Наполеон придавал большое значение взятию Риги. Недаром император как-то назвал Ригу предместьем Лондона. Занятие Риги, Якобштадта и Динабурга позволило бы Наполеону при дальнейшем продвижении вглубь России далее Смоленска использовать для снабжения своей армии удобный путь по Северной Двине. Наконец, открывался прямой путь на столицу империи — Санкт-Петербург.
10-й корпус Жака Этьена Жозефа Александра Макдональда, наступавший на Ригу, в большинстве своем состоял не из этнических французов, а из баварцев, вестфальцев и пруссаков, находившихся под командованием генерала Йорка, а также поляков. Общая численность его составляла 32,5 тыс. человек.
Новым губернатором прибалтийских губерний в 1812 г. Александр I назначил генерал-лейтенанта Ивана Николаевича Эссена. Эссен был эстляндским немцем, настоящее его имя Магнус Густав.
Рига была сильной крепостью еще в Ливонскую войну. В середине XVIII века в составе ее гарнизонной артиллерии имелись 133 пушки (в том числе 26―24-фн и 43―18-фн), а также 52 мортиры, из которых 33 калибра от двух до 4,25 пуда.
В 1765 г. Екатерина II построила в устье Двины форт «Комета», а позже — еще ряд укреплений. Таким образом, рядом со старой Рижской крепостью возникла новая. В 1860 г. она получила название Динамюнде, а в 1893 г. — Усть-Двинск. В советское время Усть-Двинск вошел в черту города Риги.
С 1810 г. старая Рижская крепость и форт «Комета» в экстренном порядке приводились в боевое положение. К началу июня 1812 г. в районе Риги был сосредоточен русский корпус численностью 18,5 тыс. человек.
Первое боестолкновение частей 10-го корпуса Макдональда с русским 6-тысячным отрядом генерал- лейтенанта Ф.Ф. Левиза (эстляндский немец, приятель Эссена) состоялось 7 июля в районе города Гросс- Экау (ныне местечко Иецоава). В бою отличилась прусская артиллерия. Пруссаки потеряли менее 150 человек, а Левиз — 600 человек и бежал к Риге.
Утром 28 июня на бастионах рижских укреплений взвились красные знамена. Это был сигнал о введении в городе военного положения. Вся полнота власти передавалась военному коменданту. В ведении Магистрата оставались только хозяйственные вопросы.
После поражения Левиза Эссен срочно приказал вывезти в Пернов все архивы и казну, а жителям предместий переселиться в город. Также всем желающим разрешалось эвакуироваться, но комендант позволил вывозить только имущество, а не продовольствие. В городе срочно делались запасы зерна.
Ходили упорные слухи о скорой высадке англичан и шведов, которые должны сменить разбитые русские войска и защищать Ригу. Замечу, что оные слухи имели достаточно оснований. Не доверяя русским, британское Адмиралтейство прислало к Риге эскадру парусных кораблей под командованием вице-адмирала лорда Джорджа Саумареса.
Первый британский фрегат «Рэндж» пришел в Ригу 11 июня, а к 23 июня там уже было 7 британских военных кораблей под командованием контр-адмирала Мартена. А в августе в Двину вошли парусно- гребные канонерские лодки под началом капитана Стюарта.
8 июля кавалерийский отряд под командованием майора Анушкина, проводивший разведку в районе Митавы (Елгавы), сообщил о наблюдении там крупных французских сил. Тогда же прусские патрули появились в лесу около Баложи, то есть почти у самой Риги. Отряд Анушкина отошел, разрушив за собой все деревянные мосты.
Местных жителей обуяла паника — ведь от «нехристей» не приходилось ждать ничего хорошего. Мало того, что ограбят, так еще и церкви все пережгут, и женщин изнасилуют.
Но высланные на разведку казаки сообщили, что французов у Митавы не видели. Анушкин принял за них стадо быков, которых шали в Ригу казаки, и в Баложи были замечены они же. В самый последний момент успели отменить решение о поджигании рижских предместий (фоштадтов), чтобы лишить французов удобного жилья для постоя во время осады. Анушкина же за распространение ложных слухов отдали под суд.
А тем временем 10-й корпус Макдональда медленно двигался вглубь России и только 20 июля вышел к Риге.
