напротив, пытаясь преодолеть скуку, она с еще большей энергией (и к немалому неудовольствию своего кузена) бросалась в дела управления имением Милверли. Если бы она могла найти близкого по духу человека, с которым можно было бы обмениваться идеями, она, возможно, и успокоилась бы, но такого человека не было. Она становилась все более нетерпелива с Фанни, а поднимавшееся в ней раздражение все усиливалось. Бывали даже дни, когда ей казалось, что они с Фанни говорят на разных языках, и Серена даже жалела, что не предпочла жить вместе со своей теткой. Конечно, она бы возмущалась каждой мыслью леди Терезы, но здесь же беда заключалась в том, что у Фанни мыслей вообще не было. Когда леди Тереза, прилежно и добросовестно писавшая им письма, сообщала, что леди Вальдгрейв умирает от мокроты в груди, Фанни была заинтересована и могла обсуждать печальную новость куда дольше, чем Серена считала это необходимым. Но когда та же леди Тереза писала племяннице, что главным политическим лозунгом дня становится экономия и что всем уже известно, что оппозиция собирается обрушиться на подоходный налог, под тяжким бременем которого нация страдает вот уже десять лет, причем некоторые деятели даже говорят, что будет предложено уменьшить налог наполовину (а ведь сейчас из каждого фунта дохода изымалось по два шиллинга), Фанни только и могла сказать, что «Ох!».
Серена начинала подумывать, что даже Ротерхэм с его готовностью постоянно ссориться был бы сейчас желанным гостем, когда очередная почта принесла ей письмо от него. В письме кратко сообщалось, что завещание наконец официально утверждено и Ротерхэм заедет в Доуэр-хаус на следующей неделе по дороге в Клейкросс, чтобы объяснить ей всю юридическую тонкость составленного документа, по которому она сможет получать свое содержание.
— О Бог ты мой, он все еще дуется! — воскликнула Серена, с отвращением швыряя листок бумаги в камин. — И что, позвольте узнать, он имеет в виду, когда пишет, что «заедет на следующей неделе»? Если он заявится, не взяв на себя труд предварительно вежливо выяснить, когда нам будет удобно принять его, Лайбстеру придется сказать, что нас обеих нет дома. Я просто не потерплю его надменных привычек.
Фанни с беспокойством смотрела на Серену, но, к счастью для нее, обстоятельства сложились так, что этот план не пришлось приводить в действие.
Ротерхэм направился из Клейкросса, сам правя парным двухколесным экипажем, и подъехал к границе владений Доуэр-хауса как раз в тот момент, когда Серена, верхом на своей кобыле, показалась с противоположной стороны.
Ротерхэм натянул поводья и подождал, пока она подъедет поближе. Девушка выглядела на редкость привлекательно — в строгой касторовой шляпке мужского фасона с высокой тульей и круто загнутыми полями; но выражение ее лица было определенно грозным. Заметив это, Ротерхэм тут же поинтересовался:
— Доброе утро, Серена. Кто тот несчастный смертный, осмелившийся вызвать ваше неудовольствие?
— Мой кузен, — отрывисто-коротко ответила она. — Стоит ему только обнаружить, что какой-то порядок существует в Милверли уже многие годы, как он тут же решает изменить его!
— Мне жаль Хартли! — откликнулся Иво.
Ее гневно прищуренные глаза, осматривавшие отлично подобранных гнедых лошадей, впряженных в экипаж, встретились с его взглядом.
— Леди Спенборо ожидает вас? — поинтересовалась она. — Она мне этого не говорила, и я тоже не получала от вас писем с тех пор, как вам было угодно написать мне.
— Едва ли вы могли получить еще письма, так как я больше не писал вам.
— С вашей стороны было бы куда более вежливо сначала взять на себя труд выяснить, когда нам будет удобно принять вас.
— Примите мои извинения. Мне и в голову не приходило, что вы так скоро будете заполнять свои дни неотложными делами.
