Мэллори медленно спускалась по ступенькам, держась за перила. Ладонь ощутила пыль от опилок. Опилки? Но здесь же была незаконченная часть перил. Она сама затеяла эту бесконечную работу несколько недель назад...
Только один человек мог это сделать.
В первый момент она почувствовала огромную благодарность, но вслед за ней вернулись старинные страхи: страх быть зависимой и страх потери.
Она не хотела, чтобы в ее доме появился кто-то. Она уже говорила ему, что это место – ее собственное гнездо, которое она вьет, и только она сама будет решать, что и как ей сделать. Не он. И никто другой.
Мэллори выглянула в окно: машина снова стояла недалеко от ее дома, словно приросла к тому месту.
Дункан делал записи в блокноте, когда она ступила на порог. Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Привет, у тебя все хорошо?
– Нет.
Он добавил еще несколько строчек.
– Нет?
– На этот раз ты перешел границу дозволенного. Закрывай книгу и убирайся отсюда. С вещами.
Он медленно отложил ручку в сторону.
– Что?
– Ты слышал что. Наш договор разорван.
– Но что я сделал?
Она прошла через комнату и оказалась с ним почти нос к носу.
– Лично я выполнила свою часть договора: я помогла тебе, пустила в свой дом, дала тебе возможность жить в своей комнате. Я даже позволила тебе солгать моей маме. Даже разрешила себя поцеловать. А что делаешь ты?
– Вот и я хотел бы это знать. – Он поднялся, в больших глазах застыло невинное удивление, руки подняты вверх.
– Не смей покровительствовать мне! Ты думал, слабая женщина не может сделать это сама? Думал, ей нужен мужчина, который будет ей помогать?
В комнате повисла тишина. Дункан слегка наклонился, чтобы лучше увидеть ее глаза.
– Ты имеешь в виду... ту часть работы, которую я выполнил сегодня утром? – догадался он наконец.
– Да! Ведь я тебя просила не контролировать меня!
– Я, собственно, и не собирался, просто решил закончить работу – перила выглядели неказисто. И еще я хотел тебя отблагодарить... Перед тем как...
– Думаешь, я поверю в эту чушь?
– Можешь верить, можешь не верить. – Он пожал плечами. – Но это так. Это правда.
Господи, ну почему этот человек так спокоен?
– Как будто ты хоть раз сказал правду! Когда ты считаешь, что мне нужен готовый к услугам работник, ты такой. Когда, по-твоему, мне нужен любовник, ты тут же начинаешь играть эту роль. Если мне понадобится ныряльщик, ты, я думаю, наденешь маску и ласты. Какой же ты настоящий, Дункан? Когда же наконец я увижу это?
Он пристально посмотрел на нее, в глазах загорелись опасные огоньки. Отлично, она наконец достала его, его самое больное место. Наконец хоть какое-то чувство в нем проснулось, а то все были одни маски.
– Тебе нужен настоящий мужчина? – прорычал он. – Тебе не нравится тот, что стоит перед тобой? Ладно. Но смотри, ты напросилась сама.
Он молниеносно обхватил ее за талию и притянул к себе. Не успела Мэллори сделать очередной вздох, как его губы прижались к ней. Она пыталась высвободиться, но он сжал ее еще сильнее. Его жаркие губы передали огонь ей, и вскоре гнев уступил место желанию. Колени у нее внезапно ослабели, и ей показалось, что она сейчас рухнет на пол.
Его руки скользнули вниз и прижались ладонями к мягким бедрам. Минуту назад он и не помышлял ни о чем подобном.
Она придвинулась еще ближе и коснулась грудями его твердой груди. Он простонал и стал целовать ее с удвоенной силой.
Она наслаждалась его объятиями, впитывала каждое его движение, ей хотелось утонуть в нем, раствориться, быть с ним рядом всегда. Сейчас он был настоящим. Это был именно тот Дункан. Он так хотел ее, именно ее, Мэллори Бэйнс. Мэллори не могла прийти в себя от изумления.
Он поднял голову, и оба наконец вздохнули.
– Не останавливайся, – проговорила она, нежно поглаживая его за ухом. Она опьянела от его запаха и тепла.
Он откинул голову и взял ее за талию, как бы отталкивая от себя. Она испугалась и прижалась к нему сильнее.
– Мэллори, – руки у него стали мягче, – прости меня, я не должен был этого делать.
– В моей жизни всегда так много слова «был». Не надо больше, хорошо? – Она поцеловала его за ухом, и у него перехватило дыхание.
– Нет, понимаешь, мне нельзя заводить романы, нельзя влюбляться...
Она заметила, как тяжело он вздохнул, и снова поцеловала его. Ей так хотелось его поцелуев.
– Ты ночуешь здесь, – напомнила она, коснувшись мочки его уха кончиком языка. – Ты же сказал маме, что ты мой парень, и даже три раза поцеловал меня. И еще говоришь, что тебе нельзя заводить романы? – Она снова провела языком по краю его уха.
Он задрожал.
– Не надо так делать.
Но она уже взяла инициативу на себя. Она коснулась его губ, и ей показалось, что он не ответит, но губы у него стали мягкими, и он перестал сопротивляться.
Ей еще не приходилось никого соблазнять, первый успех вдохновил и придал ей силы и уверенности. Дункан вновь схватил ее в объятия, теперь они были даже крепче.
Когда поцелуй закончился, у него уже не было желания ее отталкивать.
– Я только хочу тебе сказать, что моя помощь – это не знак войны между полами.
Но Мэллори уже не хотелось говорить ни о работе, ни о перилах, ей лишь хотелось поскорее стянуть с него рубашку и погладить ладонями его кожу.
– Мэллори?
– Да, – вздохнула она. – Сними, пожалуйста, рубашку.
– Минуту назад ты хотела выкинуть меня из дома. – Лукавая улыбка затаилась в уголках его губ. – Ты простила меня?
– А если я тебя прощу, ты снимешь рубашку?
– И не будешь угрожать мне каждый раз, как я возьмусь тебе помогать? – Его руки соскользнули с ее талии. – Ведь я просто хотел тебя отблагодарить, а вовсе не показывать свое мужское превосходство.
Его взгляд говорил об искренности слов, как и губы – об искренности поцелуя. Дункан Мур был сейчас самим собой – мужчиной, который ей так нравился, которого она целовала, от которого вспыхивала быстрее соломы.
– Я верю тебе, – проговорила она, – поцелуй меня еще раз.
Она потянулась к нему, чтобы прикоснуться к его губам, но он остановил ее. Его пальцы нежно сжали ей руку, а в глазах застыло серьезное выражение.
– Что такое?
– Мне нужно тебя кое о чем спросить.
