предварительно разобранную секретарем почту. При виде приглашения из Коста-дель-Мар она вздохнула и погрузилась в невеселые раздумья о семейной жизни собственных детей. Однако она решила подтвердить свое согласие присутствовать на этой церемонии, тем более что они с Генрихом не виделись целую вечность…
В аэропорту чилийской столицы стоял длинный черный лимузин. Никос Скурос, развалясь на заднем сиденье, развернул последний номер «Пари-матч», купленный в киоске.
«Свадьба века», — кричали заголовки на первой полосе.
Никос придирчиво изучил объявление о помолвке и официальную фотографию, на которой Тедди Уорнер, в розовом шелковом платье и потрясающем бриллиантовом колье, была изображена под руку с Жаком, новоиспеченным князем, одетым в военный мундир с костанскими регалиями. Скурос досадливо скомкал газету и бросил ее под ноги. Жизнь не кончается, сказал он себе. Были бы деньги.
Щурясь от яркого солнца, Никос разглядывал улицы Сантьяго. Весь город был к его услугам. В Чили, как и повсюду в Латинской Америке, деньги открывают любые двери. Кокаиновый бизнес, который в последние годы был на подъеме, сулил неограниченные возможности.
Да, риск есть. Но если действовать с умом…
Никос Скурос расслабился и улыбнулся своим мыслям.
— Мистер Фергюсон, я рада, что смогла до вас дозвониться, — говорила Кристина своим глубоким, чуть хрипловатым голосом.
Из трубки доносилось прерывистое дыхание.
— Простите, ваше высочество, не сразу услышал телефон — я был во дворе. Чем могу служить?
— Вы получили приглашение?
— Да, благодарю вас. Только у меня, к сожалению, на этот день назначены важные дела, так что мы с дочерью не сумеем выбраться. Очень прошу меня извинить.
— Но вы просто
Фергюсон колебался:
— Нет, принцесса Кристина, это невозможно.
— Что значит «невозможно»? — возмутилась Кристина — Габи уже полтора месяца почти ничего не ест, она превратилась в тень — и все по вашей милости! Вы разбили ее сердце.
— А не наоборот? Впрочем, это теперь не имеет значения. Я ценю вашу заботу, принцесса Кристина, но для всех нас будет лучше, если…
Кристина стиснула зубы. Ей никогда не приходилось разыгрывать из себя Купидона, и эта роль оказалась не из приятных. Клифф Фергюсон не желал сделать шаг навстречу, как, впрочем, и Габи.
— Я настаиваю! Могу прислать за вами наш самолет, хотя у вас, как мне известно, есть свой собственный. Убедительно прошу вас приехать. Отец воспримет ваш отказ как личное оскорбление, — на ходу придумала она. — Габи ждет вас. Она в тяжелом состоянии.
— Я думал, что это Тедди в тяжелом состоянии.
— Тедди уже выздоровела. А Габи изболелась сердцем, Клиффорд. Я знаю свою сестру — она из породы однолюбов. Если бы вы ее видели… Она тоскует, Клифф. Я за нее всерьез беспокоюсь. Что вам стоит поговорить с ней? Хотя бы десять минут. От силы — пятнадцать. А потом никто вас не станет удерживать.
Повисла пауза. Потом Кристина услышала то, чего добивалась: сдержанный смешок.
— Стало быть, вы настаиваете, чтобы я прилетел на венчание и провел десятиминутную беседу с Габи? Так я понимаю?
— Именно так.
— А позволительно ли мне будет задержать ее внимание на
— Сколько угодно, — рассмеялась Кристина. — Ну, пожалуйста! Мы с Габи не всегда ладили, как положено сестрам — иногда грызлись, как кошки, но сейчас я не могу равнодушно смотреть, как она мучается.
— Она знает о вашем звонке?
— Что вы! Конечно нет! Это будет для нее сюрпризом.
— Ясно. Будем надеяться, что этот сюрприз не огреет меня по голове. Приеду, — поставил точку Клифф.
В Вандомский замок поступали сотни пакетов со свадебными подарками. В Большом салоне их аккуратно распаковывали и выставляли для обозрения. Королева Елизавета прислала гравированный серебряный поднос. Мультимиллионер Джон Клюге подарил новобрачным антикварные настенные часы семнадцатого века. От князя Монако Ренье пришел изящный фарфоровый сервиз с ручной росписью. Федерация спортивных обществ Коста-дель-Мар преподнесла миниатюрную копию Вандомского замка, изготовленную из камней-самоцветов. Потом настал черед распаковывать подарки от Ивана Лендла, Штеффи Граф, Вупи Голдберг.
— Просто невероятно! — сказала Тедди опытной секретарше, которая помогала расставлять подарки на столах и объясняла, как пишутся благодарственные письма. — Как в сказке!
Женщина кивнула:
— Мадемуазель Уорнер, не желаете ли открыть посылку от президента Клинтона?
Прошло три недели. Проснувшись утром, Тедди не сразу поняла, где находится. Парчовые драпировки, старинные картины в массивных позолоченных рамах — все это было словно из другого мира.
— Мадемуазель Тедди? — в дверь деликатно постучала горничная. — Ваш завтрак.
Тедди села в постели, накинув нежно-голубой халат, расшитый скрещенными теннисными ракетками. Ей совсем не хотелось есть, но Кристина накануне советовала ей во что бы то ни стало подкрепиться хотя бы печеньем и горячим кофе. Впереди был долгий, напряженный день.
— Желаете что-нибудь еще, мадемуазель?
— Нет, спасибо.
Настал день ее венчания.
Тедди не могла унять дрожь в руках. Слава Богу, ее болезнь отступила, однако врачи настоятельно рекомендовали ей соблюдать щадящий режим и избегать волнений. Но разве такое возможно? Венчание, которое увидят четыреста миллионов телезрителей, обещало быть только началом.
В дверь опять постучали.
— Войдите! — сказала Тедди.
Это вернулась горничная.
— Мадемуазель Тедди, его высочество прислал вам сувенир. Приказано вручить его немедленно.
Она передала Тедди маленькую коробочку в серебристой обертке.
На белом атласе лежал гладкий золотой ключ. Под атласной подушечкой Тедди заметила записку. «Этот ключик откроет для тебя мою страну, — было написано в ней уверенным почерком Жака. — Он откроет мое сердце, а в придачу — новый теннисный стадион, который будет носить твое имя. Моя любовь — навсегда».
У Тедди на глаза навернулись слезы. Это был свадебный подарок Жака — теннисный стадион, где она сможет тренироваться, обучать талантливую молодежь, проводить благотворительные международные турниры. Но дороже всего для нее было то, что Жак ясно показал: он уважает ее право на собственные интересы.
На безоблачном небе ослепительно сияло солнце. Вандомский замок расцветился сотнями бело-