23 июля губернатор Эссен приказал поджечь предместья Риги. У берегов Двины находились склады мачтового и корабельного леса, они вспыхнули мгновенно. Поднялся сильный ветер, от чего чуть было не загорелся старый город, но пригородные постройки все же вспыхнули, хотя поджигать их не предусматривалось, поскольку они были удобные для осады. Горели все пригороды Риги. В городе началась паника. Мародеры растаскивали имущество горожан. К 10 часам утра 24 июля все предместья выгорели. Огонь полностью уничтожил около 700 домов, что принесло жителям 19 млн рублей убытка. Свыше 10 тысяч человек остались без крова и имущества. Причем все они были латыши и русские, а немцы жили в центре города. Несколько десятков человек погибли в ходе пожара.
После боя при Гросс-Экау (Иецаве) генерал-лейтенант Левиз отошел к Риге, а прусские войска вскоре блокировали все дороги из Курляндии в Ригу и заняли на подступах к ней полукруглую позицию в 10―20 верстах от города на линии Шлок — Олай — Даленкирхен. Однако штурмовать город пруссаки не собирались из-за отсутствия осадной артиллерии.
В начале сентября в корпус Макдональда из Данцига прибыли 130 тяжелых орудий, предназначаемых для осады Риги. Он доставил орудия в Раундале (Рунтале, Рун-Дале) для наступления на Ригу, но Наполеон приказал выжидать, так как считал, что вот-вот будет заключен мир с Россией. В итоге осадные орудия так и простояли в Рундале.
В Риге не хватало прислуги для крепостной артиллерии, но на помощь русским пришли братства, то есть рижские цеха. Дело в том, что с XVI века обязанностью братств было обслуживание крепостной артиллерии. После окончания осады Риги командующий крепостной артиллерией Третьяков отметил их подвиг особой почетной грамотой, выданной старшине братства трепальщиков пеньки Мартину Славе и 60 его товарищам.
К началу августа в районе Риги находилось свыше 150 русских и британских судов. Все они стояли между Ригой, Динабургам и выше по рекам Двине и Аа (Болдер-Аа).
В Высочайшем повелении губернатору Эссену определялась задача гребного флота: «Отряды канонерских лодок, прибывших и следующих к Риге, составляют не только великое подкрепление и оборону для сей крепости, но, что еще важнее, могут всегда производить в разных местах по реке Двине сильную преграду и противодействие дальнейшим намерениям неприятельским.
Канонерки поднимались по Западной Двине и по другим рекам к местам сосредоточения французских и прусских войск, захватывали их форпосты и почти ежедневно обстреливали неприятельские позиции. Они также содействовали переправам русских войск через реки. Так, 16 июля на левом берегу Западной Двины появился крупный отряд вражеской конницы. Огнем с шести канонерок под командованием лейтенанта Т.И. Яноского и четырех английских ботов этот отряд был остановлен, а затем обращен в бегство.
Вот еще примеры. 25 июля канонерки, приняв на борт десант, пошли вверх по Аа параллельно русской коннице, двигавшейся по правому берегу. Десант высадился возле городка Шлока и с боем занял его. Суда пошли дальше вверх — к Митаве, поддерживая своим огнем наступавшие русские войска.
На следующий день, 26 июля, 6 канонерок под началом капитана 1-го ранга Е.Ф. Развозова у корчмы Дризен вступили в бой пехотой и батареями противника. Огнем канонерок батареи были подавлены. В этом бою особенно отличился капитан-лейтенант И.И. Барштет. На канонерках 10 матросов были убиты, а 42 были ранены. Лодки получили множественные пробоины в корпусах и парусах. Генерал-лейтенант Эссен писал маркизу И.И. де Траверсе, что командиры судов, участвовавших в сражении 26 июля, «при атаке левого неприятельского фланга особенную оказали храбрость и расторопность»[82].
Однако из-за численного превосходства противника канонерские лодки вынуждены были остановиться, не дойдя до Митавы всего 4 версты.
1 сентября в Ригу из Ревеля прибыл 10-тысячный корпус графа Штейнгеля. Теперь у русских было 25 тыс. человек против 17 тысяч немцев.
Однако конфликт между рижским военным губернатором Эссеном и Штейнгелем привел к провалу всей операции. Эссен главной задачей считал взятие Митавы, а Штейнгель — захват артиллерийского парка. В результате русские войска выступили разрозненно по трем направлениям. Основные силы под
