дать Мэллори возможность сравнить их самой, чтобы сделать правильный выбор? Правильный для кого?
Дункан протянул руку, другой все еще прижимая Мэллори к себе.
– Дункан Мур. Наконец-то мы встретились.
Джон пожал руку, и Мэллори с облегчением вздохнула – все не так уж страшно, наоборот, даже немного забавно.
– Джон Истон, ведущий специалист фирмы «Оушен-Тех» в Санта-Рите. Мы делаем чипы для некоторых больших компьютерных фирм в Долине.
Дункан вежливо улыбнулся.
Мэллори никогда не видела Джона таким важным.
– Мэллори, у тебя был от нас секрет? – На мгновение показалось, что голос у Джона как-то странно сел.
– Да, именно, – ответила за нее Дороти. Она передала Мэллори бокал белого вина, а Джону – красного. – Дункан – самый большой секрет в семье после Рождества 1977 года.
– Правда? – спросил Дункан. – А что случилось в то Рождество?
– В том году мой подлец муж удивил нас своей новой подружкой и исчез навсегда, – довольно цинично объяснила Дороти.
– Вы не шутите? Как же вы избавились от него?
В комнате повисла неловкая пауза. Наконец Дороти переспросила:
– Что значит «избавились»? Это как?
– Ну, вы сказали, он исчез, – улыбнулся Дункан, – я и подумал: может быть, вы убили его и закопали тело в ближайшей дюне?
Мэллори стала подумывать, как бы поскорее сбежать отсюда.
– Нет, я этого не делала, – медленно проговорила Дороти, – я должна была родить. Но думать я об этом думала.
– Мама!
Дороти бросила на Элейн раздраженный взгляд.
– Да. А что, по-вашему, должна испытывать брошенная женщина? Моя любовь была разбита. Дункан, еще вина?
– Красного, пожалуйста.
Мэллори заставила себя успокоиться. Да, она всегда знала, что ее мама – боец. Она глотнула вина. Господи, ну пожалуйста, дай мне силы пройти через этот ад поскорее. Чтобы никто не понял, что она лжет. И как трудно ей это делать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Дункан с удовольствием расправлялся с мидиями. Дороти прекрасно знала, с чем их подавать. Он толкнул Мэллори в бок:
– А твоя мама понимает толк в готовке.
Девушка хмуро кивнула:
– Да, моя семья – это что-то!
– Да ладно тебе, нормальная семья. – Впрочем, он не так много о них знал. Как и о своей собственной семье. Его мама и сестры жили в Колорадо и редко видели его в своем доме. Он пропустил наиболее важные события в своей жизни, такие, как рождения племянников, а мужей своих сестер и вовсе не знал. Дункан задумался.
Словно прочитав его мысли, Мэллори спросила:
– Давно ты виделся со своей мамой?
– Два года... или три назад.
– Это очень давно.
– Если я ей понадоблюсь, она позвонит, – сказал он, надеясь, что это правда. А может, они не звонят ему, потому что он сам этого не хочет? Господи, если вспомнить, разве его мать когда-нибудь нуждалась в его помощи?
– Вы с ней в хороших отношениях?
Вопрос застал его врасплох.
– Да... думаю, да. У нас были, конечно, разногласия по некоторым вопросам, примерно как у вас с мамой.
– Понятно. Но мы с мамой, кажется, недавно пришли к согласию. Интересно, почему так случилось?
– Может быть, потому что ты... – Он не закончил фразы: это было слишком личным. Уж лучше ему выпить вина.
– Потому что я... что?
Да, поздно отмалчиваться.
– Потому что ты стала самой собой, тем человеком, которым всегда хотела быть. И она это почувствовала.
Девушка положила вилку и повернулась к нему. Вид у нее был беззащитный и трогательный.
– Ты знаешь, – проговорила она срывающимся голосом, – такого мне еще никто не говорил. Спасибо.
Ему захотелось взять ее на руки, прижать к себе и погладить по головке. Ведь он был ее парнем, а значит, должен вести себя соответственно. Он тоже отложил вилку, и Мэллори опустила голову ему на плечо. Это было так естественно, как будто она делала это всегда. На эти несколько сладких секунд Дункан почувствовал, что у него тоже есть семья в этом мире, где они вдвоем создали маленький островок тепла и счастья.
Краешком глаза он видел, что Джон наблюдает за ними. Кусок рыбы, которую тот пытался пристроить на решетке, вырвался у него из рук и упал в горящие угли. Дункан погладил Мэллори по спине.
– Хотите немного семги? – Джон держал в одной руке тарелку с рыбой, а в другой – лопаточку.
– Нет, не хочу, – ответил Дункан.
– А ты, Мэллори? Я приготовил рыбу так, как ты любишь.
Неужели она действительно так любит?
Она отвернулась и взяла свою тарелку.
– Спасибо, Джон, у меня есть. – Она набрала полную вилку мидий и накрутила макароны.
– Да ладно, лучше съесть кусочек семги. Ты наверняка не ела ничего подобного с тех пор, как мы готовили рыбу у нас дома.
– Да, верно, с тех пор я такого не пробовала. – По ее тону Дункан понял, что тогда случилось что-то не очень приятное.
Джон поставил тарелку на стол и присоединился к ним.
– Здесь хорошо, верно? Конечно, красное дерево немного громоздко и тяжеловато, но оно все еще ценится.
– Мама здесь счастлива.
– Ты выросла здесь? – спросил Дункан.
Мэллори кивнула головой, но Джон ответил за нее:
– Нет, девочки выросли на Восточном побережье. Там жили все люди послевоенного поколения. Я слышал это от мамы.
– Я же спрашивал Мэллори. – Тон Дункана был вежливым, но на лице застыла официальная улыбка.
– С таким же успехом вы могли спросить меня. Я знаю о ней столько, сколько не знает никто.