— Конечно же нет! Но…
— Не бойтесь! Мой визит займет несколько минут.
— Надеюсь, что вы правильно рассчитали время. Простите, мне необходимо переодеть амазонку, прежде чем я смогу выслушать вас. Без сомнения, вы найдете леди Спенборо в гостиной.
Описав широкий круг, Серена повернула лошадь и влетела в ворота. Ротерхэм не спеша последовал за ней и уже через несколько минут пожимал руку Фанни. Она сказала, что надо будет послать за Сереной, но он прервал хозяйку:
— Я встретил ее около ворот. Надо сказать, настроение у нее просто дьявольское. Не завидую я вам.
Фанни с достоинством ответила:
— Я очень привязана к Серене, лорд Ротерхэм.
— А потому отказываетесь от моего сочувствия?
— Я не думаю, что вы знаете… что кто-нибудь вообще знает, какой она замечательный человек! — сказала Фанни.
— О, мне известны ее достоинства! — ответил маркиз. — Но ей пошло бы на пользу, если бы она чаще могла усмирять свой темперамент.
Фанни не решилась отвечать ему, опасаясь выдать себя. Последовала краткая пауза, а затем Иво спросил — внезапно, как всегда, — и она, как всегда, была обескуражена неожиданным вопросом.
— Она не ладит со Спенборо?
Графиня заколебалась. Ротерхэм взял книгу, что лежала на столе, и принялся праздно перелистывать страницы, но скоро поднял глаза:
— Так как же?
Ее несколько смутили вызывающий взгляд и требовательная нотка в его голосе.
— Возможно, — задумчиво проговорила Фанни, — со временем Серена привыкнет к такому положению.
— Это у нее никогда не получится, — признался Ротерхэм. — А как ладите с Хартли и его женой вы, леди Спенборо?
— Они всегда очень добры и вежливы со мной, уверяю вас.
— Значит, на вашу долю выпадает поддерживать мир, не так ли? Вы не преуспеете в этом деле, и повторяю, я вам не завидую!
Фанни ничего не сказала, горячо желая, чтобы поскорее появилась Серена, и гадая, чем бы еще развлечь и занять такого беспокойного гостя. Ни одна из возможных тем не приходила ей в голову; последовала еще одна пауза, и она сказала:
— Возможно, мне следует послать кого-нибудь поискать Серену. Боюсь, что-нибудь могло задержать ее, и…
Иво внезапно расхохотался.
— Нет, не делайте этого, я вас умоляю! Я и так уже впал в немилость, потому что на коленях не выпрашивал разрешения заехать к вам сегодня, и пал в ее глазах еще ниже, сказав ей, что мое дело не отнимет у нее больше нескольких минут. Как я полагаю, это заставило ее поверить, что я спешу; она предупредила, что мне придется подождать, пока она переоденется. Не желаете ли заключить пари на любую сумму на то, сколько времени займет у нее эта операция? Я готов поставить что угодно, что она не появится раньше, чем через полчаса!
— О Боже мой! — воскликнула Фанни; ее это замечание скорее повергло в отчаяние, чем позабавило. — О, я умоляю вас, не ссорьтесь с ней снова!
— Хорошо, хорошо! Я не буду заключать никаких пари. Вы, наверное, смертельно хандрите здесь?
Леди Спенборо нервно вздрогнула, испуганная еще одним неожиданным вопросом.
— Ох! Нет, нет! Иногда, может быть… — погода в последнее время такая неустойчивая! А когда наступит весна, мы собираемся как следует заняться садом. Он ведь, к сожалению, совсем запущен.
Маркиз похвалил ее подснежники, говоря, что у них они появились намного раньше, чем в Клейкроссе. Обрадованная Фанни осмелела настолько, что решила продолжать разговор на эту тему, и они успешно провели следующие двадцать минут, обсуждая безопасные вопросы садоводства. Затем вошел дворецкий — объявить миледи, что завтрак подан; и Фанни повела лорда Ротерхэма в столовую. Он
