Действительно, найти место для парковки оказалось очень сложно, поэтому, когда Луиза вошла в зал суда, слушание уже началось. Она тихо устроилась на скамеечке для зрителей, переводя взволнованный взор с отца на Закери, с Закери на лица присяжных и адвокатов. В окно светило яркое солнце. Оно безжалостно выявляло все морщины на лице отца, они казались даже глубже, чем на самом деле, это очень старило его. Холодный солнечный свет не пощадил и покрытое шрамами лицо Закери. Луиза даже вздрогнула, заметив, что публика глазеет на него. Сам он, сознавая это, опустил глаза и упорно разглядывал пол. Она видела, как белели шрамы на его коже. Ее сердце болело за него, за обоих этих мужчин, которых она любила всей душой. Это был жестокий каприз судьбы, что им привелось встретиться именно таким образом, в аварии, которая разрушила жизни их обоих, а теперь им надо было находиться здесь по разные стороны «баррикады», как дуэлянтам. Она боялась даже думать об исходе дела. Правосудие для Закери обернется катастрофой для ее отца, и как она сможет тогда сказать отцу, что любит человека, который разрушил его жизнь? Разбирательство тянулось медленно, час за часом. Адвокаты что-то жужжали, присяжные задавали вопросы, ее отец и Закери давали показания, так же как полицейские и врачи, первыми прибывшие на место аварии. Гарри Гилби оцепенел, когда Закери в своих показаниях признался, что в ту ночь сам был невнимателен. – Я должен сказать, что был тогда занят своими мыслями, а если бы был более внимателен, то наверняка заметил бы несущуюся на меня машину и смог бы увернуться от столкновения, – произнес он. Гарри Гилби недоверчиво, но с благодарностью посмотрел на Закери.
Чем дольше тянулось разбирательство, тем труднее и труднее Луизе было держать глаза открытыми. Даже несмотря на испытываемое волнение, ей хотелось спать. Ведь накануне у нее было ночное дежурство, а днем ей так и не удалось прилечь. Слава Богу, что хотя бы сегодня ей не надо на работу. Спертый воздух и монотонные показания полицейских сделали свое дело – она без конца клевала носом. Решение суда не явилось ни для кого неожиданностью. Большая часть ответственности возлагалась на Гарри Гилби. Ему предстояло выплатить Закери и личный ущерб, и ущерб, причиненный потерей картин. Точная же цифра должна была быть определена через некоторое время. Люди начали расходиться. Луиза с закрывающимися глазами поплелась к выходу. Отец вышел вместе с Нелли и со своим адвокатом. Луиза поспешила к отцу. – Как ты себя чувствуешь, отец?
– Рад, что все наконец закончилось.
– Но они же не определили размер возмещения.
– Очевидно, это особый вопрос. Закери Вест должен будет сам назвать ту сумму, в которую он примерно оценивает ущерб.
– Скорее всего, он удвоит те цифры, о которых думал сначала, – злобно прошипела Нелли. В этот момент к ним подошел Закери, и Гарри Гилби робко и неуверенно протянул ему руку.
– Мистер Вест… мне жаль… и спасибо вам за то, что вы сказали в суде; это было очень честно и порядочно с вашей стороны…
Закери с улыбкой пожал протянутую ему руку. – Это же правда, и в любом случае у меня был свой тайный мотив, чтобы быть честным.
Гарри Гилби насторожился. – Вот как? Что вы имеете в виду?
Закери по-свойски обнял Луизу за талию и объяснил: – Я хочу жениться на вашей дочери.
Гарри даже рот разинул от удивления. Но все равно он не был так удивлен, как сама Луиза. Она подняла на Закери глаза. Он в ответ улыбнулся ей. – Я опять слишком опережаю события, любовь моя?
– Луиза? – произнес отец, вложив в свой возглас все мучившие его вопросы. Он хотел сказать: «Луиза, ты же не говорила мне, я даже не догадывался, что ты снова виделась с ним. Что происходит?»
Нелли тоже оцепенела от удивления и не могла вымолвить ни слова. Она только недоверчиво переводила взгляд с Закери на Луизу, с Луизы на Закери. – Нет, не опережаешь, – ответила Луиза, весело смеясь. – Я готова выйти за тебя хоть завтра. Но не стоит ли нам сначала хорошенько все обдумать, подготовиться?
– Как всегда, практична и предусмотрительна! – с явным удовольствием произнес Закери. – Да, ты права. Просто мне хотелось ввести твоего отца в курс дела, чтобы он убедился в честности моих намерений.
– Луиза… – еще раз попытался подать голос отец. – Я не понимаю. Ты никогда ничего не говорила о… Ты встречалась с ним? Почему ты не сказала мне?
