Любовь феминистки

– Ты изменилась. Стала мягче, нежнее. Ты влюблена, Зои? В этом все дело?

Она покраснела, потом побледнела. И высвободила руку. Но ответить не успела.

– Привет! – услышала она голос Хэла. Зои подняла голову, прохладно ему улыбнулась и, встретившись глазами с Хэлом, вздохнула с облегчением: Коннел ничего не говорил ему!

– Привет, Хэл, – ответила она почти спокойно, чувствуя на себе взгляд Уилла. Он уловил ее тон, но решил, что Зои просто раздражается на Хэла, как обычно. Уголком глаза она заметила веселую усмешку, которую оператор тщетно пытался спрятать.

– Я пришел сообщить, что сумел уговорить Коннела… – Хэл просто сиял от самодовольства. – Он позволит нам использовать свой сад, надо только подписать контракт, гарантирующий ему возмещение убытков.

Зои совсем забыла о своей идее, а после вчерашнего вечера вовсе не была уверена, что хотела бы видеть ее осуществленной.

– Я буду говорить с компанией относительно контракта, – сказала она медленно, затем послала Хэлу самую обаятельную из своих улыбок. – Спасибо, Хэл, я тебе очень благодарна.

– Все в порядке, мне было приятно заниматься этим. А когда вы будете снимать мою сцену? Зои махнула рукой в сторону Уилла.

– Спроси у оператора.

– Сегодня, только позже, – предположил тот. Хэл вздохнул и кивнул:

– Хорошо. Пойду пока играть в карты.

Было не очень разумно сообщать это Зои, но она промолчала. Если кто‑нибудь из компании узнает, что она разрешает это, у нее будут неприятности. Вряд ли спонсорам понравится, что они платят людям за то, что те играют в карты. Впрочем, им должно быть известно, что каждая сцена готовится подолгу и в это время актерам совершенно нечего делать. Они читают, вяжут, вышивают, учат роль, сплетничают, играют в карты, в домино или в шахматы – в общем, стараются убить время. И Зои не возражала. Ей было все равно, чем они занимаются.

Когда Хэл ушел, Уилл вопросительно посмотрел на нее:

– О чем это он?

– А, это мы вчера были на вечере у его кузена…

Брови Уилла иронически приподнялись. – Вы с Хэлом? На вечере вместе? Я и понятия не имел, что ты встречаешься с ним. Мой Бог, только не говори мне, что ты влюблена в Хэла Таксфорда! Ты не настолько глупа.

– Это даже не смешно. – Она покраснела. – Ты прекрасно знаешь, что я о нем думаю. Просто мы были на одной и той же вечеринке.

– Да? – протянул Уилл, и она сердито засмеялась.

– Да! Я приехала с сестрой и ее мужем, а он работает с кузеном Хэла.

Почему она объясняет? Какое отношение Уилл имеет к ее личной жизни?

– Кузен? Кто он?

– Хиллиер. Коннел Хиллиер. – Она выговорила имя без запинки и страшно этому обрадовалась. – Он управляет строительной фирмой, у него очень красивый дом около деревни под названием Рукби…

– А они там есть?

– Кто?

– Грачи .

– Понятия не имею. Было темно. Мы с Хэлом говорили о его роли в саду…

– В темноте? – съехидничал Уилл. Зои свирепо посмотрела на него.

– Прекрати! В саду было полно людей, и вообще мы просто вышли подышать свежим воздухом.

– Ты что‑то очень горячо реагируешь на Хэла. Я начинаю ревновать. Ты что‑то скрываешь?

– Конечно, нет. – По крайней мере, что касается Хэла, ей скрывать нечего. К счастью, Уилл еще не додумался связать ее нервозность с кузеном Хэла. – На Хэла я реагирую как обычно. И вообще, ты будешь слушать? Этот сад ограждает высокая стена из красного кирпича, а шпалеры увиты розами. Многие из них еще цветут. Там так здорово, что я подумала, не снять ли в этом саду сцену Хэла с Линдой?

Пролистав сценарий, Уилл нашел сцену, о которой шла речь, и перечитал ее.

– Да, это хорошая идея – изменить фон; это всегда придает глубину фильму, но можем ли мы позволить себе это? Сколько этот парень хочет? Вот в чем вопрос.

– Хэл ничего не говорил о деньгах.

– Если его кузен – бизнесмен, его адвокаты заговорят об этом при составлении контракта. Стоит ли игра свеч?

– Посмотрим сначала, что он хочет, потом решим. Нам до этой сцены еще дней десять. – Зои посмотрела на часы. – О, Господи! Пора, Уилл!

Подъезжая в тот вечер к своему дому, она была как на иголках. Не признаваясь себе, Зои втайне ждала, что увидит автомобиль Коннела около дома. Но нигде не было ни малейших признаков его присутствия.

Первым делом она включила автоответчик. Два сообщения касались ее работы. Потом раздался голос Санчи:

– Что случилось? Почему ты убежала? Марк очень рассердился. Мы тебя привезли. Это дом его босса. Ты обидела Коннела, а Марк совсем не хочет, чтобы ты причиняла его боссу какие‑нибудь неприятности. Может, соблаговолишь позвонить и объяснить, что случилось?

Ну уж нет! Не собирается она ничего объяснять Санче.
Автоответчик затрещал, и она услышала Филипа Кросса, который принялся за свои почти ежедневные жалобы на ее непомерные расходы:

– Вы снова превысили бюджет, Зои. Но мы же не Голливуд. Сцена праздника, модное платье… Кто занимается костюмами? Зачем вам модельерши? Зачем вы выписали их из Лондона? И слишком много расходов на транспорт. Надо сократить число машин…

Слушая вполуха, Зои ела жареного лосося, салат, фрукты. Если бы этот зануда оказался сейчас рядом с ней, она бы сказала ему все, что о нем думает.

Филип стонал почти все время, пока она ела. Когда Зои взяла стакан апельсинового сока, рука у нее задрожала: как раз в этот момент из автоответчика раздался голос Коннела. Далекий, почти перекрываемый шумом моря.

– Зои! Я должен уехать за границу, – коротко сообщил он, как будто разговаривал с одной из своих служащих! – Когда вернусь, не знаю. Увидимся.