойло я даже нюхать не хотел.
Лежал себе, радовался жизни и благодарил случай, что свел меня с хорошенькой подружкой. А тут и она легка на помине. Зашуршала сеном, нащупала меня и легла под бочок.
Я как-то смутно удивился, что она успела остыть, уходила-то вся мокрая как из воды. Ну ладно, думаю, на улице не так жарко, по весне ночами температура падает. Сейчас разогреем.
Спросил еще, все ли в порядке и не заметил ли батяня. Он, как она мне сразу сказала, человек строгий, но справедливый. И мешать дочке не станет. Как это здорово!
Девица в ответ что-то промычала неразборчиво и сама ко мне полезла, типа, хватит болтать. Хватит, так хватит, я разве против? Взялся за дело и за тело и пошел по новой. За время вояжа сил поднакопилось, до утра можно не спать.
Девочка за время отсутствия успела не только обсохнуть снаружи, но и внутри. И опять я не обратил на это внимание. Проблема большая – разогреть подружку! И она вошла во вкус, отдавалась со страстью и пылом, причем более умело, чем в первый раз.
Сделали мы заходик, у меня аж во рту пересохло. А в ушах зазвенело. Нет, не от давления. Просто подружка моя стонала и охала гораздо громче и страстнее. Меня это завело, едва раньше не отстрелялся.
Теперь уже сам попросил воды принести, коль в первый раз не сообразила. Она покорно вскочила, набросила на себя одежку и исчезла. Я тогда подумал, вот ведь как в темноте видят! Дети природы, цивилизацией не испорчены, инстинкты не забиты.
